«Свидомые» начинают лезть в Белгород

Охота на активистов левой оппозиции с Украины перекинулась в Россию.


Действия «декоммунизаторов» всё чаще ориентированы на методы штурмовиков нацистской Германии. 17 июня в Луцке боевики зверски избили секретаря Волынского обкома комсомола, старосту Русской общины области Александра Кононовича.


Сорные семена украинской радикализации порой заносит ветром и на территорию России. Как ни парадоксально, прямые угрозы от противников КПУ услышала в свой адрес и первый секретарь Белгородского обкома комсомола Анастасия Байбикова. Причиной неожиданной агрессии стал видеоролик белгородских комсомольцев в поддержку украинской Компартии. Исповедовать левые взгляды становится опасно не только на Украине?..

О том, как целенаправленно волынские неонацисты второй год преследуют Александра Кононовича, мы уже рассказывали. Главным застрельщиком этой травли стал бывший глава местного «Правого сектора» Павел Данильчук.

На днях Александр Кононович вынужден был буквально бежать из Луцка в Киев, поскольку подвергался постоянной опасности (даже в больнице). В столице он уже поучаствовал в пикете у Киевского административного суда, где проходят слушания по делу Александра Бондарчука, бывшего депутата ВР, редактора газеты «Рабочий класс», которого обвиняют в посягательстве на территориальную целостность Украины. Секретарь Волынского обкома комсомола и сам — фигурант аналогичного дела (есть такая политическая традиция, стремительно сложившаяся при новом порядке).

Александр Кононович рассказывает о том, что предшествовало его спешному отъезду из Луцка:

— Мы проводили сборы совета Русской общины Волынской области. 20 июля ей исполняется 20 лет. И мы собрались обсудить, как будем отмечать эту дату. В это время к нам ворвались неофашисты под предводительством депутата городского совета Павла Данильчука. КПУ почти запрещена, но этот недоумок до сих пор бегает за мной по Луцку. Теперь он громит Русскую общину.

Их было человек двадцать, в балаклавах. Ломом выломали железные двери. Выгнали стариков. А меня закрыли в помещении и избили. Данильчук начал наносить удары. Потом подключились и остальные. Они требовали, чтоб я на камеру заявил о роспуске Русской общины и признал, что Россия агрессор, что русские — сепаратисты и т. п. Это были настоящие садисты. Два человека с разных ракурсов снимали избиение. Потом, наверное, в домашних условиях под попкорн будут смотреть. Или надо отчитаться перед заказчиками… Приехали милиционеры, но подниматься в офис не стали. Ждали, пока эти закончат расправу надо мной. Милиция пятнадцать минут стояла внизу, когда меня дубасили и я кричал: «Помогите!» И только когда я затих, милиционеры зашли, испугавшись, что меня уже убили. Меня забрала «скорая». Привезли в городскую больницу. Предварительный диагноз был: сотрясение мозга, опущение левой почки и забой внутренних органов.

Через два дня приходят эти ублюдки ко мне в больницу и говорят: «Или ты забираешь заявление — или мы тебя сейчас выкинем с этой койки с пятого этажа. И будет тебе, как Чечетову, самоубийство». Я покинул больницу и быстро уехал к брату в Киев. Потом узнал, что меня выписали без диагноза: дескать, зафиксированы пара синяков и нервный срыв… Следователь в горотделе милиции официально мне заявил, что моя версия не подтвердилась; что, оказывается, двадцать человек в балаклавах шли на чаепитие; когда поднимались по лестничному маршу, они увидели выломанную дверь в наше помещение, внутри которого я бился об стены; когда меня выводили, я кинулся вниз и покатился со ступеней — и потому у меня забой внутренних органов…

— Почему этому Данильчуку второй год всё сходит с рук — он настолько влиятельный?

— Его крышует начальник областного управления милиции Петр Шпыга. Начиная с прошлого года, было восемь уголовных дел о моем избиении. Все закрыты. И судьба нынешнего дела тоже предрешена.

Даанильчук, Шпыга и депутат Верховной Рады Игорь Лапин занялись янтарным бизнесом (на Волыни давно уже нелегально копали янтарь), решили его под себя подмять. Данильчук обеспечивал отморозков, Шпыга — правоохранительную поддержку, а Лапин — политическую. Когда Данильчуку стало мало волынского янтаря, он влез в Ровенскую область. И за это поплатился должностью — его выгнали из «Правого сектора». И вывели из этого янтарного дела. Теперь он другую миссию выполняет: сшибает деньги у застройщиков, на авторынке, с ларьков, у бабушек со сметаной… Он себя выдавал и за представителя «Азова», пока его не разоблачили «атошники». И теперь Данильчук примкнул к партии «Народный контроль». Таким людям хочется что-нибудь контролировать. Майдан породил челядь, которая работать уже не будет. Это деклассированный элемент, который будет крышевать янтарный промысел, грабить, срывать бабло… Нынешняя власть их поощряла. А потом не знала, что с ними делать. Нашла им применение: расправляться с политическими противниками. Предъявить Кононовичу по существу — нечего, хотя СБУ и возбудила два уголовных дела: терроризм и посягательство на территориальную целостность. Заткнуть мне рот — тоже не получается. И тогда выходят на первый план такие отморозки, как Данильчук.

