Киев потащил Донбасс в Гаагу

Международный уголовный суд направит на Украину свои миссии для расследования преступлений, совершенных в Донбассе, сообщил в среду глава МИД страны Павел Климкин. Таким образом, Киев решил достать до ополчения руками международного правосудия. Впрочем, не только до ополчения. Эта история сложнее, чем кажется на первый взгляд.


За время конфликта в Донбассе украинские СМИ, блогеры и официальные лица поминали Гаагский трибунал, куда грозились отправить ополченцев и руководство России даже чаще, чем говорили слово «спасибо». Но до сих пор так и не научились различать расположенные в Нидерландах международные суды, что характеризует украинские элиты определенным образом. Потому – справка.


Гаагским трибуналом называют МТБЮ – Международный трибунал по бывшей Югославии, который занимается исключительно военными преступлениями и преступлениями против человечности, совершенными за время конфликтов в бывших республиках СФРЮ. Этот трибунал, как и трибунал по геноциду в Руанде, был создан с конкретной целью по мандату Совбеза ООН, куда входит и Россия.

Также в Гааге находится МУС – Международный уголовный суд. В его компетенции геноцид, военные преступления и преступления против человечности, но не агрессия одного государства в отношении другого. Просто потому, что страны-учредители до сих пор не договорились, что именно считать агрессией, хотя пытались это сделать со времен окончания Второй мировой войны.

Зато дела по агрессии рассматривает Международный суд ООН, располагающийся опять-таки в Гааге. Так, в 1986 году он рассмотрел дело «Никарагуа против США» и постановил, что Вашингтон посягнул на суверенитет Никарагуа и незаконно применил силу через военную поддержку контрас. Проиграв иск, США отказались от признания обязательной юрисдикции Международного суда ООН.

Не являются США и участником МУС, поэтому компетенция МУС на них не распространяется. Чтобы стать членом МУС, необходимо не только подписать Римский статут, но и ратифицировать его в парламенте, что не сделано до сих пор. И вряд ли будет сделано, так как Вашингтон неоднократно заявлял, что МУС посягает на суверенитет Штатов и может угрожать американским военным, находящимся в других странах, с которыми на всякий случай заключили соглашения о невыдаче МУС. Россия и Украина статут аналогично подписали, но не ратифицировали. Китай, Индия, Индонезия, Турция, Саудовская Аравия, Белоруссия, Казахстан и ряд других государств не подписывали статут вовсе. С другой стороны, членами МУС являются почти все страны Европы (исключения выше плюс Ватикан), почти вся Южная и Центральная Америка, большинство стран Африки, Канада, Австралия и Япония. Статут вступил в силу в июле 2002-го, когда его ратифицировали 60 стран. На преступления, совершенные до этой даты, мандат МУС не распространяется.

Иногда государства могут попасть под каток МУС и против своей воли, как это произошло с Суданом, но для этого опять же необходим мандат Совбеза ООН. Если мандата нет, государства – не члены МУС и граждане государств – не членов МУС не могут быть фигурантами разбирательства. Россия и Украина, повторимся, из их числа.

Однако имеется исключение, о котором и пойдет речь. Государство добровольно может признать юрисдикцию МУС в отношении конкретного преступления или серии преступлений, совершенных в оговоренные сроки. Именно по этому пути и пошла Украина, официально уведомив секретариат суда. Собственно, про МУС в Киеве (конкретно – в Верховной раде) вспоминали и раньше – применительно к потере Крыма и стрельбе со стороны неизвестных снайперов на Майдане. В первом случае украинцы не разобрались в компетенции суда, во втором – сами себя унизили. Просто ввиду того, что МУС является «последим прибежищем». Туда обращаются тогда, когда национальная правоохранительная система по тем или иным объективным причинам не может разобраться в ситуации. В случае с приписываемыми «режиму Януковича» преступлениями этому ничто не мешало и не мешает, просто на Украине, видимо, принято раздавать свой суверенитет направо и налево, либо же ведомство Арсена Авакова не уверено в собственной компетентности.

В случае же с Донбассом все вполне логично. Военные преступления – это именно что основной профиль МУС, а поскольку Украина данный регион контролирует лишь частично, национальное правосудие практически бессильно.

