Технологии и еду ввозить нельзя, а ядерные отходы — пожалуйста?

Как известно, пишу я в основном об экономике. Но экономоцентристом никоим образом не являюсь: рассматриваю экономику не как самоцель, но как лишь инструмент для достижения иных целей, обеспечения возможности самой жизни — со всеми ее преимущественно вовсе не экономическими ценностями и радостями. И потому в период экономических трудностей тем более хочу предупредить об опасности экономоцентризма. Особенно, если за ним есть основания усматривать не столько добросовестное стремление к достижению общего экономического блага, сколько частные узко корыстные интересы ограниченной группы людей, подчиняющие себе всю государственную политику и ущемляющие иные, в том числе, выходящие за рамки лишь экономики, интересы большинства других людей.


Наиболее известный пример такого, с моей точки зрения, совершенно неуместного и даже преступного экономоцентризма — попытки разработки месторождения никеля в черноземной зоне России в Воронежской области. Здесь важно все: и ценность чернозема, и многонаселенность района, но что здесь самый ключевой вопрос? Он один: полное отсутствие какой-либо государственной необходимости. Будь она, допустим, страна испытывала бы проблему нехватки никеля для жизненно важного производства — так можно было бы пойти на многие компромиссы и лишения, разумеется, полноценно компенсируя издержки конкретным людям. Но ничего подобного нет: никель, добываемый в Норильске, преимущественно продается за рубеж. Для чего же добывать еще? Исключительно, чтобы тоже продать за рубеж и тем самым еще заработать денег. То есть цель — чисто и исключительно экономическая. Никакой государственной надобности — ни в малейшей степени. И ради этого можно вытеснять людей с насиженных и любимых мест, подвергать риску экологического загрязнения цветущий край?


Все попытки местных жителей привлечь внимание федеральных властей и обращения к ним за помощью, как известно, окончились ничем — не встали федеральные власти на защиту граждан. Допустим, движимы они этим самым экономоцентризмом — заинтересованы в увеличении экспортного потенциала страны и росте валютных доходов (допускаем здесь условно лишь позитивную, добросовестную мотивацию).

Ну а что же местные власти? Они-то, казалось бы, должны быть зависимы от местного населения — от своих избирателей? Должны бы быть, как минимум, вынуждены принимать решения в их интересах? Оказывается, нет, не зависимы. В силу ли действующего механизма полувыборов, полу- и фактического назначения губернаторов? Или же в силу того, что решение затрагивает жителей ограниченной территории, не имеющей своей полноценной системы власти, наделенной соответствующими полномочиями, а большинство избирателей существенно бОльшей по масштабу территориальной единицы (субъекта Федерации), органы власти которой уполномочены на принятие решения, оказываются недостаточно солидарны с теми, чьи права и интересы ущемляются сегодня? Так или иначе, на данном этапе в этой борьбе граждане, жители цветущего уголка России, проигрывают интересам чисто коммерческим.

И вот пример другой — не менее серьезный, даже более опасный.

Всего в 60 км от Санкт-Петербурга — города с пятимиллионным населением — ведется подготовка к строительству гигантского могильника для ядерных отходов. Конечно, коль скоро в стране действуют и строятся новые атомные электростанции, при нынешнем уровне технологического развития могильники неизбежны. Вопрос один: обязательно ли их строить вблизи многомиллионного города, фактически, на берегу Финского залива, да еще и в зоне, признанной сейсмоопасной? Дальше — больше. Будущий могильник рассчитан на захоронение 250 тыс. кубометров радиоактивных отходов — зачем, если за все время жизни АЭС в Сосновом бору (под Питером) отходов накоплено всего около 60 тыс. кубометров? А их, якобы, будут свозить под Питер со всей страны. Не бред? Не абсурд? В нашей гигантской стране нет более безлюдного и безопасного места для захоронения радиоактивных отходов?

Невольно приходится напомнить о недавних авариях в ведомстве Росатома: на строительстве второго блока этой же АЭС под Питером обрушился каркас возводимой железобетонной стены, и семидесятитонный блок рухнул с двадцатиметровой высоты. А если бы не счастливая случайность — не ураганный ветер, своевременно выявивший дефекты в строительстве? Если бы авария произошла уже после пуска нового блока АЭС? И какие гарантии, особенно в нашей нынешней системе круговой поруки и безответственности, что могильник будет строиться более тщательно и надежно? А специалисты добавляют, ссылаясь на статистику Северо-Западного отделения Ядерного общества: около трети наших хранилищ с радиоактивными отходами «подтекают», отравляя окружающую среду…

Что в этой ситуации делать людям, которые не хотя играть в знаменитую «русскую рулетку» со своими и своих близких жизнями и здоровьем? Ясное дело — в суд. И?

Борцы против строительства могильника под Питером дошли до Верховного суда — и он подтвердил право правительства строить могильник вблизи многомиллионного города.

Более того, помните, как в 2012-м мы пытались противостоять сдаче экономического суверенитета страны транснациональному капиталу — ВТО? Напомню, было движение «Стоп ВТО» и инициативная группа по организации референдума. Мы пытались организовать референдум по вопросу, допускать ли столь фундаментальное ограничение экономического суверенитета страны — присоединение к ВТО. И получили отказы — и в Центризбиркоме, и в Верховном суде. И даже в Конституционном суде — в который обратились депутаты Думы от КПРФ.

Аналогично и здесь: наши судебные инстанции запретили референдум по вопросу о строительстве могильника радиоактивных отходов — по вопросу, безусловно, затрагивающему самые очевидные жизненные интересы людей.

Что в этой ситуации делать?

Мало что. Мало на что остается надеяться.

Единственное, что стоит добавить, так это то, что через две недели — 13 сентября — в Ленинградской области состоятся выборы губернатора. Не берусь оценивать весь расклад сил, достоинства и недостатки всех претендентов. Но один из кандидатов — депутат ГосДумы от КПРФ Николай Кузьмин — один из самых активных и последовательных борцов против нового гигантского могильника радиоактивных отходов под Питером.

И перед лицом угрозы такого масштаба, нависшей над Питером, мне, как петербуржцу, жаль, что мы не вправе голосовать на выборах губернатора Ленобласти. Я бы в такой ситуации, безусловно, решительно голосовал бы против, образно говоря, могильника для Питера, коль такая возможность представилась бы.

И последнее. А все-таки, зачем ядерные отходы со всей страны свозить именно под Питер?

Мой ответ прост: со всей страны радиоактивные отходы к нам под Питер никто свозить изначально не собирается. А близость морского порта наводит на естественную версию: везти к нам под бок собираются отходы из-за рубежа. Чем не бизнес? Ведь твердой валютой заплатят…

И никакие санкции — против нас или же, наоборот, встречные — этому «бизнесу» точно не помешают.

Согласимся ли так жить: технологии и оборудование (Запад не допускает) и еду (уже наши встречные санкции), в страну ввозить — ни-ни, а радиоактивную грязь — добро пожаловать?