Ставка на раздел Сирии опасна для всего Ближнего Востока

Мир в Сирии наступит не только тогда, когда ее власти сумеют победить исламистов и вооруженную оппозицию, но и если удастся договориться о ее будущем. Причем сохраниться единая Сирия сможет только в том случае, если этого будут хотеть как сами сирийцы, так и их соседи и великие державы. Россия выступает за единую Сирию, но США, похоже, делают ставку на ее распад.


После начала военной операции России в Сирии Вашингтон оказался в роли наблюдателя – о прежней стратегии «ни Асада, ни халифата» можно забыть, а новую только предстоит сформулировать.


В первые дни после возникновения новой ближневосточной реальности в Вашингтоне раздавались голоса о том, что в ответ на «русскую агрессию» нужно не просто отказываться от координации боевых действий с Россией, но и грозить Москве введением бесполетной зоны над частью территории Сирии, то есть нагнетать ситуацию. Сейчас пустое сотрясание воздуха закончилось. Вашингтонские прагматики понимают, что Обаме нужна реальная, имеющая шансы на осуществление стратегия по Сирии, а не старые лозунги или страшные угрозы, которые, к тому же, Штаты в принципе неспособны осуществить.

Новая стратегия по Сирии, естественно, невозможна без новой тактики на Ближнем Востоке в целом, ведь следствием российской операции стало и падение влияния США в регионе. Более того, под угрозой оказываются и стратегические цели США на Ближнем Востоке, которые заключались в том, чтобы ослабить свое прямое военное присутствие в регионе, оставаясь там ключевым гарантом безопасности и основным глобальным игроком. Помириться с Ираном, стабилизировать Ирак, уничтожить халифат, избавиться от Асада и при этом сохранить свое влияние на регион – все эти среднесрочные цели теперь зависят от успеха или неуспеха российской операции в Сирии.

То есть Вашингтон не просто утратил инициативу, он стал наблюдателем, чего с американцами не случалось уже очень давно. Конечно, Штаты ведут постоянную работу со всеми участниками ближневосточной игры, но все равно, на главное событие сегодняшних дней, то есть наступление сирийской армии, они никак повлиять не могут. Разговоры о том, что Россия увязнет в Сирии и не добьется никакого серьезного перелома в пользу Асада, а поэтому Штатам нужно просто подождать, пока ситуация снова развернется в их пользу – от лукавого или для публики. Вашингтон очень бы хотел ускорить завершение российской операции. Но как это сделать?

Вариант совместной с Россией операции против халифата практически исключен, как по геополитическим, так и по региональным соображениям. Вместе с Россией, значит – и вместе с Асадом, а пойти на это Вашингтон не может в принципе, потому что это будет означать публичный отказ от всей его сирийской политики последних четырех лет и окончательную потерю лица перед саудитами и турками, да и остальными арабскими странами.

Можно начать свое наступление со стороны Ирака и сирийских курдов, чтобы ускорить разгром халифата, а значит и окончание российской операции, но по большому счету это тоже не выход. Во-первых, это наступление не так-то просто организовать – иракская армия, состоящая из шиитов, не горит желанием биться за суннитские районы халифата, а одной авиацией ничего не добиться. Во-вторых, даже если такое наступление начнется, на его подготовку уйдет еще много времени, в течение которого Россия будет помогать сирийской армии громить сначала простых исламистов, а потом и халифат.

Поэтому боевые действия американцы будут пытаться остановить только одним способом – началом переговоров о будущем Сирии между Дамаском и прозападными исламистами. Подобные переговоры могли бы стать поводом для перемирия на фронте, а значит, и для приостановления действий российской авиации.

Но чтобы начать переговоры между сирийской вооруженной оппозицией и Дамаском, нужно не просто отказаться от требования немедленного ухода Асада – это Запад уже практически сделал, а оппозицию при необходимости убедят стать посговорчивее. Гораздо важнее другое – нужно договориться о будущем Сирии. Не просто о будущей власти, но и о том, сохранится ли единая Сирия в принципе.

