Почему Россия боится юаня?

Захват лидерства


Китайская внешняя торговля переходит на юань. Родная валюта подвинула с первого места гонконгский доллар, причем тот скатился сразу на третью позицию. На втором месте расположилась японская иена, на четвертом — доллар США. Несмотря на потрясения на китайском финансовом рынке (девальвация в августе, прогнозы замедления китайской экономики по итогам года до 25-летнего минимума), юань уверенно набирает популярность в международных платежах. По данным платежной системы SWIFT (оказывает услуги по проведению транзакций), по итогам восьми месяцев этого года юань укрепил свои позиции в глобальных расчетах, став одной из четырех самых популярных мировых валют. Доля юаня выросла до 2,79%, хотя еще три года назад составляла 0,84% рынка. Тем самым юань впервые в истории опередил иену (2,76%). Впереди лишь доллар США (44,82%), евро (27,2%) и британский фунт (8,45%).


В SWIFT отмечают, что уже треть банков (36%), осуществляющих расчеты с Китаем и Гонконгом, в своих операциях используют юани. А доля юаня в офшорных и международных платежах Гонконга составляет 70,4%.

Объем торговли в юанях в августе этого года также вырос — на 9,13% (в других валютах сократился на 8,3%). Власти КНР не скрывают, что хотят видеть юань в списке мировых валют, и, скорее всего, уже в следующем году он станет пятой резервной валютой в корзине МВФ.

Самое интересное, что все это происходит на фоне сообщений о громкой победе США — создании Транстихоокеанского торгового партнерства (ТТП), призванного ограничить широкую поступь китайской экономики. Однако вряд ли вошедшие в новый союз соседи КНР — Япония, Малайзия, Сингапур, Бруней и Вьетнам — способны даже сообща дать отпор китайской экспансии. Объявляя о том, что новое партнерство производит 40% мирового ВВП, американцы лукаво умалчивают, что половина этого объема приходится на долю самих США. А за бортом ТТП остались не только Китай, но и такие серьезные игроки рынка АТР, как Южная Корея, Индия и Индонезия, которым, скорее всего, вместе с КНР придется вырабатывать меры по противодействию новому объединению.


Свои расчеты

Россию в новый торговый союз тоже не приглашали. Но мы крайне заинтересованы в ускоренном развитии связей с Китаем и другими странами Азиатско-Тихоокеанского региона. По словам министра экономического развития Алексея Улюкаева, позиции, с которых после введения западных санкций ушли европейские партнеры, активно занимают страны АТР, и в близкой перспективе их доля во внешнеэкономических связях РФ может превысить 40%.

Как пояснил президент Российско-китайского аналитического центра Сергей Санакоев, на данный момент Россия может удовлетворить все свои экономические потребности в Азиатско-Тихоокеанском регионе одной лишь торговлей с Китаем; при желании можно вообще не отвлекаться на вчерашних друзей вроде Вьетнама, еще летом собиравшегося вступить в Таможенный союз. Поэтому торговые отношения с китайцами необходимо развивать и наращивать. Укрепление позиций китайской валюты теоретически могло бы помочь рублю, покинувшему топ-20 мировых валют (по тем же данным SWIFT), удержать равновесие и сделать шаг вперед. Для этого следует лишь увеличить долю взаиморасчетов между РФ и КНР в национальных валютах. Пока она не превышает 7%, в то время как российско-китайский торговый оборот за 2014 год составил 95,28 млрд долларов.

Чтобы рассчитываться за товар, необходимо этот товар покупать и продавать. Однако статистика торговли между нашими странами в этом году говорит об обратном: товарооборот по итогам восьми месяцев упал на 30%. Где уж тут говорить об увеличении роли рубля… Но не только девальвация рубля и юаня привела к таким низким показателям.


Нечего предложить

Уже больше года чиновники разного уровня и эксперты говорят о «развороте на Восток». О том, что Европа нам не нужна, раз есть прекрасные восточные соседи. О том, что мы найдем фондирование на азиатских рынках и что необходимо развивать торговое сотрудничество. О том, что у нас есть множество проектов, в которых те же китайцы с удовольствием примут участие.

Однако на деле оказывается, что горячие политические отношения упираются в холодные экономические. Газопровод «Сила Сибири», проект «Шелковый путь» и строительство ВСМ Москва — Казань: других крупных проектов у РФ с КНР не намечается, хотя китайская сторона и по вопросам строительства, и по вопросам финансирования проектов давно заняла лидирующие позиции в мире. Но на деле оказывается, что китайские предложения не стыкуются с нашей законодательной базой, в частности, с неразвитостью private public partnership — проектов государственно-частного партнерства, которые применяют в Китае. На слуху было предложение китайцев построить мост через Керченский пролив за 2 млрд долларов: наивные соседи посчитали все как есть, без «усушки и утруски», и российская сторона предсказуемо отказалась. Теперь строим сами за 228 млрд руб. (3,5 млрд долларов). Китайские инициативы блокируются теми же российскими чиновниками, которые провозгласили пресловутый разворот. Пока политики поднимают бокалы за «наращивание» и «увеличение», экономисты обсуждают лишь экспорт в КНР природных ресурсов, сотрудничество в транзитных транспортных проектах и прямые заимствования.


Занять юани, отдать рубли

Однако и занимать у азиатских банков оказалось не так просто. Китайские и корейские кредитные организации во многом зависят от отношений с американскими коллегами. У них есть система оценки рисков, они смотрят на рейтинги международных агентств. Если китайский банк, невзирая на рейтинги, начнет кредитовать российский, то можно предположить, что в скором времени для него будет затруднен выход на рынок американских заимствований.

Азиатские рынки пока сильно контролируются Штатами, и Азия не спешит раскрывать объятия России, опасаясь давления с американской стороны. В середине 2014 года российские банки пытались занимать средства в Сингапуре: казалось бы, финансовый центр, азиатская страна. Но оказалось, что местные регуляторы по факту контролируются англичанами, а те активно вставляли палки в колеса российским банкам и всячески затягивали процесс.

Кроме того, активно скупать юани и хранить деньги в китайской валюте может быть рискованно. С одной стороны, сегодня вклады в юанях и долларах можно разместить примерно по одной и той же ставке, доходность и американца, и китайца не превышает 5% годовых. Но ЦБ Китая устанавливает курс юаня, ориентируясь исключительно на потребности китайской экономики, а не на интересы мелких инвесторов. При ухудшении торгового баланса в августе 2015 года ЦБ Китая недрогнувшей рукой девальвировал курс на 4,6%, что сразу вызвало панику на мировых биржах, обрушило цены на металлы и способствовало снижению цены нефти.

Юань так и не получил в России широкого распространения и не используется в качестве средства сбережения. Хранят деньги в юанях в основном на Дальнем Востоке, а обменивают средства дальневосточные компании, торгующие с КНР.

Казалось бы, успехи китайской валюты могли бы поддержать и наш «плавающий» рубль, и уходящий в штопор кризиса рынок. «Но мы сами не готовы к переходу на расчеты в рублях, — говорит Сергей Санакоев. — Китайцы, как это ни парадоксально, готовы. Так давайте, например, последуем примеру Китая в любви к своей нацвалюте и перейдем на оплату тех же ресурсов, нефти и газа, в рублях. Нет, мы не хотим использовать эти возможности».

Причина проста — мы боимся потерять доллары. Хотим долларовую прибыль. Мыслим долларами. И успешный юань никак не поможет рублю, по крайней мере до тех пор, пока мы сами не отвяжем рубль от доллара. Для начала — при экспорте энергоресурсов.