Кавказ подключается к ИГИЛ

В Интернете появилось видео, в котором сообщается, что все боевики Северного Кавказа присягнули на верность «Исламскому государству». Эти «виртуальные» заявления несут для России серьезную угрозу. В 2007 году подполье из сепаратистского стало исламистским, сейчас же речь идет о радикализации этого процесса — сближении с организацией, которая в своей экспансии не останавливается перед массовым террором.


«Исламское государство», на территории России признанное террористической организацией, объявило о создании своего отделения на Северном Кавказе. Об этом сообщил пресс-секретарь ИГ Абу Мухаммад аль-Аднани. Это произошло сразу после появления в интернете видео, в котором заявлялось, что боевики Северного Кавказа в полном составе присягнули Абу-Бакру аль-Багдади, лидеру «Исламского государства».


Различные группы северокавказского фундаменталистского подполья начали заявлять о присяге «Исламскому государству» в конце 2014 года. Одним из первых, 19 декабря, присягнул лидер дагестанского сектора Абу Мухаммад Кадарский, в прошлом правая рука террориста Доку Умарова. Он и был объявлен правителем нового отделения — «вилаята Кавказ».

Вслед за Дагестаном последовало подполье Кабардино-Балкарии, затем Ингушетии. И, наконец, 12 июня в интернете появилась запись, на которой командир батальона смертников «Рияд ас-Салихийн» амир Хамзат (Аслан Бютукаев) приносит присягу от имени всех боевиков Чечни.

На сегодняшний день основные лидеры боевиков на Северном Кавказе публично присягнули «Исламскому государству». При этом трудно представить, как «все боевики» или даже их лидеры технически могли бы прийти к общему решению. «Вызывает сомнения, что все боевики из разрозненных и не очень хорошо скоординированных формирований, некогда входивших в «Имарат Кавказ» (деятельность организации запрещена на территории России. — «Газета.Ru»), могут договориться и сделать такое публичное заявление. Поэтому отчасти это виртуальная история», — говорит консультант Международной кризисной группы, эксперт по Кавказу Варвара Пахоменко.

«Откуда у нас уверенность, что те, кто заявляют об этой присяге, кого-то представляют? — задается вопросом председатель совета правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов. — Даже внутри таких структур не всегда все друг друга знают. Отсутствие постоянной оперативной связи между руководителями разного уровня — важное условие их выживания. Не случайно Доку Умаров сидел вне зоны действия сети много лет».

«Имарат Кавказ» — подпольная сетевая структура, которая только изображает из себя иерархическую. В разных регионах действуют группировки, которые в разной степени координируют свои действия и вовсе не обязательно подчиняются формальным лидерам.
В прошлом году был убит лидер «Имарата Кавказ» Доку Умаров, и с приходом на его место нового амира Алиасхаба (Али Абу Мухаммада) Кебекова степень централизации снизилась еще больше. Постепенно боевики начали выходить из-под его командования и обращать взоры в сторону «Исламского государства».

Кебеков жестко критиковал ИГ, считая его провозглашение нелегитимным, а присягнувшего в декабре Абу Мухаммада обвинил в расколе, назначив вместо него нового амира Дагестана. Одной из причин этого раскола могла стать «реформа» внутри террористической организации: было решено отказаться от наиболее устрашающих практик, направленных против мирного населения, например от использования женщин-смертниц. Наиболее радикальным представителям подполья эти изменения не нравились.

В апреле 2015 года Кебеков был убит в ходе спецоперации. Эмиром был избран его ближайший сподвижник, исламский судья из Дагестана Мухаммад Сулейманов (Абу Усман Гимринский), который не менее критично относился к «Исламскому государству».

Формально Сулейманов остается действующим эмиром, и именно он уполномочен закрывать проект «Имарат Кавказ» и провозглашать переход под крыло «Исламского государства». Но никаких заявлений от Сулейманова не поступало и его позиция неизвестна. В наиболее горячих Унцукульском и Буйнакском районах Дагестана продолжается масштабная спецоперация: вполне возможно, что тем, кто мог бы давать опровержения от имени «Имарата Кавказ», сейчас просто не до этого. Пока неизвестно, кого именно представляют те, кто заявил о переходе под крыло ИГ, с кем велись переговоры, если велись вообще. Отдельный вопрос — какие отношения у северокавказского подполья с другими радикальными организациями Ближнего и Среднего Востока. Известно, что конкурирующая с «Исламским государством» террористическая организация «Аль-Каида» (именно на базе одного из ее ответвлений и было создано ИГ) отреагировала на смерть Кебекова и выразила соболезнования, но это мало говорит об уровне контактов.

«Исламское государство» — тоже сетевая организация. «В такого рода структурах всегда велика вероятность, мягко говоря, некоего преувеличения собственной значимости, — говорит Черкасов. — А с другой стороны, они склонны обрастать надстройками. В свое время Ичкерия имела массу представителей в Европе, и было трудно понять, кто из них кого действительно представляет. Сейчас «Исламское государство» обрастает такой же аурой».

Черкасов также приводит аналогию с франшизой. «Исламское государство» — это раскрученный бренд. Все эти чудовищные действия, которые мы можем наблюдать, — это мощная самореклама ИГИЛ, они получают одобрение со стороны радикалов. Для этого не нужно реальных контактов».Политолог Алексей Малашенко скептически отзывается о «присяге по скайпу» и соответствии этой практики исламским нормам, а также сомневается в правдивости сообщений о переходе северокавказских боевиков на сторону ИГИЛ.