И договориться об этом должны не только сами сирийцы, но и – причем в первую очередь – те, кто является главными союзниками участников гражданской войны и соседями Сирии. То есть Россия, США, Турция, Иран, Саудовская Аравия и Иордания. Без их взаимопонимания о судьбе Сирии как таковой любые остальные переговоры бессмысленны. Не судьба Асада, а судьба Сирии стоит на кону – и тут начинается самое интересное.

Формально все упомянутые страны выступают за сохранение Сирии, но что в реальности? Активно продвигается теория, что единую Сирию уже не восстановить – страна распалась, и собрать ее обратно невозможно. Да и вообще, это лишь начало процесса переформатирования всего Ближнего Востока: границы, проведенные англичанами и французами после Первой мировой войны и гибели османского халифата, рушатся – как вследствие их искусственности, так и по причине спровоцированных американской агрессией смуты и роста исламизма. Сирию, как и Ирак, не воссоздать, и поэтому их нужно разделить на национальные анклавы и государства.

Тут важно не только то, что такие мини-государства окажутся в состоянии войны друг с другом, ведь провести четкие границы между местами расселения разных народов и конфессий практически невозможно, очень много чересполосицы. Важнее то, что разделить только лишь Сирию и Ирак невозможно – их дефрагментация ударит практически по всем государствам региона. Автоматически встанет на повестку дня раздел Ливана, Йемена, Иордании, Саудовской Аравии и прочих, не говоря уже о неизбежности в этом случае попыток образования большого Курдистана, что приведет к турецко-курдской войне, и это как-то не особенно обсуждается при рассмотрении сценариев раздела.

При этом во всех странах региона это прекрасно понимают и именно такого сценария и опасаются. Более того, фрагментация Сирии и Ирака лишь усилит в будущем позиции исламистов-фундаменталистов, сторонников халифата, объединяющего всех арабов (и мусульман вообще). Халифат рано или поздно вернется, только уже усиленный последствиями раздела Сирии и Ирака и недовольством арабов-суннитов такой расчленительной политикой.

Интересно, что очень часто западные аналитики подозревают Москву в планах создания алавитского государства – дескать, российская военная операция направлена в первую очередь на то, чтобы вернуть Асаду контроль над прибрежными районами Сирии, Дамаском и теми частями страны, где проживают алавиты. Остальное, мол, уже не вернуть, да Путин этого и не хочет, ему важно сохранить союзника с военно-морской базой в Латакии.

Само собой, это не так, и Россия, и, главное, сам Асад хотят сохранения Сирии. Это не значит, что контроль над всей территорией придется отвоевывать сирийской армии при помощи российской авиации. Важнейшую роль будут играть переговоры, которые рано или поздно (в зависимости от скорости наступления и масштабов успехов сирийской армии) все равно начнутся. Почему Асад хочет единой Сирии, понятно – стране уже скоро сто лет (да и в нынешних границах три четверти века), и за это время сложился какой-никакой патриотизм.

Для России же сохранение Сирии важно не столько как сохранение союзника, сколько как препятствие для того самого неуправляемого переформатирования региона, которое грозит войнами, радикализмом с терроризмом и выплескиванием пожара к нашим границам. Это несложно понять, так что обвинения России в желании разделить Сирию имеют совершенно откровенный пропагандистский характер и находятся в одном ряду с утверждениями, что наша страна встала на сторону шиитов в войне с суннитами. Цель американцев, приписывающих России такие планы, понятна – настроить против России как сирийских оппозиционеров, так и сторонников Асада среди суннитов, и, главное, напугать суннитские режимы региона, представив Москву разрушителем арабских государств.

Раздел Сирии не нужен и не выгоден и Ирану, не устраивает и Иорданию. Разговоры о том, что Турция хотела бы присоединить к себе часть северных районов Сирии, населенных тюрками, конечно, имеют под собой некое основание в виде мечтаний отдельных пантюркистов, но при этом в Анкаре понимают, что распад Сирии с выделением отдельного сирийского Курдистана обернется для нее страшным обострением и так больного курдского вопроса. Претендующим на лидерство в суннитском мире саудитам очень не нравится Асад и сама партия Басс с ее арабским социализмом и идеями общеарабского единства (от которых, впрочем, Дамаск практически отказался), да и в качестве союзника шиитского Ирана Сирия кажется опасной, но не Эр-Рияду, живущему в стеклянном дворце, разбрасываться камнями.

