«Думаю, распад Сирии неминуем»

В пятницу исполняется 50 лет сирийскому президенту Башару Асаду. Некогда считавшийся прогрессивным лидером, в глазах мира он давно уже превратился в «кровавого палача», ухода которого требуют и на Западе, и на Востоке. Асад — пример удивительной политической живучести: несмотря на то что его режиму уже не первый год предрекают скорое падение, пока Асад по-прежнему остается в седле.


Свой день рождения Башар Асад отмечает не в лучших условиях: в стране гражданская война, которая унесла сотни тысяч человек. Все свободнее чувствуют себя боевики ИГИЛ (организация признана в России экстремистской). CША и европейские страны требуют немедленного ухода Асада, обвиняя его режим в развязывании войны и росте радикального исламизма.


И противники, и сторонники сирийского президента удивляются политической живучести Асада, хотя при личной встрече он не производит впечатления жесткого лидера. «Он выглядел как усталый человек, который находится не на своем месте. Абсолютно невоенный, тихий, говорит почти вполголоса», — вспоминает российский журналист Юрий Мацарский, который в 2013 году брал интервью у президента Сирии.

Когда-то мужчина ростом с баскетболиста со смущенной улыбкой и оттопыренными ушами (частая мишень для карикатуристов) умел очаровывать. «Друзья и даже многие противники характеризуют его как довольно доброжелательного человека, всегда готового использовать свои связи, чтобы кому-то помочь, дать работу, устроить кого-то на операцию или выбить нужную бумагу», — пишет об Асаде журналистка Анна Чизадло в статье «Интимный портрет массового убийцы» в журнале The New Republic.

Знающие сирийского лидера отмечают, что Асад стал заложником своего во многом случайного президентства, в качестве преемника его выбрал отец — Хафез Асад.

Лидер готовил для этой цели своего старшего сына Базиля, который разбился в автокатастрофе в 1994 году. В отличие от покойного брата, который выбрал военную карьеру, младший Асад подавал надежды совсем в мирной профессии — врача-офтальмолога.

Получив медицинское образование в Сирии, он провел два года в интернатуре лондонской больницы Western Eye Hospital. «Он никогда не демонстрировал никаких признаков того, что он какая-то важная персона», — рассказывала в интервью газете The Guardian одна из сотрудниц клиники.

Башар Асад, который не обладал и сотой долей отцовского авторитета, был поначалу воспринят сирийцами лишь потому, что был носителем знаменитой фамилии Асад, которая по-арабски означает «лев». Сирийцы давали своему президенту шутливые прозвища и не воспринимали его слишком серьезно, хотя и надеялись на перемены: «Когда он только стал президентом, многие надеялись, что он изменит ситуацию в стране, ведь он много лет провел в Англии. Были надежды, что его образование и опыт жизни на Западе изменили его и он будет управлять иначе, чем его отец. Он делал какие-то небольшие хорошие вещи, но скорее для саморекламы, и вскоре люди поняли, что он ничем не лучше отца», — делится мыслями сириец Мухаммед, который сейчас живет в Дубае.

Удержаться у власти ему помогла четко выстроенная система, а также часть отцовской старой гвардии.
«Есть общее правило, что президента делает его окружение, и к Башару Асаду это полностью подходит. Он сам — абсолютно невоенный человек, вполне мягкий и интеллигентный, но его отец смог создать сплоченную команду для лидера государства», — говорит глава Института религии и политики Александр Игнатенко.

Сегодня от Башара Асада уже не зависит судьба расколотой Сирии, однако в его руках судьба аллавитов — этнического меньшинства, которое ждет немедленная гибель в случае победы исламистов. «Его спасение в том, что пока его враги дерутся между собой», — объясняет востоковед Георгий Мирский.

Друг Джона Керри

Асад часто называет себя союзником России. Подтверждение тому — присутствие российских военных в Сирии, которое не отрицает, кажется, уже никто. Правда, в отличие от своего отца Башар Асад был мало связан с Россией: «Я могу сказать, что он гораздо чаще бывал в Париже, чем в Москве» — так президент России Владимир Путин отвечал в 2012 году на вопрос французских журналистов, когда они спросили о потенциальной возможности предоставить убежище сирийскому лидеру.