Путь от сепаратистского проекта к глобальному джихаду

Даже если фактическое включение боевиков в орбиту «Исламского государства» не состоялось, «переворот в умах уже произошел», говорит Александр Черкасов. И это часть закономерного процесса, которое происходит с северокавказским подпольем.
««Имарату Кавказ» наступает конец, и вполне вероятно, он не доживет до своего восьмого дня рождения 7 октября и будет закрыт, как в свое время был закрыт сепаратистский проект», — говорит Черкасов.

Этот проект, сначала ориентированный на выход из состава СССР, а затем на создание независимого государства, был завершен в 2007 году, когда Доку Умаров, последний исполнявший обязанности президента Ичкерии, формально распустил это образование и учредил «Имарат Кавказ». Идеологией северокавказского подполья стал радикальный ислам.

«Из национально ориентированного чеченского движения, которое боролось за создание пусть и исламского, но все-таки чеченского национального государства, в 2007 году подполье превратилось в надрегиональный проект», — говорит Варвара Пахоменко. Его целью стало создание уже исламского государства, объединяющего разные регионы Северного Кавказа, что намного опаснее. «Постепенно это трансформировалось в часть глобального джихадисткого движения».

Сейчас угроза связана с процессом глобализации. По словам эксперта, «боевики Северного Кавказа все в большей степени становятся вписаны в глобальный джихад».

«Если в 90-е боевики воевали, чтобы в какой-то момент начать жить счастливо в независимом государстве, сейчас они идут умирать за идею Халифата (которая иногда кажется совершенно мифической), веря, что попадут в Рай. Для многих уже этой цели достаточно, — продолжает эксперт. — И это, безусловно, новый вызов для России».

Новый вызов для России

С 2012 года значительно снизился уровень активности северокавказского подполья. На это повлиял комплекс мер: политика дагестанских властей по интеграции людей, не совершивших тяжких преступлений. Внутренние изменения, происходящие в «Имарате Кавказ», связанные с отказом от прежних террористических практик в отношении мирного населения. А также с жесткими действиями силовых структур в преддверии Олимпиады в Сочи.

Другой, международный фактор — значительный отток боевиков в Сирию, который в настоящий момент улучшает показатели, но создает серьезную отложенную угрозу.

«В настоящее время, по данным спецслужб, в ИГ воюют около 2 тысяч граждан, имеющих паспорта РФ. По некоторым экспертным оценкам, их число приближается к 5 тысячам», — заявил руководитель Антитеррористического центра (АТЦ) СНГ генерал-полковник полиции Андрей Новиков.

В чем их опасность, недавно объяснил секретарь Совбеза Николай Патрушев. «Эти люди, как правило, включаются экстремистскими организациями в одну из так называемых спящих ячеек. Будучи местными жителями, они способны полноценно интегрироваться в общество, для вида соблюдая установленные нормы и законы. Но в нужный момент руководители террористов могут использовать таких «законопослушных граждан» для подготовки или непосредственного совершения терактов», — рассказал Патрушев в интервью газете «Коммерсантъ», между делом сообщив о присяге «Имарата Кавказ» Абу-Бакру аль-Багдади еще до появления в сети сообщения от террористов.

«Последнее время очень активно звучат заявления об опасности ИГ. Хорошо, что у российских спецслужб есть понимание необходимости работать над вызовами нового формата. Другое дело, что если с ИГ будут работать так же, как с «Имаратом Кавказ», то есть, используя только грубую силу и никакого soft power, можно добиться обратного эффекта — дополнительной мобилизации новых боевиков», — ранее в разговоре с «Газетой.Ru» предостерегал главный редактор издания «Кавказский узел» Григорий Шведов.

«Часто люди присоединяются к подполью или уезжают воевать в Сирию после того, как они сами подвергаются преследованиям на религиозной почве, в том числе со стороны правоохранительных органов. Если человека пытали, это может способствовать его радикализации», — в свою очередь говорит Пахоменко.

Теоретически сближение с ИГ может привести не только к пополнению подполья боевиками, но и к вливанию новых финансовых потоков.
В 2012 году полпред президента в Северо-Кавказском федеральном округе Александр Хлопонин утверждал, что лишь 10% всех средств, идущих на финансирование боевиков, выделяются из-за рубежа. Одной из основных статей доходов боевиков был рэкет: местным бизнесменам посылают флешки с записью угроз и требованием заплатить. По словам Пахоменко, «когда ты требуешь деньги, ты настраиваешь против себя местное население. Если деньги пойдут из-за границы, это будет работать совсем по-другому».

Эксперты отмечают, что дело даже не в количестве боевиков: «Не надо много людей, даже несколько человек или несколько десятков могут иметь серьезное влияние», — говорит Пахоменко. Можно вспомнить, например, полевого командира Хаттаба, араба, прошедшего афганскую войну, который мобилизовал чеченское подполье и организовал тренировочные лагеря.

Это не единственная угроза. Речь идет о восприятии идеологии и тактики ИГИЛ, которая вызывает у многих сочувствие и набирает популярность».