Назад в будущее

Почему политика Украины неизбежно станет пророссийской.


Вся минувшая неделя на Украине прошла под знаком Дня независимости, посредством которого в украинское общество транслировалась идея противостояния России. Традиционные высказывания политиков, записи в социальных сетях и, самое главное, военный парад специально для «московских зрителей» — киевские власти очень старались продемонстрировать, что вся современная украинская политика базируется на отрицании любых связей с соседним государством. «Лента.ру» задумалась о том, чем это может кончиться.


Играть по правилам

Несмотря на эскалацию боевых действий на юго-востоке Украины и связанные с этим осложнения в отношениях Европы и России, мало у кого остались сомнения: в ближайшие годы европейским политикам предстоит объединить усилия для стабилизации ситуации на украинском пространстве. Правда, в основном наблюдатели говорят о необходимости возобновить диалог в связи с визитом президента Петра Порошенко в Берлин, который состоялся 24 августа. По большей части это связано с резким изменением настроений украинского лидера после поездки и переговоров в ограниченном «нормандском формате».

По итоговым заявлениям, конечно, трудно судить о том, какие именно аргументы привели в разговоре с Киевом Берлин и Париж, однако факт остается фактом: буквально на следующий день с высокой киевской трибуны прозвучали заявления о необходимости соблюдения минских соглашений и немедленном прекращении огня. Причем интересно, что эти высказывания были сделаны на фоне довольно воинственной риторики, сопровождающей празднование Дня независимости Украины. Понятно, что никто не остановил обстрелы и не согласился с предложением ополчения об отводе вооружения калибром менее 100 миллиметров. Делать этого киевские власти не станут да и вряд ли уже смогут — по закону больших чисел сдержать 90-тысячную военную группировку можно только путем демобилизации и вывода личного состава из зоны конфликта. А это, понятно, вряд ли случится.

Однако примирительные слова украинского президента, прозвучавшие после приезда из Берлина, оставляют некоторую надежду на благоразумие европейских партнеров Украины, которые больше других заинтересованы в соблюдении минских соглашений и последовательном замораживании конфликта. А эта позиция, несмотря на разногласия, оставляет шансы на качественные изменения во взаимоотношениях Москвы и Киева хотя бы в отдаленном будущем.

Не осталось никаких сомнений в том, что взятый Москвой курс на восстановления связей с ближним зарубежьем вряд ли будет поддержан Старым Светом, — по какой-то причине объединение под эгидой Евразийского экономического союза воспринимается едва ли не как попытка восстановить Советский Союз. Однако очевидно, что Россия двигает проект наднациональной евразийской интеграции, консолидируя экономики, социальную сферу и человеческий потенциал постсоветского пространства. В мире, где глобализация сменилась поисками региональных союзов, эта политика представляется оптимальной. В условиях этого курса Украина должна занимать важное место в российской политике. Собственно, до событий конца 2013 — начала 2014 годов так и было: согласно признанию Владимира Путина, только за последние четыре года Россия субсидировала экономику Украины в объеме 35,4 миллиарда долларов — за счет занижения цен на газ. Политическим противникам такие деньги не дарят.

От революции до прагматизма

Украина — классическое буферное государство, причем правила существования таких территорий уже давно выработаны. Они просты: упор на экономическое развитие, минимизация внешнеполитических амбиций, внеблоковость, а также хорошие и ровные рабочие отношения со всеми соседями. При исполнении этих правил буферным государствам гарантировано поступательное развитие, что уже ощутили на себе Швейцария, Бельгия, Казахстан, Оман, отчасти Белоруссия.

«Буферные» страны, которые пытались отринуть правила, в лучшем случае проигрывали, а в худшем — теряли территории и независимость (самый яркий пример — Польша между мировыми войнами). Можно, конечно, попытаться занять другую позицию — форпоста одной цивилизации перед другой, как это пытались сделать Азербайджан или некоторые арабские монархии, сдерживая Иран для Запада или Саудовской Аравии. Проблема в том, что стратегически эта роль чревата проблемами: когда конфликтные отношения заканчиваются или ослабевают, роль форпоста нивелируется. Однако для того, чтобы Украина осознала безальтернативность такого сценария, ей придется пройти по тому пути, который уже преодолела другая республика постсоветского пространства — Грузия.

