Страсбург России не указ

Конституционный суд РФ провозгласил Постановление по делу о применимости решений Страсбургского суда в России


14 июля 2015 года Конституционный суд РФ провозгласил Постановление по делу о применимости решений находящегося в Страсбурге Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) на территории РФ. Речь, по сути, идет о суверенитете России: чья судебная власть имеет больший юридический авторитет — российская или международная, европейская?


Разговоры по этому поводу идут давно — многие парламентарии, юристы и общественные деятели возмущены тем, что, подписав Конвенцию о защите прав человека и основных свобод и таким образом автоматически попав под юрисдикцию ЕСПЧ, Россия потеряла значительную долю своего суверенитета. Случилось это в 1996 году, и с тех пор, как повествует всезнающая «Википедия», «Конвенция и протоколы являются составной частью правовой системы страны и обладают большей юридической силой, чем национальные законы».

Долгие годы Россия была лидером в Европе по рассматриваемым жалобам, огромное количество которых было удовлетворено. Это не могло не раздражать российские власти, но и противиться никто тоже не смел: уж больно обоснованны были претензии страсбургских судей.

Однако вмешалась политика. Все чаще и чаще ЕСПЧ стал использоваться как инструмент против России, и постановления из Страсбурга стали приходить не такие безупречные. Конституционный суд несколько раз касался темы справедливости и обоснованности решений ЕСПЧ. И вот дело ЮКОСа, а также еще несколько явно ангажированных и несправедливых дел, видимо, переполнили чашу терпения. В Конституционный суд 1 июля 2015 года поступил запрос группы депутатов Государственной думы, которые на конкретных примерах — а накопилось их очень много — доказывали, что «принятые в Страсбурге постановления обязывают суды и иные государственные органы безусловно выполнять решения ЕСПЧ даже вопреки российскому Основному Закону».

Поэтому первым делом в изложенном на сайте КС РФ мнении суда по данному делу указано: «Участие Российской Федерации в международном договоре не означает отказа от государственного суверенитета». Это можно расценить как некий ответ обвинениям части общественности, утверждающей, что Россия находится «под внешним управлением».

«У нас же установлен принцип приоритета международного права, международных договоров, — комментирует Вадим Кодол, партнер юридической компании KGKLegal. — Возможно, это первый шаг к тому, что активно обсуждается: приоритет будет все-таки отдан вначале российскому законодательству и только дополнительно международному праву».

Весьма своеобразно и виртуозно, на наш взгляд, КС разъяснил следующую коллизию: «В основе Конституции Российской Федерации и Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод лежат общие базовые ценности. Исходя из этого, в подавляющем большинстве случаев коллизии между двумя документами не возникают вовсе. Однако подобный конфликт возможен, если ЕСПЧ даст трактовку Конвенции, противоречащую Конституции РФ». То есть все хорошие: и ЕСПЧ со своей конвенцией, и Конституционный суд России с нашей Конституцией. Более того, и там, и там записано практически одно и то же. Возможно. Но не до степени же «коллизии между двумя документами не возникают вовсе». Значит, ничего не было — депутаты ошиблись? Тогда зачем КС принял дело к производству?

Далее Конституционный суд начинает говорить отчего-то в будущем времени: «Однако подобный конфликт возможен, если ЕСПЧ даст трактовку Конвенции, противоречащую Конституции РФ». Что значит «возможен» и «даст трактовку», если он уже делал это, и неоднократно?

«Это часто бывает, когда Конституционный суд в принимаемых документах развивает какую-то мысль, — объясняет Вадим Кодол. — Сегодня вышло это постановление, возможно, в последующих эта мысль будет развита. Надо посмотреть, как и будет ли вообще использоваться эта мысль еще». Поживем — увидим. Но, на наш взгляд, это профессиональная солидарность, так сказать. Может, наши судьи не хотят сильно обидеть коллег из ЕСПЧ?

