Ритуальные услуги НАТО

Украина разрешила альянсу перезахоронение ядерных отходов. НАТО будет участвовать в перезахоронении ядерных отходов, которые остались на Украине после выполнения военных программ бывшего СССР. Соответствующие договоренности, как отмечает «RT на русском», предусматривает соглашение, которое в среду, 17 июня, ратифицировала Верховная Рада.


Стоит отметить, что сам документ об участии Североатлантического альянса (точнее, его Агентства по материально-техническому обеспечению — NSPA) в утилизации элементов, снятых с вооружения образцов советского ядерного оружия, появился еще при Януковиче. Стороны поставили под ним свои подписи 8 сентября 2013 года в штаб-квартире НАТО в Брюсселе. Теперь — после депутатского голосования — он вступил в силу.


Предполагается, что соглашение должно способствовать решению проблемы экологической реабилитации территорий Украины. Как следует из текста, «путем ликвидации хранилищ радиоактивных отходов, которые возникли … в период между 1960 и 1990 годами и были оставлены законсервированными до последнего времени».

По информации украинских СМИ, проекты, которые предусмотрены в рамках этих договорённостей, позволят «изъять отходы из старых хранилищ и перезахоронить их на специализированных предприятиях». Потом провести «реабилитацию территорий».

Все работы планируется осуществить за счет НАТО. Для чего, по сведениям агентства Укринформ, уже создан Трастовый фонд с участием Германии, США, Швейцарии и Люксембурга. Эти страны, судя по всему, и будут основными донорами программы. Программы явно очень затратной.

Потому закономерный вопрос: в чем интерес военно-политического альянса? И только ли экологическая составляющая его заботит?

— В период Януковича интерес НАТО был один. Сейчас он, может быть, несколько скорректирован, — признает эксперт по проблемам нераспространения ядерного оружия Московского центра Карнеги Петр Топычканов. — Стоит сказать, что уже при Януковиче Украина демонстрировала двойственную политику, ориентированную как на Россию, так и на европейские государства. А став членом «Восточного партнерства», Янукович, фактически, дал сигнал Западу, что в долгосрочной перспективе он заинтересован в том, чтобы двигаться в сторону Европы. В этом контакте такой проект совершенно логичен. И крайне важен для государств НАТО, прежде всего для европейских членов.

— Почему, поясните?

— Потому что хранилища, связанные с военной ядерной программой бывшего Советского Союза, могут быть, во-первых, источником радиоактивного загрязнения, в случае несанкционированного доступа, в том числе, нападения на эти объекты.
Во-вторых, они могут быть источником материалов и технологий, которые, конечно, не помогут создать ядерное оружие, но позволят сделать маленький шаг в этом направлении. А Украина — и тогда, при Януковиче, и сейчас — не имеет своих собственных средств на эффективную защиту всех этих объектов и на эффективную работу с этими объектами.

Для НАТО — в контексте именно долгосрочного развития отношений с Украиной — решение проблемы ядерной безопасности на ее территории, конечно, было важно. А сейчас это становится еще более важным. Потому что на Западе, как и в России, в общем, все понимают, что стабильность на Украине очень хрупкая.

Были даже случаи, когда украинские силовые ведомства, в том числе Министерство обороны, теряли контроль над военными объектами. С этой точки зрения, для альянса, который видит в последнее время заинтересованность Киева в более активном сближении с Западом, конечно, важно обеспечить эту ядерную безопасность. Чтобы ни в коем случае не произошли никакие аварии — ни сейчас, ни в будущем. Чтобы не было никаких утечек. И чтобы снимаемые барьеры между государствами-членами НАТО и Украиной не позволили переводить радиоактивные материалы на территорию стран Европы.

— А военный интерес эти отходы могут представлять?

— Нет. Я думаю, никакого военного интереса они уже не представляют. Они представляют опасность именно, как радиоактивные отходы. Все-таки там хранятся элементы, материалы, накапливаемые с 60-х годов. Радиоактивные вещества остаются радиоактивными в течение более длительных периодов — не пять, не десять, не двадцать, не пятьдесят лет. Значительно больше.