После «революции роз» Грузия точно так же, как современная Украина, сделала основной упор в своей идеологии на отрицании российского влияния. Тбилиси «сбросил оковы» буферного государства и постарался зарекомендовать себя младшим партнером Соединенных Штатов, полностью отказавшись от конструктивного сотрудничества с Россией. За короткое время из Грузии сделали колоссальное поле социальных и экономических экспериментов, вливая в нее финансовые средства и превращая страну в витрину достижений. Но эксперимент не удался — на фоне определенных побед (искоренение низовой коррупции, улучшение ситуации с правопорядком) Грузия за почти десять лет после революции потеряла целые сегменты экономики, откатилась назад в соблюдении прав и свобод, а также практически потеряла шансы вернуть контроль над Абхазией и Южной Осетией. Итогом этого стало социальное недовольство, на волне которого на выборах 2012 года победила партия «Грузинская мечта».

Новое руководство Грузии трудно назвать пророссийским, но его хотя бы отличает прагматичный подход и патриотический настрой. Последнее особенно важно, поскольку нормальные отношения с соседом диктуют именно национальные интересы Грузии. После прихода «Грузинской мечты» начался процесс восстановления российско-грузинских отношений, а сами грузинские власти пытаются совмещать прозападный вектор и отказ от антироссийских провокаций — то есть фактически вернулись к правилам существования «буферного государства».

Зима близко

Аналогичный путь пройдет и Украина. При этом высока вероятность, что он займет у нее меньше времени, чем у Грузии. Самый главный фактор — безусловно, война. Боевые действия в Донбассе служат катализатором огромного количества социальных процессов, которые автоматически переносятся в другие части страны. Резкий рост преступности (согласно ряду свидетельств, криминальные авторитеты были «выдавлены» вооруженными добровольческими подразделениями с юго-востока Украины в сторону центральной и западной части), свободно гуляющее по всей территории государства оружие, очевидная слабость силовиков — ни одно из этих явлений не добавляет оптимизма населению и отдаляет мечту о строительстве «западной» витрины по образу грузинской.

Украина элементарно больше, а финансировать огромную территорию с небогатым населением чрезвычайно проблематично. Отсюда — экономические проблемы, которые Киев не может решить, даже избавившись от части территорий и немалой части населения, которых до «революции достоинства», по словам украинских политиков, приходилось кормить всей страной. При этом проблемы еще даже не начинались. Если в прошлом году жители страны жаловались на стремительный рост тарифов на услуги жилищно-коммунального хозяйства (только за весну горячая вода подорожала на 57 процентов, а отопление — на 73 процента), в этом году жаловаться может оказаться не на что: не прошло и месяца с тех пор, как министерство энергетики объявило о фактически закончившихся запасах угля. Если учесть, что топливо надо покупать — либо у России, либо у Донецкой и Луганской народных республик (чему Киев противится) — совершенно непонятно, к чему готовиться жителям украинского государства.

Собственно, простые украинцы (речь не о радикалах, скорее — об обывателях) уже сделали надлежащие выводы: примерно с середины лета в информационном поле страны периодически возникают сообщения о том, что социологические исследования выявляют серьезный кризис легитимности нынешних властей. По большому счету, даже объявленное 28 августа слияние партий власти — УДАРа и Блока Петра Порошенко — связано именно с резким падением рейтингов политиков из числа сторонников Евромайдана. Все большей популярностью пользуется «Оппозиционный блок» — бывшие сторонники Виктора Януковича. Причем в ряде регионов — например, в Харькове — эту популярность уже не могут игнорировать в областных администрациях (беспорядки с участием радикалов — как раз элемент политической борьбы с «бывшими»).

В этой ситуации от Москвы требуется просто не делать резких движений — скажем, навязывать политиков было бы совершенно лишним. В условиях современного украинского государства достаточно будет не мешать приходу к власти новой формации прагматичных украинских патриотов, которые примут на себя тяжкое наследие «революции» с полным пониманием того, что без нормальных отношений с Россией будущего у Украины нет.