— В чем проявился «терроризм» Кононовича?

— Оказывается, я сколотил группу террористов и хочу убить Данильчука и депутата Верховной Рады Гузя. Там много чего накрутили. Пока не решаются мне уведомление о подозрении вручить…

Первый секретарь ЦК ЛКСМУ Михаил Кононович, брат Александра, отмечает, что сегодняшнее объединенное левое движение проводит свои акции в условиях террора, тотальных запретов, преследований, правового беспредела, на которые европейское сообщество закрывает глаза.

— 22 июня мы под красными знаменами вышли в Киеве на митинг-реквием. С символикой, запрещенной теперь на Украине. Для нас теперь — всё опасно. Но оппозиция и должна выступать именно так. А наша объединенная левая оппозиция — это теперь единственная настоящая оппозиция на Украине. Я не говорю об «Оппозиционном блоке». Мы его называем «Оппозиционный клок». (Потому что это клочок Партии регионов.) Это помазанная, договорная оппозиция. Им власть запретила выходить на такие мероприятия — они и не выходят…

— Как комсомольцам в такие времена удается оказывать гуманитарную помощь жителям Донбасса?

— Мы проводим бессрочную акцию «Комсомол за мир». Мы обратились к сторонникам (да и ко всем ответственным гражданам): «Твой долг — помочь детям Донбасса! Не мы начали эту войну, но нам, коммунистам, нужно сделать всё для ее немедленного завершения! Любая ваша помощь спасет чью-то жизнь».

Работаем сейчас по территории Донбасса, подконтрольной киевской власти. Потому что в остальную его часть пробиться не можем. И тем донбасским беженцам, которые находятся в других регионах Украины, тоже помогаем. Например, под Киевом. Мы им около тонны теплых вещей передавали. Ведь те люди, которые бежали прошлым летом, в первой волне, часто не брали с собой зимних вещей…

Мы никогда ничего не отправляли наобум. Всегда посылаем помощь нашим товарищам-коммунистам в определенные места. Когда-то — в Дебальцево, где находилось очень много беженцев. Потом — в Светлогорск, Красноармейск, Дружковку. Там наши люди, которым мы доверяем, на месте точечно распределяют гуманитарку. Потому что гуманитарные грузы на украинской территории разворовывались местными властями. А больше всего по пути следования, когда мы отправляли на машинах, грабили вояки «АТО»… Вещи, особенно мужские, забирали. Прямо на месте — что-то приглядел, бушлат снял, кофту натянул, утеплился… В конце прошлого года мы передали четыре «UFO» в Луганский центр реабилитации детей-инвалидов. Так эти негодяи из «АТО» хотели забрать себе, говорили водителю: «Нам в блиндажах нечем греться». Еле отбили их.

— Компартия как-то отреагировала на линчевание Александра Кононовича?

— Лидер КПУ Петр Симоненко в это время находился в Женеве, где работала миссия ООН по правам человека. Сообщил там о происходящем. Сообщили в посольство РФ. Обратились и лично к Лаврову. Обратились в консульства и посольства Польши, Венгрии, Молдавии, других стран. Если бы подобное произошло с главой Еврейской общины, например, — весь мир бы уже на ушах стоял. А главу Русской общины избить на Украине (только в этом году было пять нападений на Сашу) — в порядке вещей уже, никому нет дела… Но покончат с нами — возьмутся за поляков, за евреев и так далее…

— Посольство РФ чем-то помогло вам?

— Ох!.. Нас, представителей Русской общины, зовут в российское посольство на торжественные встречи, на застолья. Но зачем нам эти зурабовские посиделки? Зачем нам эти селедка и блины? Лучше бы детям подарили Корнея Чуковского или Аркадия Гайдара. Нам нужны книги. Нам нужна действенная помощь. Сколько раз говорили: нужно бороться за наших детей. Возить их в лагеря: в Крым, в Белгород, в Воронеж, на Кавказ. Отправлять детей на учебу в Россию. Организовывать там лагеря и семинары для нашей молодежи. Для более старших создавать там рабочие возможности. Потому что рожденные в 90-е и после — это поколение, которое упустили… Вот пятнадцати-двадцатилетние и стали ударной силой Майдана. Можно до поры до времени делать вид, что ничего не происходит. Но коснется всех, рано или поздно. Уже и на территорию России эта зараза перемещается. Вы поинтересуйтесь у нашей белгородской коллеги Анастасии Байбиковой — уже и ей какие-то тамошние ультрас угрожали…

Первый секретарь Белгородского обкома комсомола Анастасия Байбикова действительно столкнулась с агрессивной реакцией на видеоролик «Призыв к солидарности с Компартией Украины». Белгородские комсомольцы записали его сразу же после того, как Верховная Рада Украины приняла пакет законов «о декоммунизации». Анастасия Байбикова говорит, что именно видеоролик привел в бешенство оппонентов.