Остается последний вопрос – почему Киев решился на этот шаг именно сейчас. Если точнее, в феврале, когда соответствующее решение приняла Верховная рада (шаг, о котором отрапортовал Климкин, по сути, формальность). Почему парламент попросту не ратифицировал протокол, вопрос тоже небезынтересный. Есть, конечно, позиция США и РФ, которые оберегают свой суверенитет всеми способами, но Киев вроде бы стремится в Европу, а Европа почти без исключений – территория МУС. В любом случае тут пространство для трактовок широкое, поэтому ограничимся главным – почему сейчас?

Ответ лежит на поверхности. Прежде Киев еще надеялся решить проблему Донбасса военным путем, причем, судя по интенсивности обстрелов, не ограничивая себя в методах. Однако МУС – не наемные ландскнехты. Если он вступит в дело, под следствие попадут не только ополчение, но и ВСУ с добрбатами.

Однако вскоре выяснилось, что сил на покорение ДНР и ЛНР у Киева не хватает, а Запад не собирается поддерживать украинцев через продажу наступательных вооружений. И главное: Европа фактически вынудила Киев подписать вторые Минские соглашения, то есть отказаться от военного решения проблемы. Только вот далеко не все в стране были рады такому сценарию и прямо угрожали сорвать с трудом достигнутые договоренности.

Второй минский протокол, напомним, подписали в феврале. В феврале же Верховная рада официально обратилась к МУС.

Нужно понимать, что действующие руководители Украины не «фашисты» и не «бандеровцы». В том смысле, что не идеологические радикалы. Это обыкновенные карьеристы, заурядные чиновники и типичные политики, которым откровенно неуютно в режиме горячих баталий. Но рядом с ними есть и настоящие фанатики, которых старательно отпихивают локтями от властных рычагов как чересчур радикальных, непредсказуемых и вообще чужих в среде пиджачных функционеров.

Во времена Майдана фанатики оказали карьеристам неоценимую услугу. Они были им чрезвычайно полезны и в дни горячей фазы силовой операции в Донбассе, и в рамках сдерживания пророссийских и прочих ротестных сил в Одессе, Днепропетровске и ряде других регионов Юго-Востока. Когда же горячую фазу приказали сворачивать, радикалы стали путаться под ногами, срывать планы и мутить воду, раскачивая народ обвинениями властей в предательстве. При этом контроль за ними был осложнен наличием у фанатиков медийной поддержки и альтернативных источников финансирования, идет ли речь о контрабанде в Закарпатье или о содержании со стороны олигархов типа Игоря Коломойского.

За последнее время власти либо зачистили, либо поставили под контроль прежде «героические» добрбаты, где обнаружилось немало бандитов и убийц. После событий в Мукачево в открытую фазу перешел конфликт МВД с «Правым сектором», призвавшим отстранить Порошенко от руководства страной. Наконец, после теракта у Верховной рады в стране открыто заговорили, что радикалов пора «дожать». А в тот же день, когда Климкин отрапортовал о завершении формальностей в деле привлечения МУС, в Одессе задержали лидеров местных ячеек ПС и «Автомайдана». И тут следует учитывать, что Михаил Саакашвили – это прежде всего человек Порошенко, продвигающий его интересы (иной опоры на Украине у бывшего лидера Грузии в принципе нет).

Так что если раньше МУС мог лишь навредить военной операции «бравого украинского воинства», то теперь, напротив, превратился в возможную управу на радикалов и фанатиков, изрядно наследивших в Донбассе. Причем управу эту найдет именно уважаемая международная структура, а не чиновники Порошенко, к которым у населения продолжают копиться претензии. Таким образом, Киев прицеливается сразу в двух зайцев. Второй – это мечта призвать к ответу Александра Захарченко и других лидеров ополчения, так как в глазах МУС никаким особым суверенитетом, отличным от украинского, ДНР и ЛHР не обладают и отказаться от услуг суда формально не могут.

Если же в фокус внимания функционеров суда попадут не только добрбаты и ополченцы, но и кадровые военные ВСУ (грехи которых не удастся списать на те же добрбаты и ополчение), всегда можно вспомнить о том, что национальное правосудие имеет приоритет над компетенцией МУС (что, собственно, и отличает его от трибунала). И тогда проштрафившимися военными Киев займется сам (скорее всего, чисто формально), отдав добрбаты и ополченцев на откуп международному правосудию в интересах правящей верхушки.

Это – в теории. А вот практика всех нас еще может значительно удивить. Предсказывать что-либо применительно к нынешней Украине – дело исключительно неблагодарное.