Три вопроса о российской политике в Сирии

Сирийская эпопея Москвы уже много дней не сходит со страниц мировых СМИ


У журналистов вопросов в общем-то три: зачем Россия туда полезла, насколько далеко она готова зайти и что ей за это будет?


Ответ на первый вопрос очевиден. Видя, что Запад и арабский мир не способны или не желают ликвидировать запрещенную в нашей стране экстремистскую организацию «Исламское государство», а иранцы ограничены в своих возможностях (как минимум до ратификации ядерной сделки в американском Конгрессе), Россия резко активизировала помощь сирийским властям. В Москве рассматривают Сирию как первую линию обороны российской и среднеазиатской территории от ИГ и сделают все возможное, чтобы зеленый интернационал полег в сирийских песках, а не пошел делать революции в Таджикистане и Узбекистане, не говоря уже о мусульманских регионах России.

По второму вопросу согласия нет. Эксперты спорят даже о том, какова сейчас степень участия Москвы в сирийских делах. Формально власти говорят лишь о гуманитарной помощи. «Самолетами военно-транспортной авиации Министерства обороны Российской Федерации на аэродром Латакия Сирии отправлен очередной гуманитарный груз с предметами первой необходимости и продуктами питания для гражданского населения. Данное оборудование предназначено для развертывания палаточного лагеря, в котором может быть размещено более одной тысячи беженцев», — заявил представитель Минобороны России генерал-майор Игорь Конашенков. Однако многочисленные источники сообщают о военно-технической помощи и даже об участии российских военных специалистов и спецподразделений в боевых действиях на стороне правительственных сил. В России, естественно, полномасштабное участие отрицают, однако дают понять, что при определенных обстоятельствах Москва может ввести в Сирию войска. «Если будет обращение (от президента Башара Асада. — “Эксперт”), то в рамках двусторонних контактов, в рамках двустороннего диалога оно, естественно, будет обсуждаться и рассматриваться», — заявил пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков.

В третьем же вопросе многое будет зависеть от ответа на второй. И речь тут не о наказании от Запада. Да, в ЕС и США действия Москвы резко критикуют, угрожают санкциями и изоляцией. «Нельзя допустить, чтобы каждый самовольно вмешивался в дела Сирии»1, — возмущается министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер. Однако у Кремля есть железобетонный аргумент1: россияне действуют не самовольно, а с разрешения официальных сирийских властей и при полной их поддержке. Запад сколько угодно может говорить о нерукопожатности нынешнего сирийского режима, однако с юридической точки зрения невозможно признать его нелегитимным. Сирийские власти были избраны народом и будут оставаться властями до тех пор, пока народ не изберет другую власть. А пока Башар Асад является сирийским президентом, он, и только он, может решать, кто имеет право вводить в Сирию войска, а кто нет. Поэтому самовольно тут действуют, скорее, западные страны, чьи боевые самолеты регулярно нарушают сирийский суверенитет.

Речь идет о соизмеримости ущерба достигнутой цели. Да, ввод российских войск в Сирию позволит куда быстрее уничтожить боевые отряды ИГ, чем нынешняя военно-техническая помощь сирийцам и иранцам, однако в этом случае нет гарантий, что в российских городах не начнут взрываться террористы-смертники. Кроме того, не факт, что ввод войск будет поддержан населением страны, которое увидит в этих событиях не второй Донбасс (действия российских добровольцев в котором рассматриваются как защита русскими русских), а второй Афганистан. А это последнее, что сейчас нужно Кремлю, завязнувшему в украинских делах.