Иран потеснит «Газпром» в Европе

Европа давно пытается снизить зависимость от российского газа, и теперь у нее есть реальная возможность сделать это за счет иранского голубого топлива. Впрочем, серьезную конкуренцию «Газпрому» газ из Ирана сможет составить не раньше 2030 года, да и цена его, вероятнее всего, окажется выше, чем у российского. Однако Европа в данных вопросах руководствуется не экономическими, а политическими соображениями.


Иран к 2030 году сможет поставлять на европейский рынок 25–35 млрд кубометров газа, став одним из крупнейших поставщиков, пишет The Wall Street Journal со ссылкой на данные Еврокомиссии после переговоров с Тегераном. Основная часть этих объемов будет поставляться в виде сжиженного природного газа (СПГ) через Испанию, обладающую самыми крупными в Европе мощностями по регазификации.


Столь крупные поставки могут снизить зависимость Евросоюза от России.

За первые шесть месяцев текущего года «Газпром» поставил в Европу 74,275 млрд кубов, что на 8% ниже прошлогодних показателей за аналогичный период. Однако по итогам августа глава компании Алексей Миллер отмечал, что поставки составили 13,8 млрд кубов, что на 23,2% больше, чем в августе 2014 года. Замглавы монополии Александр Медведев в понедельник сообщил, что всего в текущем году «Газпром» намерен поставить в Европу 158 млрд кубометров газа. Доля «Газпрома» на европейском рынке составляет около 30%.

WSJ пишет, что представители европейских энергетических гигантов (немецкие RWE AG и E.On, французские Total и Engie, британская ВР, британо-нидерландская Royal Dutch Shell, норвежская Statoil и испанская Repsol) провели переговоры по поводу Ирана с еврокомиссаром по вопросам климата и энергетики Мигелем Ариасом Каньете. По данным источников издания, компании намерены широко инвестировать в Иран, опередив в этом Америку и Китай.

По уровню запасов газа Иран находится на втором месте в мире (после России) — они составляют 34 трлн кубометров, или около 17% мировых запасов.

Поставки иранского газа в Европу обсуждались еще со времен проекта газопровода Nabucco, впервые представленного в 2004 году. Эта труба должна была через Турцию, Болгарию, Румынию и Венгрию выйти в Австрию. Однако напряженные отношения Запада с Ираном и персонально с бывшим иранским президентом Махмудом Ахмадинежадом не позволили сторонам заключить конкретное соглашение. В результате проект был заморожен именно из-за отсутствия сырьевой базы.

В августе прошлого года иранский замминистра нефти Али Маджеди говорил, что ряд стран Европы вновь заинтересовались газом из Ирана, причем он называл цифру именно в 35 млрд кубов в год. Правда, тогда иранский чиновник говорил о трубопроводных поставках через реанимированный Nabucco.

Глава Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов говорит, что трубопроводные поставки были бы выгоднее для Европы. Во-первых, труба привязывает продавца к покупателю, а в случае с СПГ Иран получит большую гибкость экспортной стратегии. Во-вторых, поставки по трубе просто дешевле, так как нет затрат на сжижение и регазификацию.

«Поэтому в ценовом плане российский газ вполне сможет конкурировать с иранским на рынке Европы, — отмечает глава ФНЭБ. — Тем более что у России ресурсная база уже готова — по оценкам «Газпрома», резерв мощности производства составляет 170 млрд кубометров в год».

Но как именно будут отличаться цены иранского сжиженного и российского трубопроводного газа, по словам Симонова, сказать сейчас сложно, так как нет точных данных (в первую очередь по затратам на добычу и запасам) даже по крупнейшему иранскому месторождению «Южный Парс». Также пока непонятно, кто будет заниматься сжижением и какие технологии при этом будут использоваться, что также влияет на конечную цену.

Однако в качестве примера можно взять Австралию, одного из лидеров в поставках СПГ. Симонов напомнил, что по всем СПГ-проектам в этой стране финальные капитальные затраты оказались на 40–50% выше запланированных, что не могло не сказаться на цене.

«Но проблема в том, что Европа при закупках газа исходит не из экономических, а из политических соображений, — указывает Симонов. — И в этом свете Иран действительно является опасным конкурентом для российского газа. Россию ждет серьезная борьба».

Правда, не все уверены, что российский газ выиграет в цене у иранского. Так, глава East European Gas Analysis Михаил Корчемкин говорит, что российский трубопроводный газ будет дешевле иранского СПГ только в случае, если нефть упадет до $30 за баррель (цена газа привязана к нефтяным котировкам с лагом в шесть-девять месяцев). Он напоминает, что иранские месторождения расположены ближе к Европе, чем Ямал и Западная Сибирь, являющиеся ресурсной базой для поставок в ЕС российского газа

Аналитики указывают, что остается еще очень много факторов, оценить влияние которых в перспективе сейчас невозможно. Например, какой будет внутренняя политическая обстановка в Иране через десять лет и как будут складываться отношения с Европой? Или какова будет конъюнктура на газовых рынках Азиатско-Тихокеанского региона (до недавнего времени эти рынки были премиальными, и производители СПГ предпочитали поставлять свой товар туда).

Кроме того, учитывая нынешний уровень цен на нефть, сложно прогнозировать, насколько активно будут вкладывать средства в иранский газовый сектор зарубежные инвесторы. Кстати, Иран в свой бюджет на следующий финансовый год, который закончится в марте 2017 года, заложил цену барреля в диапазоне $42–50.

«При $100 за баррель у инвесторов был бы один энтузиазм, а при $40 — будет совсем другой», — отмечает глава ФНЭБ.