Однако стоить заметить, что из опрошенных нами множества юристов почти всем постановление КС понравилось. А в интервью радиостанции «Говорит Москва» глава Совета по правам человека при президенте России Михаил Федотов отметил: «Действительно, как быть, если ЕСПЧ усматривает нарушение Европейской конвенции в том, что лица, находящиеся в местах лишения свободы по приговору суда, не участвуют в выборах, не пользуются активным избирательным правом? ЕСПЧ может счесть, что это нарушает Европейскую конвенцию, а нам что делать? У нас же в Конституции прямо написано, что граждане, находящиеся в местах лишения свободы, в выборах не участвуют. Что нам, Конституцию из-за этого менять? Подобные решения ЕСПЧ Россия при всем желании не сможет исполнить», — подчеркнул Михаил Федотов.

Может ли повредить международному положению страны и практике защиты прав и свобод граждан РФ это постановление КС РФ? Михаил Федотов успокаивает: «Решение Конституционного суда не означает, что Россия выходит из-под юрисдикции ЕСПЧ. В постановлении сказано, что "каждый вправе обращаться в международные суды за защитой своих прав, а Россия готова исполнять ратифицированные международные договоры"». Вадим Кодол развивает мысль, что постановление будет применяться только к экстраординарным ситуациям и к таким же людям, и настроен более оптимистично: «Думаю, что решения по тем жалобам, которые направляют в ЕСПЧ простые граждане, все же будут исполняться на территории России».

Видимо, поэтому Конституционный суд, на наш вкус несколько стыдливо, счел необходимым отметить: «В то же время при разрешении подобных конфликтов необходимо не стремиться к самоизоляции, а исходить из необходимости диалога и конструктивного взаимодействия. Только таким путем могут быть построены по-настоящему гармоничные отношения между правовыми системами Европы, основой которых будет не подчинение, а взаимное уважение».

И все же возможность широкого применения отказа от исполнения требований Страсбургского суда Михаил Федотов считает, видимо, вполне возможной: «Другое дело, что можно сказать: «Вот это решение ЕСПЧ нам не нравится, поэтому мы его выполнять не будем, а другое нравится, и выполнять мы его будем». Такой подход совершенно не правовой, совершенно недопустимый». Будем надеяться на благоразумие и юридическую грамотность наших судей.

Итак, постановляет Конституционный суд: «Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод и основанные на ней правовые позиции ЕСПЧ не могут отменять приоритет Конституции. Их практическая реализация в российской правовой системе возможна только при условии признания за Основным Законом нашей страны высшей юридической силы».

Некоторые наблюдатели, особенно коллеги из других судов, с некоторой ноткой ябедничества отметили, что Конституционный суд сам себе расширил полномочия. Дело в том, что с конкретными коллизиями несоответствия отечественного права и международного и именно при решении дел, уже побывавших в ЕСПЧ, сталкиваются судьи низших инстанций — городских, районных — и прокуратура. Именно им приходится корректировать, часто кардинально менять суть обжалованного в Страсбурге приговора или постановления. Так вот чтобы не возникло никакой самодеятельности, Конституционный суд особо подчеркнул: «Верховенство Конституции при исполнении решений ЕСПЧ может быть обеспечено исключительно Конституционным судом РФ». То есть возникли вопросы — пожалуйте в Санкт-Петербург и ждите там высокого вердикта. Но, кажется, это правильная мера — нельзя раздавать право толкования Основного Закона направо и налево.

Подозрения к необоснованному лидерству добавило и это положение постановления: «Федеральный законодатель вправе создать для Конституционного суда РФ специальный правовой механизм обеспечения верховенства Конституции при исполнении постановлений ЕСПЧ». Вадим Кодол заступается: «Здесь предложение к законодателю внести изменения в закон, по которому Конституционный суд будет непосредственно осуществлять приоритет внутрироссийского законодательства перед международным».

«В такой ситуации в силу верховенства Основного Закона, — постановляет Конституционный суд, — Россия будет вынуждена отказаться от буквального следования постановлению Страсбургского суда. Данный вывод соотносится с практикой высших судов европейских стран (в частности, Германии, Италии, Австрии, Великобритании), которые также придерживаются принципа приоритета норм национальных конституций при исполнении решений ЕСПЧ, и нормами Венской конвенции о праве международных договоров». Так что такое «отказаться от буквального следования»? В чем-то следовать, а в чем-то нет?