Понятно, что чем дольше шла война в Сирии, тем больше саудиты и турки представляли себе ее распад как вполне вероятный сценарий и вынуждены были готовиться к нему, даже если бы и не хотели ликвидировать единое сирийское государство, но это было немножко в другой эпохе. Сейчас шансы Дамаска на перелом хода войны, а значит, и на потенциальное собирание страны, сильно возрастают, и всем соседям и региональным игрокам придется исходить из этого. На переговорах в Москве с Путиным сына саудовского короля Мохаммеда было зафиксировано, что обе стороны выступают за единую Сирию, и это подтверждение важно.

По большому счету, никто из соседей Сирии не вынашивал серьезные планы ее раздела – они хотели сменить власть в Дамаске, но идущая война и угроза распада государства в реальности пугают их гораздо больше, чем сохранение Асада, который, конечно же, не забудет им вмешательства во внутренние дела его страны. Планы по разделу Сирии, как и по переформатированию всего региона, есть только у тех, кто и создал его нынешние границы – у англосаксов.

Если сто лет назад этим занимались в Лондоне, то сейчас центр тяжести сместился в Вашингтон – именно там спецслужбы давно уже рисуют новые карты Ближнего Востока. Впрочем, в этом веке ставку делали сначала на прямое военное вмешательство, а потом на мягкую силу, пытаясь в ходе «арабской весны» манипулировать массовыми протестами и играть на внутренних противоречиях. Ни военная сила, ни манипуляции не привели ни к чему хорошему – влияние США в регионе сейчас меньше, чем было до того. Штаты постепенно уходят из горящего региона – не совсем, естественно, а так, переждать пожар. Но в их планах остаться там главным регулировщиком и военной силой, а вовсе не уступать России, хотя бы только и инициативу в регионе.

Россия уже воспринимается не просто как ситуационный противовес Штатам (в рамках сирийского кризиса), но и как вернувшийся в регион большой игрок. А в случае успешного восстановления сирийской государственности и вовсе станет незаменимым для всех в регионе партнером. Понятно, что американцы предпринимают самые разные действия на всех направлениях с целью не допустить стабильного усиления российского влияния, и единство Сирии становится одной из важнейших и актуальнейших тем. Могут ли США решиться бросить в огонь сирийской войны идею «раздела Сирии» с целью не просто сорвать российский план восстановления этой страны, но и, главное, само укрепление позиций Москвы во всем регионе?

Сама идея раздела Сирии популярна среди англосаксонских аналитиков, но официально, конечно, она не взята на вооружение Вашингтоном. Да и было бы странно, если бы США вдруг начали публично продвигать идею раздела государства, за сохранение которого воюет Россия. Госсекретарь Керри в понедельник сказал, что «США считают себя ответственными за то, чтобы пытаться не допустить полного и окончательного уничтожения Сирии». И хотя Керри добавил, что решение вопроса может занять многие годы, все-таки посыл понятен – мы за единую Сирию. Но вот насколько единую?

Сейчас Штаты будут форсировать тему переговоров о будущем Сирии после Асада – кто, как и с кем садится за круглый стол, какие силы будут представлены – и при этом продвигать идею федерализации Сирии. То есть это более мягкий, непрямой вариант ее раздела – автономии, самоуправление. Об этом можно судить хотя бы потому, что все чаще на эту тему высказываются самые крупные американские аналитики – только в последние дни об этом написали Ричард Хаас и Генри Киссинджер. Хаас, президент влиятельнейшего Совета по международным отношениям, в статье «Сирийское испытание Путина» в Project Syndicate пишет:

«Сирия, состоящая из анклавов или кантонов, возможно, лучший из имеющихся вариантов, как сейчас, так и в обозримом будущем. Ни у США, ни у кого-либо другого нет жизненно важного национального интереса в восстановлении сирийского правительства, которое будет управлять всей территорией страны. Необходимо лишь остановить «Исламское государство» и подобные группы».

