России предстоят 10 лет на голодном пайке

Падение цен на нефть — отнюдь не главная беда российской экономики.


Вероятность сохранения цен на нефть на уровне не выше 60 долларов за баррель растет. Так гласит отчет по итогам заседания совета директоров Банка России. Аналогичные прогнозы строит и организация стран — экспортеров нефти (ОПЕК). В ЦБ считают, что «в дальнейшем экономическая ситуация будет зависеть от динамики мировых цен на энергоносители, а также от способности экономики адаптироваться к произошедшим внешним шокам». Хотелось бы, чтобы влияние второго фактора оказалось намного сильнее, чем влияние первого. Или, другими словами, мы бы перестали так сильно зависеть от ситуации в экономике США и американского доллара.


Повышенная волатильность

С начала июля нефть марки Brent потеряла почти 15% стоимости, WTI — более 17%. Как успели заявить аналитики и сообщить СМИ, падение котировок в этом месяце может оказаться рекордным в текущем году. Пока все ждали решения ОПЕК — сохранить или понизить текущий уровень добычи нефти — и гадали, как оно скажется на мировых ценах, эти самые цены потихоньку снижались и уже приближаются к 52 долларам за баррель.

Brent — одна из основных марок нефти, торгуемых на биржах. Представляет собой смесь нескольких сортов черного золота, добываемого на четырех шельфовых месторождениях в Северном море, между побережьями Норвегии и Шотландии. Считается так называемой эталонной маркой, то есть ее цена используется для определения стоимости множества других видов нефти на международных торгах. Еще один эталонный сорт — WTI. По составу он практически идентичен Brent и широко используется для производства бензина, особенно в Китае и США. Добывается в Техасе.

Как отмечает руководитель аналитического отдела Grand Capital Сергей Козловский, нефтяные цены находятся под давлением сразу нескольких факторов. «Во-первых, это дисбаланс спроса и предложения на сырьевом рынке, подогреваемый слухами о выходе иранской нефти на мировые площадки к концу года. Не меньшее давление оказывает снижающийся спрос со стороны Китая», — говорит он. Но сколько бы аналитики ни гадали на кофейной гуще о будущем цен на нефть, во многом этот вопрос, кажется, зависит от политических решений, нежели от «законов рынка».

​Дисбаланс спекуляций

На встрече Россия — ОПЕК в минувший четверг генеральный секретарь ОПЕК Абдалла Салем аль-Бадри объявил, что картель не планирует снижать объем добычи нефти внутри организации, он останется на уровне 30 миллионов баррелей в день. Видимо, это связано с тем, что, по мнению представителей картеля, уже в течение 2016 года спрос на нефть может прийти в баланс с предложением, а значит, и сокращать добычу не имеет смысла. Впрочем, по предыдущему опыту известно, что страны ОПЕК нарушают положенные им квоты, в результате чего реальные поставки на рынок оказываются существенно больше. В мире, где правят финансовые спекулянты, этим, конечно, никого не удивишь, но надо понимать, что с учетом этого факта размер предложения еще долго будет избыточным.

Как отметил директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин, баланс спроса и предложения, скорее всего, будет найден в первом квартале 2017 года. Пока же первый отстает от второго как минимум на 2 млн баррелей в сутки, или примерно на 2%. По словам главного советника руководителя аналитического центра при правительстве РФ Леонида Григорьева, на самом деле это не столь значительная величина, однако рынок придает ей большое значение. Как объясняет Пикин, все дело в том, что балом на этом рынке правят спекулянты, а для них формальным поводом повышать или понижать котировки становится любая новость, касающаяся нефтепромышленности. Например, информация о закрытии 15–20 буровых вышек в США, хотя, по сути, оно не оказывает на мировой рынок практически никакого влияния.

Сигнал к росту

На самом деле снижение мировых цен на нефть не так уж и сильно отразилось на российской экономике, как это может показаться. Скажем так, слухи о масштабах ущерба сильно преувеличены. Вызванное падением цен на нефть ослабление российской валюты привело к росту экспортной выручки в рублевом эквиваленте, что на деле означает: наши компании как минимум не потеряли в доходах и, помимо всего прочего, получили возможность сэкономить на внутренних издержках. По этой же причине российский бюджет, в основном формируемый из налогов от экспорта, также пока чувствует себя не так уж плохо, хотя и является дефицитным ввиду высоких расходов в последнее время.

Как говорят специалисты, значительно более ощутимое влияние на российскую экономику, и в частности на нефтегазовые компании, оказали введенные США и Европой санкции. При этом, как отметил директор по энергетическому направлению Института энергетики и финансов Алексей Громов, санкции в отношении российской нефтянки можно разделить на две части: финансовые и технологические. Первые ограничили доступ на рынок заимствований, что поставило под сомнение возможность реализации крупных дорогостоящих проектов. Вторые подразумевают запрет на поставки критически важного оборудования, необходимого для работы с трудноизвлекаемыми запасами углеводородов, и явно преследуют цель снизить будущую конкурентоспособность российской экономики. По данным Минэнерго, зависимость от импортных технологий в нефтегазовом комплексе составляет 60%.

Впрочем, практически все импортные технологии, от которых мы критически зависим, вполне реально заместить отечественными, отмечает Громов. Некоторые разработки уже даже есть, осталось только внедрить их повсеместно, и тогда в российском ТЭКе будет наблюдаться «бешеный рост эффективности», говорит Григорьев. Впрочем, как добавляет начальник Центра изучения мировых энергетических рынков Института энергетических исследований РАН Вячеслав Кулагин, когда мы говорим об импортозамещении, важно, чтобы создаваемые в России аналоги оборудования были не только не дороже, но и не ниже по качеству, чем зарубежные образцы. В противном случае эффект может быть скорее отрицательным, причем для всей экономики.

Как считают эксперты, цены на нефть будут в ближайшие годы колебаться в относительно устойчивом диапазоне без сильных взлетов или падений, а к 2030 году могут вновь выйти на уровень 80–100 долларов за бочку. Значит ли это, что можно расслабиться и рассчитывать на сытое и довольное будущее? Мол, цены и сегодня не такие уж низкие, а завтра будут еще выше... Отнюдь нет. Как говорит Сергей Пикин, при нынешнем состоянии нашей экономики у нас в запасе нет этих 15 лет. Максимум 10, но не больше. За это время надо успеть извлечь из добычи углеводородов как можно больше пользы и перевести экономику на инновационный путь развития. Потому что дальше жить на «нефтяной игле» будет нельзя. «Даже если санкции против России вдруг отменят, нужно продолжить жить так, как будто они навсегда», — отмечает Григорьев.

Похоже, для России пришло время трезво оценить свои шансы на то, чтобы сохранить место в числе мировых лидеров. И как можно скорее ими воспользоваться, признав, наконец, что времена сытой жизни на одних углеводородах уходят в прошлое.