Чем закончится война в Сирии: прогноз экспертов

О событиях в Сирии и, в частности, об участии российской группировки ВКС в противостоянии с ИГ, можно подробно узнавать из новостей по нескольку раз в день. И об успехах сирийской правительственной армии, которая при эффективной поддержке с воздуха нашей авиации наконец-то начала продвижение вперед, тоже доподлинно известно.


Сейчас ведется наступление в районе Алеппо, где сирийская армия совместно с иранскими и ливанскими союзниками столкнулась с боевиками-исламистами в 12 километрах от этого города. Одна из основных задач — ликвидация анклавов исламистов, оставшихся внутри подконтрольной территории и установление прямого автомобильного сообщения между главными городами Сирии: Алеппо, Хомсом, Дамаском и Латакией.


Говорить сейчас о каких-то кардинальных изменениях во время военных действий достаточно сложно. Да, присутствуют определенные тактические успехи, но отмечается при этом низкий темп продвижения вперед сирийской армии. Заявлять о каком-то блиц-криге пока никто не спешит. Ни сами сирийцы — сторонники президента Башара Асада, ни тем более российские военные. Понятно лишь одно — в Сирии наша база задержится надолго.

Определенную конкретику внес президент России Владимир Путин, который подчеркнул в своей оценке участия в операции российских военнослужащих находящихся в Сирии по официальному приглашению законного президента этой страны: «Она имеет строго заданные рамки, авиация и другие средства применяются исключительно по террористическим группировкам. Есть также временное ограничение — на срок проведения сирийскими войсками наступательных операций против террористов». Впрочем, от каких-либо более серьезных прогнозов на более длинную перспективу наш президент предпочитает не делать. Ближний Восток, как любой Восток в мире, крайне не предсказуем.

Но вот небольшой нюанс. Если до начала российского участия в борьбе с ИГ на территории Сирии, все прогнозы по этой стране предполагали лишь хаос и дальнейшую эскалацию исламизма на весь регион — Ближний Восток и Северную Африку, то сейчас даже самые пессиместичные прогнозы сменили тональность. Образно говоря, для Сирии нарисовали пусть и отдаленный, но все-таки свет в конце тоннеля. И совершенно очевидно, что подтверждается экспертными мнениями, что именно участие российских ВКС в борьбе с «Исламским государством» изменило расклад сил во всем регионе. При этом многими предсказывается риск для России «увязнуть в этом болоте».

Одно из сравнений — война Советского Союза в Афганистане, которая затянулась на долгих 10 лет, в результате которой погибло 15 тысяч советских воинов и более миллиона афганцев. А цель, мол, не была достигнута. В последующем и западная коалиция во главе с США не смогли добиться выполнения озвученных планов, а в Афганистане до сих пор идет гражданская война, в которой на сегодняшний момент наибольшую активность проявляют именно талибы, которых американцы намеревались здесь полностью разгромить.

«Сравнение совершенно некорректное, — считает генерал-полковник Борис Громов, который в феврале 1989 года выводил подразделения 40-й армии, которой тогда командовал, из Афганистана. — Мы уходили из Афганистана не побежденными, а лишь выполняя приказ высшего руководства страны. Не случайно, что сами афганцы до сих пор лестно отзываются о «шурави», с которыми четверть века назад воевали. И даже выйдя из Афганистана мы оставили своеобразный запас прочности тогдашнему президенту страны Наджибулле, который мог поддерживать стабильность и успешно противостоять тем же талибам и моджахедам. Почему там ситуация кардинально изменилась — совершенно другой вопрос.

В Сирии тоже иная ситуация с участием нашей авиационной группировки. Лично я считаю, что это исключительно правильно решение в противостоянии такому серьезному и коварному противнику как ИГ — бить врага, как говорили еще во время Великой Отечественной, лучше всего в его логове. Мне кажется, что нашу авиационную составляющую в Сирии можно даже увеличить, ведь эффективность ударов ВКС помогла преломить ход ситуации и позволила перейти в наступление подразделений сирийской армии.

И вот что хотел бы подчеркнуть особенно — нашей армии ни в коем случае нельзя ввязываться в сухопутную операцию в Сирии. Это может иметь серьезные последствия, в первую очередь в политическом плане. В военном — в меньшей степени, подготовка современной российской армии сейчас выше всех похвал. Но неизбежны потери и, самое главное, последующее втягивание в партизанскую войну местного населения. Именно это мы проходили в Афганистане, когда встречавшие нас поначалу с цветами афганцы взялись за оружие».