Киссинджер опубликовал на следующий день в The Wall Street Journal статью «Выход из ближневосточного кризиса», она посвящена тому, что он называет «крушением всей геополитической структуры региона», творцом которой он считает себя самого и которую добило то, что Вашингтон «утратил способность самому формировать повестку», а Путин решил бросить в этом регионе Америке вызов, с которым она не сталкивалась больше 40 лет.

Бывший госсекретарь сетует на то, что нынешняя администрация «не предоставила вариантов сирийского устройства на будущее, если Асад уйдет», и предлагает свое видение того, что теперь США должны делать.

В рекомендациях Киссинджера несколько пунктов, в том числе и признание того, что уничтожение халифата для Америки более безотлагательная задача, чем свержение Асада – и ключевой, конечно же, касается того, в какой форме сохранится Сирия:

«По мере того как власть террористов в регионе будет уничтожаться и он будет переходить под политический контроль умеренных, параллельно с этим следует определить будущее сирийского государства. Тогда может быть создана федеральная структура с алавитскими и суннитскими частями страны. Если алавитские регионы станут частью сирийской федеральной системы, то будет существовать контекст для роли Асада, что снизит риск геноцида или хаоса, ведущих к триумфу террористов».

Тут характерна оговорка: если алавитские регионы станут частью федерации, то... То есть могут и не стать, и непонятно, то ли Киссинджер и правда считает, что Асад и Путин собрались строить Алавистан, то ли он таким образом камуфлирует план по разделу Сирии.

Но если без придирок, то, казалось бы, нормальная идея – федерализация. Ведь все равно различным военным, политическим, религиозным и национальным группам в Сирии придется договариваться между собой о принципах устройства не столько даже власти, сколько самой страны (представительство разных общин во власти – во многом лишь производная от формы государства). И разве не может быть так, что они сами, без подсказок извне, выберут вариант федерализации?

Теоретически, конечно, может, но практически понятно, что если идея федерализации будет взята на вооружение Вашингтоном, то представители «вооруженной оппозиции» на переговорах (люди, тесно связанные с западными спецслужбами) будут проводить именно эту линию, настаивая на ее «благе для всех сирийцев».

Понятно, почему это продвигают американцы, ведь это то же самое, что они уже сделали в Ираке, на севере которого расположен Иракский Курдистан, формально автономия, но, по сути, полунезависимое государство. Но как раз попытка федерализации Ирака и привела к нынешнему пожару.

Страна практически развалилась – свержение Хусейна, оккупация, передача власти от правившего суннитского меньшинства шиитскому большинству привели не только к автономизации курдов и гражданской войне между шиитами и суннитами, но и в итоге к образованию на суннитских землях халифата.

Федерализация в арабском мире приводит к созданию неработоспособного государства – в худшем виде по иракскому, а в лучшем – по ливанскому варианту (где обговорено разделение власти между крупнейшими общинами, но это не спасает). Вариант Объединенных Арабских Эмиратов – федерации из семи княжеств – не подходит больше никому: в большинстве эмиратов очень мало населения и очень много нефти.

Обычное арабское государство может быть только централизованным и с сильной властью, что не отменяет, естественно, культурную и религиозную автономию для меньшинств. И, кстати, понимание того, что «федерализм» – это путь к гибели единой страны, может стать главной причиной несогласия с таким планом что Дамаска, что реальной, а не эмигрантской, оппозиции.

При этом сам по себе лозунг федерализации применимо к переговорному процессу вполне может быть использован не только Штатами, но и Россией – в качестве пропагандистского термина, обозначающего поиск компромисса внутри всего сирийского общества. Но главное другое – будут ли две державы, Россия и США, работать на сохранение единой Сирии, или же Вашингтон решит попробовать «поделить» ее, чтобы она ни в коем случае целиком не досталась России и Ирану. Подобная политика может стоить сирийцам не только страны, но и затягивания гражданской войны, а во всем регионе запустить «принцип домино».