Три ответа Владимира Путина

Выступление Владимира Путина на юбилейной 70-й сессии Генассамблеи ООН стала сенсацией задолго до ее произнесения. Мировые СМИ гадали, что, кому и как скажет российский президент. Путин их не разочаровал по всем пунктам.


На первый взгляд в пункте «что» не было никакой сенсации. Путин фактически выступил с теми же предложениями, с которыми он выступает вот уже несколько лет. Во-первых, абсолютно жесткая и непримиримая позиция в отношении вопроса о реформе Совбеза и отмены (полной или частичной) права вето. «Право вето применялось всегда: им пользовались и Соединённые Штаты Америки, и Великобритания, и Франция, и Китай, и Советский Союз, а позднее Россия. Это совершенно естественно для столь многоликой и представительной организации. При основании ООН и не предполагалось, что здесь будет царить единомыслие. Суть организации, собственно, и заключается в поиске и выработке компромиссов, а её сила – в учёте разных мнений и точек зрения», - пояснил Путин.


Во-вторых, он продемонстрировал четкую приверженность Москвы понятию национального суверенитета - Кремль не готов его ограничивать в угоду интересам третьих, недружественных России стран. «Ведь что такое государственный суверенитет, о котором здесь уже коллеги говорили? Это прежде всего вопрос свободы, свободного выбора своей судьбы для каждого человека, для народа, для государства, - вещал Владимир Путин. - Мы все разные, и к этому нужно относиться с уважением. Никто не обязан подстраиваться под одну модель развития, признанную кем‑то раз и навсегда единственно правильной».

Наконец, в-третьих, российский президент предложил миру начать "по-взрослому" бороться с группировкой ИГ, признанной в России террористической организацией. «Лицемерно и безответственно выступать с громогласными декларациями об угрозе международного терроризма и при этом закрывать глаза на каналы финансирования и поддержки террористов, в том числе и за счёт наркобизнеса, нелегальной торговли нефтью, оружием, либо пытаться манипулировать экстремистскими группировками, ставить их себе на службу для достижения собственных политических целей в надежде потом как‑нибудь разобраться с ними, а попросту говоря, ликвидировать. Тем, кто действительно так поступает и так думает, хотел бы сказать: уважаемые господа, вы имеете дело, конечно, с очень жестокими людьми, но вовсе не с глупыми и не с примитивными, они не глупее вас, и ещё неизвестно, кто кого использует в своих целях. И последние данные о передаче оружия этой самой умеренной оппозицией террористам – лучшее тому подтверждение», - говорил президент.

По словам Путина, те страны, которые хотят бороться с ИГ, должны как минимум не мешать войскам Башара Асада громить террористов, а как максимум войти в широкую коалицию против ИГ. «Как и антигитлеровская коалиция, она могла бы сплотить в своих рядах самые разные силы, готовые решительно противостоять тем, кто, как и нацисты, сеет зло и человеконенавистничество», - пояснил Путин. Фактически отождествляя нацистов и ИГ, Путин позиционирует последних как абсолютное зло, ради борьбы с которым все цивилизованное человечество должно объединиться. Можно сказать, что российский президент воспользовался одним из любимых инструментов американской пропаганды, но, в отличие от американцев, в устах Путина понятие «абсолютное зло» не выглядит чем-то избитым и выхолощенным. При этом он не преподносит Асада как абсолютное добро - Путин дает понять, что однозначного отношения к его сирийскому визави нет. Однако российский президент предлагает подойти к вопросу стабилизации Сирии через осторожный подход (опора на существующие легитимные государственные институты), а не через предлагаемый американцами ковбойский (сокрушить несправедливость и потом начать что-то может быть строить).

В пункте «кому», вроде, тоже все было понятно - Владимир Путин обращался к Соединенным Штатам, на которых и возложил вину за нынешнее состояние в мире. «Мы все знаем, что после окончания «холодной войны» – все это знают – в мире возник единственный центр доминирования. И тогда у тех, кто оказался на вершине этой пирамиды, возник соблазн думать, что если они такие сильные и исключительные, то лучше всех знают что делать. А следовательно, не нужно считаться и с ООН, которая зачастую, вместо того чтобы автоматически санкционировать, узаконить нужное решение, только мешает, как у нас говорят, «путается под ногами»», - заявил президент. Путин фактически обвиняет Обаму в том, что американцы не смогли или не захотели справиться с ролью единственного мирового жандарма, которую они на себя взяли. И, что интересно, в своей речи Обама это признал. «Вне зависимости от мощи наших вооруженных сил, мощи нашей экономики мы не можем в одиночку сражаться. Без работы с другими странами под эгидой международных норм мы не добьемся успеха», - говорит американский президент.

Дал Путин и ответ на вопрос «как» - очень жестко. Его речь, в отличие от выступлений многих других лидеров, была максимально конкретна и прямолинейна. «Агрессивное внешнее вмешательство привело к тому, что вместо реформ государственные институты да и сам уклад жизни были просто бесцеремонно разрушены. Вместо торжества демократии и прогресса – насилие, нищета, социальная катастрофа, а права человека, включая и право на жизнь, ни во что не ставятся. Так и хочется спросить тех, кто создал такую ситуацию: «Вы хоть понимаете теперь, что вы натворили?». Но, боюсь, этот вопрос повиснет в воздухе, потому что от политики, в основе которой лежит самоуверенность, убеждённость в своей исключительности и безнаказанности, так и не отказались»,- возмущался президент.

Безусловно, эта жесткость отчасти объясняется искренним человечески желанием Путина попинать труп американской ближневосточной политики (и вряд ли стоит его осуждать за это, особенно после всех тех проблем, которые США создали для России). Однако есть и еще одна причина - Москва перешла от реакционной политики (где Путин был сенсеем и умел проводить российские интересы в конструированной третьими странами реальности) к созидательной. Она фактически создала эффективную коалицию против ИГ, и уже не просит, а приглашает США принять участие. И теперь американцы в непростой вилке. Они могут согласиться, но тогда им придется признать провал своей собственной коалиции, а также играть с Россией на равных. Они могут и отказаться, но в этом случае США окажутся выключенными из процесса борьбы против одной из основных угроз нашего времени. И если эта борьба окажется успешной, то сомнения в необходимости наличия мирового жандарма лишь усилятся. Как США будут выходить из этой вилки пока непонятно, но весьма вероятно, что варианты выхода будут одной из тем переговоров Владимира Путина и Барака Обамы.