Око за ЮКОС

5 августа правительство РФ внесло на рассмотрение в Государственную Думу законопроект об ограничении юрисдикционного иммунитета имущества зарубежных стран. Закон предполагает, что российский суд сможет ограничить иммунитет иностранного государства и его имущества по принципу взаимности. То есть если такие ограничения сначала будут введены в отношении России.


«Суд Российской Федерации на основе принципа взаимности вправе исходить из того же объема юрисдикционного иммунитета, каким Российская Федерация пользуется в соответствующем иностранном государстве», — говорится в одной из статей законопроекта. Ранее в российском законодательстве действовала концепция абсолютного юрисдикционного иммунитета иностранных государств в России. Это значит, что предъявление в национальных судах исков к иностранному государству, наложение ареста на его имущество или принудительное исполнение судебного решения допускались только с согласия этого государства.


Однако в пояснительной записке к законопроекту говорится, что на практике в своей внешнеэкономической деятельности Российская Федерация зачастую вынуждена отказываться от своего иммунитета. При заключении некоторых международных договоров Россия признает юрисдикцию иностранных судов. Например, в соглашениях о взаимной защите инвестиций, которые предусматривают, что споры рассматриваются в международном коммерческом арбитраже. Это, фактически, и представляет собой отказ от иммунитета.

Стоит отметить, что даже ООН в соответствующей конвенции признает концепцию ограниченного иммунитета государств. Согласно ей, государство и его органы, а также их собственность не пользуются иммунитетом в отношении требований, связанных с их коммерческой деятельностью. Именно поэтому стали возможны случаи ареста имущества Российской Федерации за рубежом. Например, немецкий бизнесмен Франц Зедельмайер выиграл Стокгольмский арбитраж, согласно которому РФ должна была компенсировать ему 2,35 млн евро за конфискованное в 1994 году имущество. В итоге в 2008 году Зедельмайер получил компенсацию за счет продажи здания российского торгового представительства в Кельне.

«Количество исков к России в иностранных судах неуклонно увеличивается, при этом согласия Российской Федерации на ее участие в деле не испрашивается», — указывают авторы законопроекта. «Этот законопроект впервые предусматривает возможность ограничения судом Российской Федерации иммунитета иностранного государства на основе принципа взаимности, что особенно актуально на фоне тех, как правило, неправомерных действий, которые предпринимаются в отношении нашего государства и нашего имущества в ряде других стран», — пояснил ранее на заседании правительства премьер-министр Дмитрий Медведев. Такие действия, по словам премьера, зачастую продиктованы не правовыми, а политическими мотивами.

Скорее всего, российский премьер имел в виду так называемое «дело акционеров ЮКОСа». Напомним, что по решению третейского суда в Гааге, вынесенному прошлым летом, Российская Федерация должна суммарно выплатить 50 миллиардов долларов бывшим акционерам. В январе 2015 наша страна подала три ходатайства об отмене решений международного арбитража.

Тем не менее, в июне 2015 судебные приставы Франции и Бельгии начали исполнять судебные решения и производить аресты имущества Российской Федерации. В частности, приставы начали описывать одно из зданий «Госзагрансобственности» в Париже, которым пользуется МИА «Россия сегодня». А в Бельгии российские учреждения получили документ, в котором говорится о наложении ареста на находящуюся в их распоряжении государственную собственность России и на их долги перед государством. Заместитель министра иностранных дел РФ Василий Небензя назвал действия судебных приставов во Франции и Бельгии «грубым нарушением Венской конвенции и попранием международного права».

Похожий законопроект об ограничении иммунитета иностранных государств правительство вносило в Госдуму еще в 2005 году, но в итоге он был отклонен — «из-за концептуальных недостатков, которые невозможно устранить». Очевидно, что сейчас закон стал намного более актуальным. Но поможет ли его принятие охладить пыл «западных партнеров» и лишить их желания арестовывать российское имущество за рубежом?

— Государство должно иметь в руках различные рычаги для защиты своего суверенитета, в том числе, экономического, — говорит доктор юридических наук, депутат Госдумы РФ Василий Лихачев. — Такой продуманный документ с указанием всех деталей, правовых механизмов и ответственности сторон должен был появиться гораздо раньше. Хотя о них мало писали и говорили, попытки арестов и конфискации государственного имущества иностранными государства за годы существования Российской Федерации предпринимались не раз.

Сейчас наступило время, когда такой закон необходим. Никаких юридических сложностей для его принятия не существует. Политически момент тоже назрел. Вопрос может быть только в двусторонних договорах и соглашениях, которые существуют между Россией и другими государствами. Досконально проанализировав их, можно будет выходить на принятие полноценного документа.

«СП»: — Когда мы говорим об иммунитете государств и их имущества, речь идет только о государственных объектах или о всей собственности страны, например, частных компаний?

— Мы говорим об объектах, в которых государство присутствует, как субъект права — публичного или частного. Например, в нашем случае ограничение иммунитета распространяется на такие компании, как «Газпром», «Роснефть», «Роснано» и другие, где есть государственная доля.