Во времена, когда Асад был еще вполне «рукопожатен», он и правда был частым гостем в европейских столицах. Когда в 2000 году, после смерти своего отца, он стал президентом, в западной прессе его окрестили реформатором, а будущий госсекретарь США Джон Керри называл сирийского лидера другом. «Сирия — важнейший игрок в обеспечении стабильности в регионе», — говорил тогда Керри.

Керри, в то время глава комитета по международным делам, встречался с Асадом несколько раз. Вашингтон тогда пытался наладить отношения после восьми лет правления Джорджа Буша, для которого Сирия вместе с Ираном и Ираком входила в так называемую ось зла.

По иронии судьбы, первым попытку наладить отношения с Сирией старшего Асада предпринял Джордж Буш-старший. Он пригласил сирийского лидера к участию в международной коалиции против Саддама Хусейна в 1991 году. Американцы смогли умело сыграть на том, что Саддам и Асад-старший ненавидели друг друга лютой ненавистью после раскола некогда единой партии Арабского социалистического возрождения (БААС) на сирийское и иракское крыло.

Петля Асада

Почти так же быстро, как старший Асад на некоторое время стал хорошим партнером для США, младший Асад из «сирийского Горбачева» превратился в исчадие ада, и госсекретарь Джон Керри стал сравнивать его с Гитлером: «С демонизацией Асада произошла такая же ситуация, как и с демонизацией Саддама Хусейна и Муаммара Каддафи. В случае Асада был выработан определенный консенсус внутри аравийских монархий, чтобы сместить его как лидера Сирии. Для «людей доброй воли» он стал нежелательной персоной», — говорит глава Института религии и политики Александр Игнатенко.

В те времена некогда интеллигентный врач уже проявил себя с достаточно жестокой стороны, силой подавив выступления оппозиции, которая требовала от него больше гражданских свобод. Часть оппозиционеров была убита, другая бежала из страны, а многие снова вернулись в тюрьмы, откуда их ранее освободил сам Асад. После этого США ввели санкции против Сирии, чтобы заставить Асада быть более сговорчивым.

В Белом доме ожидали, что Асад будет сметен волной «арабской весны», как это было в Тунисе и Египте, однако он жестко подавил попытки выступлений, обещав при этом «продолжать реформы».

Отвечая на вопрос знаменитой американской телеведущей Барбары Уолтерс в декабре 2011года, не считает ли он себя «диктатором и тираном», он вновь улыбался своей дежурной застенчивой улыбкой: «Самое главное — кем тебе считают сирийцы, а не то, что ты сам думаешь». «Мы никогда не называли себя демократией, однако мы движемся вперед», — сказал Асад.

Однако вскоре от этого «движения вперед» не останется и следа: в Сирии началась гражданская война, в которой приняли участие как светские противники, так и радикалы-исламисты, которых некогда жестоко подавлял Хафез Асад. В августе того же года на всех американских телеканалах появилась красная черта срочных новостей: «Президент Обама требует, чтобы Асад ушел».

Однако Асад не ушел, а война продолжилась с большей силой. Воевать в Сирию двинулись исламисты всех мастей. В августе 2013 года прозвучал еще один звонок для Башара Асада. После сообщений о том, что сирийские военные применили химическое оружие против повстанцев, США были готовы начать военную операцию против Дамаска. Тогда вмешалась Россия, договорившись с США о том, что химическое оружие из Сирии будет вывезено, а сама она присоединится к международным договорам по его запрещению.

Несмотря на гражданскую войну, выполнить это удалось, и многие международные обозреватели тогда шутили, что Владимир Путин «вынул Асада из петли». Однако сегодня петля опять затягивается. Мало того, речь идет уже о том, останется ли вообще на карте такая страна, как Сирия, где с момента начала конфликта погибли 230 тыс. человек. Возможно, это последний день рождения, который Асад встречает в кресле президента Сирии.

«Грустный праздник: с одной стороны, он смог выжить, с другой — он разорвал всю ту материю, из которой его отец соткал Сирию. Думаю, распад Сирии неминуем», — говорит дубайский эксперт-ближневосточник Теодор Карасик.