— Не совсем понятно, как все это будет утилизироваться. На месте?

— В плане утилизации страны НАТО приобрели богатейший опыт в «девяностые», когда ядерное оружие вывозилось из бывших советских республик (Казахстана и Украины) в Россию. Тогда же в рамках программы Нанна-Лугара (по имени сенаторов Сэмьюэла Нанна и Ричарда Лугара) проводилось уничтожение ненужного ядерного оружия, которое хранилось на территории нашей страны. В этой программе на разных этапах участвовали США, Канада Австралия, Франция, Германия, Норвегия. Поэтому опыт у них есть.

Но есть и разные подходы, в зависимости от элементов, с которыми приходится иметь дело. В одних случаях речь идет о развертывании какого-то предприятия по разборке. Но не в случае Украины. Поскольку там никакого ядерного оружия нет, и разбирать, соответственно, особо нечего.

Это может быть просто инвентаризация и безопасное хранение с тем, чтобы какие-то элементы были вывезены на территорию Европы и там, на европейских предприятиях, обрабатывались экологически…

Но пока трудно сказать, как это все будет реализовываться. Поскольку это зависит от реальных контрактов с фирмами, которые будут приглашены. Но сам процесс может быть очень долгий.

— Имеются в виду территории, где находились ракетные военные базы, — пояснил директор Центра общественно-политических исследований Владимир Евсеев. — Ракетные шахты давно демонтированы. Поэтому речь может идти только о каких-то элементах конструкций, которые могут быть радиоактивными. О головке шахт, например. Потому что там тоже металлическое покрытие есть, и оно находилось достаточно близко к ядерным боезарядам.

Все это могут вывезти, допустим, в район Чернобыля, где Украина собирается и так делать свалку из собственных радиоактивных материалов.

— Зачем НАТО это оплачивать?

— Потому что Россия фактически отказалась работать над продолжением программы Нанна — Лугара, в соответствии с которой происходило уничтожение ядерного оружия, в том числе и на территории Украины. Получается, если Россия отказалась, США и их союзники могут в инициативном порядке продолжить работать по этой программе на территории Украины, только уже без РФ. Никто им этого запретить не может.

Таким образом, американцы показывают, что они выполняют свои обязательства в рамках ядерного нераспространения.
Гипотетически также можно представить, что эти территории кому-то понадобилась. В частности, Германия имеет большой интерес к закупке земли на Украине. Поэтому можно предположить, что эти территории готовят к продаже именно ей для производства сельскохозяйственной продукции. В этом случае, Германия может быть заинтересована в том, чтобы их рекультивировать — т. е. вывести оттуда материалы, которые могут быть радиоактивными.

— А с военной точки зрения интерес может быть к этим элементам советского оружия?

— Я не уверен, что в этом есть интерес. Это же наведенная радиация, т. е. остаточная. Она возникает, если какой-либо материал облучать ионизирующими излучениями, а потом прекратить. Боеголовки были оттуда вывезены. Поэтому там непосредственно никаких ядерных материалов нет. Это только наведенная радиация, например, на металлических конструкциях. Не думаю, что это может кому-то пригодиться. В том числе и американцам для получения какой-то новой информации о российском ядерном оружии. Крайне затруднительно это представить.

— Известно, что из нескольких радиоактивных могильников, о которых идет речь, один находится в Донецкой области. Как в этом случае будет действовать соглашение?

— Все будет определяться местоположением — Донецкая область большая. Понятно, что если он будут находиться на территории, контролируемой ополченцами, решения Киева здесь будет недостаточно. Для этого должно быть отдельное разрешение, возможно, в рамках минской группы.

Из досье

Захоронения, о которых идет речь в соглашении, находятся в Ивано-Франковской и Кировоградской областях. Еще одно — в Житомирской. Оставшиеся объекты расположены на неподконтрольных Украине территориях: два — в Крыму, одно — в Донецке.