Курды берут Эрдогана в заложники

Вооруженные силы Турции атакуют позиции «Исламского государства» (ИГ) на севере Сирии и Рабочей партии Курдистана (РПК) на севере Ирака. Удары наносят истребители F-16, а также танки и артиллерия с приграничной турецкой территории. В ответ на это РПК заявила на своем сайте, что перемирие с Анкарой, длившееся с 2013 года, «утратило смысл». Конфликт с курдами в Турции набирает обороты, не проходит и дня, чтобы турецкие СМИ не сообщали об очередном теракте на юго-востоке страны. В ответ самолеты турецких ВВС наносят удары по позициям курдов в провинции Хаккари у границы с Ираком. В то же время, как сообщает Huffington Post, президент США Барак Обама на встрече с представителями СМИ в Белом доме заявил, что Анкара прежде всего должна воевать с ИГ, а не с РПК. По его словам, «у Турции есть право защищаться от атак РПК, однако сейчас важно решить вопрос с джихадистами». Основным вопросом является предотвращение пересечения турецкой границы иностранцами, которые затем входят в состав «Исламского государства».


Ситуация не столь однозначна, как кажется на первый взгляд. Турция после присоединения к международной коалиции по борьбе с ИГ, оказывается единственной из ее участников, которая находится фактически в прямом соприкосновении с джихадистами сразу на двух направлениях — иракском и сирийском. Одновременно она пребывает в сложных отношениях с Дамаском и Багдадом, что обозначает третье направление противостояния. Четвертое направление, на которое указывает ливанский эксперт Аля Халяби: отказавшись от перемирия с РПК, фактически вступила в войну с курдами, чьи вооруженные формирования в Ираке и Сирии показали себя одними из самых эффективных сил в борьбе с ИГ, набирают очки и становятся региональным игроком, в котором заинтересован Запад, и надеются на дальнейший торг с соседями в реализации своих национальных интересов. Наконец, пятое, внутреннее направление, связанное, как пишет колумнист Шахин Алпай в оппозиционной турецкой газете Zaman, связано со стратегией «возвращения Реджепа Эрдогана», чья Партия справедливости и развития (ПСР) не получила абсолютного большинства на парламентских выборах.


Ранее Эрдогану удавалось заручиться поддержкой курдов. Но когда по тактическим соображениям в ходе избирательной компании он заявил, что «в Турции не существует курдского вопроса», впервые в истории страны курдская Демократическая партия народов (ДПН) получила 80 депутатских мандатов. Теперь Эрдоган считает, что ДПН испортила его проект. «Недавнее соглашение Анкары с США, позволяющее коалиции использовать авиабазы страны для нанесения авиаударов по боевикам «Исламского государства», кажется, более связано с представлением Эрдогана о том, что сирийская курдская партия «Демократический союз» (PYD) является более опасной, чем ИГ, — пишет Алпай. — Какая логика может быть в объявлении войны одновременно на четыре фронта — против Асада, РПК, сирийских и иракских курдов и ИГ?». Если цель — привести страну к досрочным выборам, в ходе которых получить большинство голосов в парламенте, то такое еще больше усугубляет перспективы решения курдского вопроса. Во всяком случае для Турции.

ИА REGNUM уже обращало внимание на то, что после теракта в турецкой провинции Шанлыурфа, где 20 июля террорист-смертник привел в действие взрывное устройство возле входа в здание культурного центра «Амара», в котором проживало около 300 молодых людей, планировавших отправиться восстанавливать сирийский город Кобани, по запросу Турции в Брюсселе прошло экстренное заседание постоянных послов 28 стран — членов НАТО. В связи с запросом Анкары по чрезвычайному заседанию Североатлантического совета появилось коммюнике альянса. Этот документ примечателен тем, что в нем просматривается турецкая диагностика сложившейся ситуации. Анкара вела консультации по статье 4 Вашингтонского договора, которая гласит: «Договаривающиеся стороны всегда будут консультироваться друг с другом в случае, если, по мнению какой-либо из них, территориальная целостность, политическая независимость или безопасность какой-либо из договаривающихся сторон окажутся под угрозой». В период «арабской весны», развития кризиса в Сирии и Ираке, Турция при созыве экстренных встреч Совета НАТО апеллировала к ст. 5 Вашингтонского договора, которая предусматривает деятельность альянса для обеспечения защиты политическими, а при необходимости и военными средствами.

Как известно, устав НАТО предусматривает две формы реакции на угрозу. Самой жесткой является реакция в случае применения ст. 5 — о нападении на члена Альянса. В этом случае запускается механизм коллективной обороны — все члены НАТО обязаны участвовать в отражении атаки. В частности, ст. 5 была применена США в борьбе с исламистским движением «Талибан» после нападения террористов на Всемирный торговый центр в 2001 году. Турция не стала ссылаться на ст. 5 и объявила о применении ст. 4, которая дает государству-члену Альянса право созывать срочные консультации, если «по мнению любого члена Альянса, территориальная целостность, политическая независимость или безопасность любого государства НАТО оказалась под угрозой». Если вдумчиво подойти к оценке формулировок ст. 4, то без труда обнаруживается одна особенность: Турция хотела бы, чтобы Североатлантический альянс еще раз публично подтвердил принцип сохранения ее территориальной целостности, а не просто обычную солидарность в борьбе с ИГ. Такого не произошло. НАТО предоставило Анкаре полную свободу самостоятельно, а точнее, в одиночку решать возникшие перед ней боевые задачи. Почему принцип «нападение на одного члена НАТО — нападение на всех членов НАТО» в данном случае не сработал и, видимо, уже никогда не сработает?

Парадокс: на Ближнем Востоке появились реальные игроки, которые намерены переформатировать регион. По мнению Халяби, «Турция в случае распада Сирии в результате возможного передела региона планирует претендовать на часть ее территории». Курды намерены создать свое государство, границы которого будут определяться по итогам реального соотношения сил в регионе в треугольнике Ирак-Турция-Сирия. В свою очередь ИГ объявило о необходимости пересмотра границ, установленных соглашением Сайкса-Пико. Об этом уже не первый день открыто рассуждают многие американские и европейские эксперты. По словам бывшего генерального директора МИД Израиля Шломо Авинери, мир должен быть готов к факту перекраивания политической карты региона, которая была сформирована почти 100 лет назад после распада Османской империи.

Еще один парадокс: Турция почему-то не стала когерентным объектом, глубоко закрепленным в истории региона и в сознании его населения. Что касается курдов, то они, как и ИГ, выступают в роли трансграничного игрока. Ирак — уже не унитарное арабское национальное государство, каким оно было до недавнего времени, в результате чего растут сомнения в возможности его полноценного восстановления. Курдское региональное правительство (КРП) де-факто является государством со своей собственной армией, пограничными органами и контролем (до определенного момента) природных ресурсов, расположенных на его территории. В столице Иракского Курдистана Эрибле иностранные консульства многих стран фактически функционируют в качестве посольств. Вряд ли в будущем и Сирии удастся сохранить свои границы независимо от исхода переживаемого ею серьезного кризиса. Но пока все выжидают: выступают с угрозами без желания уничтожить. Однако ситуация в регионе меняется каждый день под воздействием значительных геополитических факторов. «Я ученый и поэтому не верю в пророчества, для меня существуют только факты, — заявил в этой связи профессор Оттавского университета, крупнейший специалист по Турции Димитрис Кицикис. — Однако не могу не отметить, что пророчества Космы Этолийского и Паисия Святогорца о распаде Турции поразительным образом исполняются. Столкновения, которые происходят в этой стране — только начало разрушительных процессов, за ними последуют и другие события».