«Есть изложение нормы международного договора, в частности конвенции, — объясняет Вадим Кодол. — Но этому положению Европейский суд дает иную трактовку. И вот Конституционный суд считает, что если такая трактовка противоречит нашей Конституции, то тогда в Российской Федерации эта норма применяться не будет. И я думаю, что, конечно, это постановление связано с делом ЮКОСа». В остальном же конвенция будет строго соблюдаться.

Вообще все эти международные конвенции, принятые в разное время то ООН, то ЮНИСЕФ, то ЮНЕСКО, имеют одно неприятное свойство. Проходят десятилетия с момента принятия, например, Конвенции о правах ребенка — и изумленная публика вдруг узнает, что «профилактический подход к детству» обозначает на деле внесудебный отъем детей у родителей. Какая-нибудь тетенька из органов опеки вдруг решит «в рамках профилактики», что старший брат, чуть-чуть отстающий от младших сестер в развитии, может в будущем помешать их карьере. И всех детей раскидывают «в целях профилактики» по всей Швеции, отобрав у родителей. Это было, кстати, одним из первых дел ЕСПЧ — «Ольсены против Швеции». Оно длилось многие годы и закончилось само собой — дети стали совершеннолетними и вернулись в семью. В суде нашлись только три нормальных судьи, вынесших частное определение.

Так что, конечно, «нынешнее постановление надо всячески приветствовать, — говорит Илья Дроздов, член ЛДПР и комитета Государственной думы по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками. — Конституционный суд для того и создан, чтобы Конституцию толковать. И это решение, безусловно, на мой взгляд, защищает интересы России. Но если честно — то зачем городить огород? Давайте просто уберем 4-й пункт 15-й статьи. И все. И тогда не понадобятся какие-то дополнительные решения. Пропишем, что в случае спорных ситуаций национальное законодательство превалирует над международным. Нынешнее решение хорошее, но я бы назвал его юридической казуистикой. Сегодня одни юристы сказали так, завтра другие юристы скажут иначе. И это точечное решение, оно касается только ЕСПЧ. Но ведь даже по делу ЮКОСа есть решение двух международных судов. А нам нужно комплексное решение, поэтому мы должны убрать этот колониальный пункт. И прописать ровно наоборот, и тогда все эти вопросы не будут возникать».

Да, решение действительно касается только ЕСПЧ. А сколько еще существует конвенций и международных организаций, которые в одночасье смогут изменить наш мир — как национальный, так и, например, семейный. По-прежнему существует эта четвертая часть 15-й статьи Конституции: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».

Вадим Кодол поддерживает эту инициативу: «Я считаю, что, конечно, следует начать с Конституции. Вначале надо менять 15-ю статью, часть 4-ю. Но с другой стороны, постановления Конституционного суда имеют прямое действие, действуют моментально и не требуют подтверждения иными органами государственной власти. Поэтому в Конституционный суд в данном случае и обратились». А проблема, в общем, так и осталась нерешенной. В нынешнее время это просто опасно — неизвестно, на основании какой конвенции что у вас потребуют завтра.

В заключение хочется привести пример того, как проблема решения международного сотрудничества элегантно и четко решалась в Конституции 1977 года, так называемой брежневской. Статья 29. «Отношения СССР с другими государствами строятся на основе соблюдения принципов суверенного равенства; взаимного отказа от применения силы или угрозы силой; нерушимости границ; территориальной целостности государств; мирного урегулирования споров; невмешательства во внутренние дела; уважения прав человека и основных свобод; равноправия и права народов распоряжаться своей судьбой; сотрудничества между государствами...» — и самого в нашем случае главного — «добросовестного выполнения обязательств, вытекающих из общепризнанных принципов и норм международного права, из заключенных СССР международных договоров». Яснее не скажешь, и ни к чему не придерешься.