Работа над политическими ошибками

Какие уроки Россия должна извлечь из истории с трибуналом по сбитому «Боингу»?


Россия наложила вето на резолюцию Совбеза ООН о создании трибунала по сбитому на Украине малазийскому «Боингу». Неистовый Виталий Чуркин держался, как всегда, блестяще и аргументировано изложил нашу позицию перед голосованием. Что, впрочем, мало повлияло на западную оценку происходящего. Назначив Россию виновной в первые же дни после катастрофы, западные СМИ и политики продолжают гнуть свою линию. Промежуточную битву в ООН мы выиграли, но всю борьбу — пока нет.


Важно отметить, что наложив вето, Россия поступила абсолютно правильно. Все разговоры о том, что таким образом мы, якобы, признаем свою вину — это попытка прикрыть неудачу инициаторов трибунала. Их целью было наказание России с ее же согласия. Именно наказание, а не расследование катастрофы, которое происходит отдельной процедурой в Нидерландах. И сделать это не удалось. Любая же другая форма трибунала будет Россией игнорироваться как нелегитимная. И правильно. Для этого и был заложен в ООН механизм согласования значимых для мира решений, чтобы не возобладала пристрастная позиция ни одной из сторон.

Видимо, наши сделали определенные выводы после истории с решением арбитража по ЮКОСу. Тогда, напомню, российские чиновники сами согласились на процедуру, участвовали в отборе арбитров, видимо, свято веря в объективность Гааги. И получили обвинительный вердикт. Теперь можно сколько угодно кричать о том, что Энергетическая хартия не была ратифицирована нашим парламентом, но решение принято и оспорить его уже невозможно. Сами согласились. Придется это расхлебывать годами, если не поступим более радикальным способом.

Но вернемся к «Боингу». Отбив первую нахрапистую атаку недоброжелателей в ООН, России теперь придется иметь дело с последствиями этой истории. Украина уже объявила о намерении задействовать «план Б», называются разные обходные варианты создания трибунала в усеченом варианте, и, видимо, так оно и случится. Ведь цель всей этой компании — наносить имиджевый ущерб России, привить ей комплекс вины, так что атаки, пусть и с более слабых позиций, будут продолжены. Однако, благодаря вето, они будут уже менее опасны, так как при верной стратегии любая тактика чаще всего подходит. Сейчас Россия выбрала верную стратегию — никому никогда не позволять себя судить. Кто-то во власти оказался на высоте.

Но так ли было в этой истории с самого начала? Вела ли себя Россия с точки зрения собственных интересов безупречно? Не думаю. За год Кремлем было допущено как минимум три серьезных ошибки, которые усложнили наше положение, и которые теперь приходится исправлять.

Первое, что бросилось в глаза сразу после катастрофы — это чудовищная нерасторопность российской стороны. И это при том, что не предвидеть последствия этой истории в контексте войны на Донбассе, да еще и памятуя о сбитом в 1984 году южнокорейском самолете, было невозможно. Следовало немедленно обвинить в произошедшем украинскую сторону. Ведь это она направила пассажирский самолет в район боевых действий, не так ли? Эта вина не требовала вообще никаких доказательств. Она была очевидна. Должны были выступить политические лидеры самого крупного калибра и обвинить Украину. Следом специалисты по гражданской авиации могли бы публично обосновать это, нарисовать схемы, привести примеры и т. п. Знаменитый график, демонстрирующий отклонение рейса M17 в тот злополучный день от своего обычного маршрута следовало трактовать не в конспирологическом ключе — для души, а прагматично — как прямое доказательство вины Украины. Главное, надо было, не стесняясь, обвинить Украину в первый же день. Заметьте, западные политики именно так поступили — сразу обвинили Путина лично. Не считаясь вообще ни с чем. Так может они более профпригодны?

Вместо этого лишь четверо суток спустя наши выпустили косноязычных генералов из Минобороны, которые стали оспаривать версию о том, кто именно сбил «Боинг». То есть стали действовать в парадигме, навязанной противником. Поскольку совокупный голос CNN, ВВС, Fox News и т. д. помощнее голоса наших генералов, пусть и усиленного Первым каналом и Russia Today, в мире стала доминировать голословная западная версия, а не наша, пусть и подкрепленная доказательствами Генштаба. Генералы слабы в медийных войнах, это не их дело, но кто выпустил генералов, так поздно и не том?

Вторая допущенная ошибка — отдали собранные доказательства европейцам. Контролируя район падения самолета, имея возможность делать все, что угодно, не нашли ничего лучше, как самим отдать все имевшиеся на руках козыри. Неудивительно, что Россию потом оттерли от расследования. А зачем мы нужны, если у нас и так забрали все, что можно? Надо было вывезти все материалы в Россию, наложить на них руку, и самим заняться организацией расследования. Ну, или на крайний случай, добиться равноправного участия в нем. Увязать предоставление материалов с безусловным доступом к следствию. Но нет, постеснялись. А что скажет Европа, а не обвинят ли нас в том, что мы скрываем правду, — так, наверное, думали. Ну, вот, теперь обвиняют, да еще и на основании нами же предоставленных данных. То есть вроде как обосновано. Но уже поздно.

Ну, а третья ошибка — это слабая работа с общественным мнением внутри страны. На это был целый год, но мастера пропаганды свою работу так и не сделали. А как иначе понимать результаты опроса «Левада-Центра» на предмет участия России в предполагаемом трибунале, проведенного за неделю до голосования в ООН? Почти половина — 47 процентов опрошенных поддержали создание трибунала. И лишь 19 процентов высказались против. Легко догадаться, что многие соотечественники не видят и не понимают разницы между трибуналом и следствием. Для них это одно и то же. Трибунал, думают они, это место, где будут разбираться, кто сбил «Боинг». О том, что «разбираться» будут в Гааге, а трибунал будет лишь определять наказание для виновных, которых там определят, многие не догадываются. Тем более не догадываются, что в тексте устава будущего трибунала уже сейчас, заранее, прописаны пункты, которые позволят обосновать версию о вине ополченцев, якобы, получивших «Бук» из России. Для этого в разделе 4 устава перечислены статьи УК Украины, которые, возможно, были нарушены, а среди них «контрабанда» и «незаконное владение оружием, боеприпасами и взрывчатыми веществами». «Уголовный кодекс», таким образом, написан под конкретное преступление. А это значит, что задумка дирижеров этого судилища отчасти удалась. Рассуждения, что вето России равносильно признанию нами вины, падает, таким образом, на благодатную почву. Эти 47 процентов будут думать, что России не хочет именно расследования катастрофы.

Впрочем, какой с них спрос? Ведь им не объяснили разницу. Гражданин — не специалист, он и не обязан вникать в детали. А вот профессиональные политики с общественным мнением работать обязаны. Тем более, что все инструменты для этого монопольно находятся у них в руках. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Следует немедленно включить информационную машину и выправить опасный перекос в головах российский граждан. Показать, доказать на пальцах, что расследование катастрофы идет и будет идти отдельно, без нашего участия, а любой созданный трибунал — это лишь инструмент политической борьбы против России, не имеющий к гуманизму никакого отношения. Если первые две ошибки уже не исправишь, то последнее обстоятельство вполне поддается коррекции. Надо сделать это, не откладывая. Иначе, однажды, вслед за делом ЮКОСа и сбитого «Боинга», в Гааге будет рассматриваться чье-либо персональное дело. Вряд ли России от этого будет лучше.