Что касается сугубо частных компаний, вопросы их защиты всегда прописываются в той части торгового соглашения, которое касается ответственности сторон. Поэтому в международной договорной практике предусмотрены меры защиты в таких ситуациях — третейский суд или международный арбитраж. Но все это имеет отношения к частному праву.

Повторю, что принимать такой документ необходимо. Вопрос компенсации 50 с лишним миллиардов миноритариям бывшего «ЮКОСа» — это серьезная экономическая нагрузка для Российской Федерации. Решения судов во Франции и Бельгии, принятые с учетом решения Гаагского третейского суда, могут стать только началом. Насколько я знаю, очень активно разворачивается процесс преследования России на американской площадке. Уже обозначены сроки: до 16−18 августа мы должны проявить свою позицию в защите объектов, на которые суды собираются наложить аресты или изъятия.

«СП»: — То есть на частные компании это не распространяется и Россия по этому закону не сможет арестовать активы какой-нибудь Coca-Cola или Ikea?

— Да, но и действия на Западе не должны касаться частного бизнеса. Хотя есть возмутительный момент. В списках российской госсобственности, которая может подлежать аресту, есть имущество Российской православной церкви. Согласно Конституции РФ, церковь отделена от государства, а школа от церкви. Включение такого рода имущества создает ситуацию произвола и грабежа. Поведение бельгийцев, французов и американцев абсолютно не цивилизованное. Думаю, наряду с принятием закона нам нужно по линиям МИДа и других профильных ведомств начинать активные переговоры по этому треку.

Руководитель Центра правового регулирования межгосударственных отношений МИГСУ РАНХиГС Дмитрий Матвеев считает, что принятие закона может остановить волну арестов российского имущества за рубежом.

— Любая процедура по изъятию имущества во всем цивилизованном мире осуществляется только по решению суда. Другое дело, что одним из критериев, которым после принятия этого закона будут руководствоваться суды, станет взаимность. Если к имуществу Российского государства в другой стране применены подобные меры, то и имущество этой страны на нашей территории может быть подвергнуто аналогичным процедурам.

Этот закон имеет больше политическое, чем юридическое значение. Потому что, по большому счету, и сегодня никто не мешает судам при наличии оснований принимать соответствующие меры. Так что это, скорее, демонстрация серьезности намерений. Иностранные государства должны понимать, что их недружественные шаги повлекут ответные действия.

«СП»: — Но как все это будет выглядеть на практике?

— Это значит, что в ответ на их действия имущество этих стран в России может быть арестовано. Насколько я понимаю, речь идет, прежде всего, о государственном имуществе. Посмотрим, как все будет складываться на практике. Хотя могу сказать, что бывали случаи, когда иностранное государство решением суда признавало имущество какой-нибудь компании государственным. Раз речь идет о взаимности, ничто не мешает нашим судам трактовать закон подобным образом и признать имущество определенных компаний этой страны государственным и подлежащим аресту.

«СП»: — Может ли принятия закона об ограничении иммунитета повлиять на «западных партнеров»?

— Полагаю, закон направлен именно на это и может стать сдерживающим фактором. Мы же понимаем, что по таким принципиальным вещам решения принимаются в самых высших сферах. Значит, первые лица должны будут собираться и смотреть, какие активы у них имеются на территории Российской Федерации. Если у страны здесь ничего нет, этот закон им, конечно, не помешает. Но если есть, они должны будут оценивать риски. Это могут быть разные представительства, компании с государственной долей и так далее. И, вполне возможно, они решат не жертвовать своими интересами.

Профессор кафедры международного права МГИМО, доктор юридических наук Дмитрий Лабин поясняет, что принцип взаимности в международном праве может быть использован даже без соответствующего закона.

— В международном праве нет принципа взаимности, о котором много сегодня говорят. Но государство может руководствоваться принципом реторсии. То есть если против него поступают недружественным образом, оно на взаимной основе может так же недружественно пропорционально поступить. В современных учебниках считают, что такие принципы устарели, но все новое — хорошо забытое старое. И у государства есть право использовать принцип реторсии.

Сегодня Россия — демократическое государство, поэтому для того, чтобы была обеспечена процедура, нужно принять соответствующий закон. Чтобы каждый мог ознакомиться с ним и иметь представление о том, что можно, и что нельзя. Хотя если руководствоваться реторсией, наличие такого закона не обязательно.

«СП»: — Будет ли принятие закона иметь эффект?

— Я считаю, что нынешнее антагонистическое состояние неестественно для государств, особенно в условиях мировой глобализации. Надеюсь, наши партнеры тоже это понимают и не захотят провоцировать ответные действия со стороны России.

Есть судебные процедуры, которые могут поправить ошибки первых инстанций. И последние 10−15 лет мы этими процедурами успешно пользовались. Можно вспомнить известное дело швейцарской фирмы Noga. Тогда были примерно такие же обстоятельства, и суд первой инстанции в Париже предписал наложить аресты на наше имущество. Но апелляционная инстанция все исправила и отменила это решение. Это было обычная работа юристов, которые представляли интересы РФ в суде. Так что такой закон нам нужен, но он должен применяться, только когда все остальные процедуры исчерпаны.