Действительно, исторические параллели вещь весьма рискованная и их нужно проводить отдавая отчет не только в сходствах, но и в различиях сравниваемых ситуаций. Но и без них не обойтись. Так считает и директор Центра анализа стратегий и технологий (АСТ) Руслан Пухов, которого мы попросили спрогнозировать развитие ситуации в Сирии.

«Приведу два удачных примера, сравнимые с ситуацией в Сирии. Первый, это гражданская война в Алжире, которая продолжалась с 1991 по 2002 год. Началось все с того, что выборы выиграли исламисты, но этому воспротивилась правительственная армия. Начальник Генерального штаба тогда заявил: «Лучше мы убьем два миллиона алжирцев, но останемся светским государством», — отметил он.

По различным оценкам, жертвами конфликта в Сирии стали около 220 тысяч человек, в том числе 70 журналистов. Конфликт закончился победой правительства, после того как сначала Исламский фронт спасения объявил о прекращении войны, а затем Вооруженная исламскаяя группа была разбита правительственными войсками. Впрочем, вооруженные столкновения, пусть и низкой активности, в Алжире продолжаются и сейчас.

Второй пример — гражданская война в Анголе, продолжавшаяся с 1975 по 2002 год. Это был крупный конфликт между тремя соперничающими группировками — МПЛА, ФНЛА и УНИТА. Участвовали в этом конфликте и советские военные советники (на стороне МПЛА), в том числе и наша военная техника и вооружение. В 2002 году руководство приняло условия мирного урегулирования, выдвинутые правящей МПЛА и стала легальной оппозицией. Вооруженный конфликт был исчерпан.

Были и трагичные примеры. Когда в 1989 году советские войска ушли из Афганистана, оставили президенту Наджибулле наследство в виде обширной контролируемой территории, хорошо вооруженной правительственной армии и весьма умеренной оппозицией. Ситуация в Афганистане в ближайшие два года развивалась достаточно стабильно, официальный Кабул, не смотря на прогнозы о скором свержении власти, достаточно уверенно держался на плаву — в том числе при помощи России.

Но в 1992 году внештатный советник главы гайдаровского правительства Владимир Лопухин убедил всех, что, мол, не нужно помогать режиму Наджибуллы боеприпасами, техникой, продовольствием. И вскоре совершенно лояльное нам правительство в Афганистане пало, а самого президента повесили. Что сейчас творится в этой стране — общеизвестно.

Это все — исторические аналогии с уже совершенно определившимся конкретным финалом. А вот что касается Сирии, то ее страницы еще не закрыты».

О неопределенности развития ситуации в Сирии, в том числе с участием российской авиационной группировки, говорят многие эксперты. Вероятно из-за того, что кардинальных изменений за столь короткое время в этой стране не произошло. Даже вероятность не просто коалиций России и США на фронте борьбы с ИГ, но и банального взаимодействия между нашими странами не достигнуто — американцы упорно гнут свою линию, а значит, отстаивают исключительно свои личные интересы.

Эти «интересы» позволили за последние 4 года лишь усилить военный потенциал исламистов, а авиационные удары коалиции, как выяснилось, приходились большей частью по мирному населению, чем по боевикам. Совершенно очевидно, что неугодного США Башара Асада Барак Обама был готов свергнуть не только действиями умеренной сирийской оппозиции, но даже руками ИГ, не задумываясь о последующих выходках порожденного американцами «дитяти» на Ближнем Востоке. Сейчас законно избранная власть в Сирии имеет поддержку со стороны России, Ирана и Ливии, которые гарантируют как минимум легальность действий правительства страны.

В качестве негласного прогноза развития событий в Сирии и на Ближнем Востоке в целом, можно рассматривать и такой вариант. На фоне активизации Башара Асада в Сирии, могут сблизиться давние противники — Иран и Ирак. И они могут объединиться против Саудовской Аравии, которая сейчас активно финансирует как ИГ, так и сирийскую оппозицию. А если учесть нынешнее укрепившееся влияние России и ее военные возможности, то можно предположить, что мировые цены на нефть, которые сейчас в большей степени зависят именно от Саудовской Аравии и определяются США, то участие Москвы в мировом правопорядке будет определяющим. Но, это лишь негласный прогноз последствий войны в Сирии.

«Нельзя было говорить 22 июня 1941 года чем закончится Великая Отечественная война, — говорит президент независимого научного центра «Институт Ближнего Востока» Евгений Сатановский. — Точно так же никто сейчас не возьмется прогнозировать дальнейшее развитие ситуации в Сирии. Но в любом случае все последующие события в этой стране повлияют на изменения мирового порядка. Вернее, они уже давно происходят. И Россия во всей этой истории — на верном пути».

Виктор Сокирко

ТВ Звезда