— Позвонили неизвестные мне люди, молодые ребята: «Зачем вы лезете не в свое дело? Зачем вы это записали?». Хотя немного странно: ролик мы записали еще весной. Призвали в знак солидарности с КПУ вывешивать флаг СССР или копию знамени Победы на балконах. Месяц после этого мы собирали фотографии: флаги вывешивали в разных уголках России. Материалы отправляли Мише Кононовичу: ребята размещали их на своих ресурсах. А звонки с угрозами начались уже летом — мне и второму секретарю обкома комсомола Игорю Цевменко. Несколько раз говорила с этими незнакомцами. Звонили настойчиво. Я особого значения этому не придала. Но в Центр по борьбе с экстремизмом, на всякий случай, сообщила. Всё-таки прозвучала угроза прямым текстом: «Мы тебя убьем…». А два дня спустя я ездила по области. Поздним вечером позвонила младшая сестра: к нам в дом ломятся двое каких-то ребят в капюшонах. Выносили двери, кричали: «Открывай!». Я вызвала полицию. Когда я приехала, «гости» уже испарились. А возле дома меня ждали сотрудники ППС. В общем, начали заниматься этим и Следственный комитет, и полиция. Телефон пробили — это из интернета был звонок. Сто рублей платишь, код высвечивается московский, а человек и из любого места может звонить.

— И кто мог проявить такой нездоровый интерес к вашей деятельности?

— Я думаю, что эти «зигующие господа», звонившие мне, были не россияне. У нас в Белгороде нет формирований нацистского толка. Таких персонажей очень мало — мы их знаем. Они иногда что-то рычат, но не трогают никого. Нашим немногочисленным ультрас особо здесь и болеть не за кого. А вот то, что пересекают границу националисты из Харькова, — такой информации полно. Правоохранительные органы это не отрицают. Когда человек въезжает в город, — ты же не поймешь, какой он идеологии. А что они дальше делают — остается непонятным. Сейчас кипиш прошел — может, они не сунутся. А через месяц могут прийти снова. Есть такая опасность. Сначала-то я думала, что люди просто «прикалываются». В Следственном комитете пока ничего не говорят.

— А заметны в Белгороде какие-то веяния из ближнего зарубежья, радикализация настроений?

— Нам это заметно. В таком количестве у нас раньше никогда не было этих надписей и нацистских знаков. Надписи «Азов», «Айдар» стали часто появляться — особенно в районе общежитий Белгородского университета. «Волчий крюк» постоянно рисуют. Мы передавали эти фото в Центр по борьбе с экстремизмом.

Мы знаем, что наши ультрас общаются с харьковскими. Об этой «Секте 82», с которой они обмениваются опытом, я недавно только услышала. Надеюсь, что и харьковские товарищи нам помогут: они лучше знают свой местный контингент и разбираются в нюансах. Есть у меня проект: молодежный форум «Современный фашизм. Способы и формы сопротивления». Планируем сделать его в три этапа в разных районах Белгородской области. Ведь в глубинке часто ребятам заняться нечем — и они начинают увлекаться всякой ерундой. Подростки не всегда знают о том, какие формы может принимать современный фашизм — совсем рядом с нами. И важно, чтоб ребята не повелись на эту ерунду, умели распознать проявления нацизма. Был же в Белгороде свой национал-социалист Рома Стригунков, который со своими хлопчиками уехал на Майдан.

С одной стороны, всё что происходит на Украине, нас не оставляет безучастными: мы постоянно помогаем Донбассу. А теперь и другая сторона приоткрылась — то, чего не ждали…

— Какую помощь Донбассу оказываете?

— Когда прошлой весной начались боевые действия в Донбассе, мы первыми решили собирать в Белгороде гуманитарную помощь. Очень много людей откликнулось. За неделю мы смогли две машины сформировать. Первая волна была очень активная. Сначала в Луганск отправляли. Я тоже туда ездила, в октябре, чтоб увидеть всё своими глазами. Мы стараемся адресно доставлять гуманитарку. Сами развозим, в том числе и по деревням. Потому что немножко непонятная ситуация, когда это бесконтрольно происходит: то не довозят, то на прилавках появляется…

Я не могла предположить, что Луганск настолько разгромлен. Девятиэтажные дома с большими дырами. Школы, в которых разрушены несколько пролетов. Когда выезжали на окраины раздавать гуманитарку, видели отчаянье людей. Они хотят ответы получить. Когда это всё закончится? Когда начнут строить дома? И жуткое чувство, когда ты не знаешь, что ответить.