Три спорных момента в альянсе России и Франции
Президенты Франции и России 26 ноября проведут встречу, чтобы заложить основы единого фронта. Не дожидаясь этой даты, начальники генштабов обеих стран обговорили вчера условия военного сотрудничества. Всего за десяток дней дружба Москвы и Парижа превратилась из безнадежного дела в стратегическую ось. Но способны ли два государства сформировать настоящий стратегический альянс? Особенно рассчитывать на это вряд ли стоит. По крайней мере, прямо сейчас.
Скоординированные авиаудары по Ракке и сотрудничество венно-морских группировок Франции и России в Средиземном море могли бы заложить основы единой коалиции в Сирии. Обе страны пострадали от той же беды, массового терроризма, который нанес удары на Синае и в Париже. И у них есть военные и дипломатические средства, чтобы положить конец соперничеству коалиций в Сирии, а также справиться с рядом причин миграционного кризиса.
Некоторые видят в этом стратегический поворот. Во Франции все больше политиков выступают за сближение с Россией. Для одних это меньшее зло после терактов 13 ноября, а для других — переориентация внешней политики Франции в сторону более независимого от НАТО курса.
Масштабы террористической угрозы и миграционного кризиса способствуют смягчению недавних разногласий между Францией и Россией: европейские санкции и ответные меры Москвы, отмена договора на поставку «Мистралей» и т.д. Отношения двух стран вновь обретают в Сирии свой исторический центр тяжести, который был найден в 1901 году против Пруссии и продолжен генералом Де Голлем во время холодной войны. Речь идет о стратегическом альянсе двух государств, которые дополняют друг друга и преследуют общие стратегические интересы.
Как бы то ни было, это тактическое сближение может принести разочарования. По меньшей мере, в трех моментах.
Прежде всего, это касается проведения операций: совместимость российской и французской оборонных систем вовсе не гарантирована, раз Россия не приняла натовские стандарты международных коалиций. Кроме того, страны по-разному смотрят на потери среди мирного населения и ставят перед собой различные приоритеты: для Франции это ИГ, а для России — все прочие направленные против Асада движения.
Далее, речь идет о выходе из кризиса. Париж считает сложившуюся ситуацию результатом начавшейся после арабской весны гражданской войны и рассматривает смену режима с последующим переходным процессом как единственный вариант решения. Москва же уверена, что причиной всему — восстание, которое устроили суннитские державы с руками исламистских движений. Поэтому для нее приемлемо лишь сохранение пророссийской и прошиитской алавитской власти.
Наконец, это касается прочих связей. В ближневосточном регионе Россия намеревается опереться на подъем Ирана, тогда как Франция тесно сотрудничает с суннитами, которых сплачивает страх перед шиитской осью. К тому же, Украина по-прежнему остается яблоком раздора, которое не получится надолго отодвинуть в сторону. Москва стремится сформировать в Донбассе «замороженный конфликт», чтобы на годы вперед ослабить украинское правительство и предотвратить расширение НАТО и ЕС к своим границам. Париж же поддерживает киевские власти. Как Польша и Прибалтика. Поэтому на ось Париж-Москва бросит тень Веймарский треугольник (Париж-Берлин-Варшава).
Если все эти спорные моменты сохранятся и впредь, франко-российский фронт, скорее всего, будет просто обманкой.
Скоординированные авиаудары по Ракке и сотрудничество венно-морских группировок Франции и России в Средиземном море могли бы заложить основы единой коалиции в Сирии. Обе страны пострадали от той же беды, массового терроризма, который нанес удары на Синае и в Париже. И у них есть военные и дипломатические средства, чтобы положить конец соперничеству коалиций в Сирии, а также справиться с рядом причин миграционного кризиса.
Некоторые видят в этом стратегический поворот. Во Франции все больше политиков выступают за сближение с Россией. Для одних это меньшее зло после терактов 13 ноября, а для других — переориентация внешней политики Франции в сторону более независимого от НАТО курса.
Масштабы террористической угрозы и миграционного кризиса способствуют смягчению недавних разногласий между Францией и Россией: европейские санкции и ответные меры Москвы, отмена договора на поставку «Мистралей» и т.д. Отношения двух стран вновь обретают в Сирии свой исторический центр тяжести, который был найден в 1901 году против Пруссии и продолжен генералом Де Голлем во время холодной войны. Речь идет о стратегическом альянсе двух государств, которые дополняют друг друга и преследуют общие стратегические интересы.
Как бы то ни было, это тактическое сближение может принести разочарования. По меньшей мере, в трех моментах.
Прежде всего, это касается проведения операций: совместимость российской и французской оборонных систем вовсе не гарантирована, раз Россия не приняла натовские стандарты международных коалиций. Кроме того, страны по-разному смотрят на потери среди мирного населения и ставят перед собой различные приоритеты: для Франции это ИГ, а для России — все прочие направленные против Асада движения.
Далее, речь идет о выходе из кризиса. Париж считает сложившуюся ситуацию результатом начавшейся после арабской весны гражданской войны и рассматривает смену режима с последующим переходным процессом как единственный вариант решения. Москва же уверена, что причиной всему — восстание, которое устроили суннитские державы с руками исламистских движений. Поэтому для нее приемлемо лишь сохранение пророссийской и прошиитской алавитской власти.
Наконец, это касается прочих связей. В ближневосточном регионе Россия намеревается опереться на подъем Ирана, тогда как Франция тесно сотрудничает с суннитами, которых сплачивает страх перед шиитской осью. К тому же, Украина по-прежнему остается яблоком раздора, которое не получится надолго отодвинуть в сторону. Москва стремится сформировать в Донбассе «замороженный конфликт», чтобы на годы вперед ослабить украинское правительство и предотвратить расширение НАТО и ЕС к своим границам. Париж же поддерживает киевские власти. Как Польша и Прибалтика. Поэтому на ось Париж-Москва бросит тень Веймарский треугольник (Париж-Берлин-Варшава).
Если все эти спорные моменты сохранятся и впредь, франко-российский фронт, скорее всего, будет просто обманкой.
Читайте также:
Китай восхищён, как русские пришли к банкирам США и забрали свои доллары
Китайское издание «Sohu» прорвало заслон молчания, который пытались организовать западные СМИ относительно конфискации активов банка JPMorgan в России. Восточные журналисты отмечают, что американцам нечего ответить на это, они даже комментариев приличных подобрать не могут. Но что еще хуже – не отвечать, просто молчать, тоже нельзя. От США требуется реакция, но они проиграли в любом случае. И
Шойгу сделал Украине жесткое предупреждение. Запад боится последствий. Спасут ли Киев поставки оружия?
Западные чиновники хотят, чтобы Украина получила оружие НАТО как можно скорее, пишет NYT. Оборона ВСУ гнется и трещит, а Сергей Шойгу меж тем однозначно дал понять: Россия ужесточит удары. С этими словами, уверены авторы статьи, опасно не считаться.
"Основной удар России": 70 тысяч бойцов у Харькова и "спасение" Белгорода - когда
03.05.2024 18:59
Замглавы будановского* ГУР Украины сделал несколько откровенных признаний. По словам генерала, май окажется ключевым месяцем - не позже чем в июне Киев ожидает "основной" удар России.
"HIMARS разнесли в хлам": Русская армия взялась за дело под Харьковом
03.05.2024 21:42
Американская разведка заговорила о возможном прорыве российских сил на Донецком и Харьковском направлениях. Ситуация на линии фронта остаётся крайне напряжённой для противника. Украинцы спешно строят оборонительные сооружения после точного удара по Одессе.
Украинских пилотов готовят к миссии "воздух - земля". "Оговорку" Кэмерона эксперты сочли неслучайной
Крымский мост в 2022 году могли взорвать с помощью аммиачной селитры и тротила, сообщают источники. Учитывая обещания Киева и "оговорку" главы МИД Британии Кэмерона, эксперты не исключают, что теперь украинских пилотов готовят к миссии "воздух - земля" для нового теракта против русского моста.