Применит ли Россия в Сирии ядерное оружие против ИГИЛ?

Российский президент Владимир Путин на этой неделе отметил, что Москва может рассмотреть возможность применения ядерного оружия в борьбе с террористами «Даиш» в Сирии. Но Путин тут же выразил надежду, что такое оружие не будет применено и не понадобится в борьбе против терроризма.


«Надо, конечно, проанализировать все, что происходит на поле боя, как работает оружие. И „Калибры“, и ракеты Х-101 в целом зарекомендовали себя очень хорошо. Это новое, современное и высокоэффективное, теперь мы это понимаем, высокоточное оружие, причем может оснащаться как обычной боеголовкой, так и специальной боеголовкой, то есть с ядерным наполнением», — сказал Путин во время встречи с министром обороны Сергеем Шойгу, которая была показана российским телевидением. «Естественно, в борьбе с террористами этого ничего не нужно, надеюсь, никогда и не потребуется», — добавил он.


Российские вооруженные силы продемонстрировали свою способность наносить удары по целям с большого расстояния с использованием крылатых ракет, пуски которых производятся со сверхзвуковых бомбардировщиков Ту-160, с дизель-электрических подводных лодок и даже с крошечных кораблей типа корветов из района Каспийского моря. По сути дела, Москва в ходе своей сирийской кампании проверяет возможности российской армии по ведению самой современной войны. Во время этой интервенции Москвы на Ближнем Востоке состоялся дебют новейших образцов российской боевой техники, включая самолеты Су-30СМ и Су-34, систему ПВО С-400 и бомбардировщики Ту-160.

Однако российские вооруженные силы по-прежнему делают главную ставку на свой мощный ядерный арсенал, доставшийся им в наследство от Советского Союза. С 2008 года Россия добилась заметных успехов в развитии и совершенствовании своих обычных сил, однако реформы в армии не завершены. Москве предстоит еще очень многое сделать, прежде чем ее войска станут в полной мере современной боевой силой. В связи с этим ей приходится полагаться на свой ядерный арсенал, компенсируя недостатки неядерных сил.

Советский Союз открыто подчеркивал, что не станет первым применять ядерное оружие, однако современная Россия сохраняет за собой право в случае возникновения конфликта нанести превентивный ядерный удар. Эта новая доктрина носит парадоксальное название «деэскалационной». Бывший советский и российский дипломат Николай Соков, ныне работающий старшим научным сотрудником в Венском центре по разоружению и нераспространению, пишет в издании Bulletin of the Atomic Scientists:

«Если Россия столкнется с крупномасштабным нападением с применением обычных сил и средств, отразить которое ее армия окажется не в состоянии, она может нанести в ответ ограниченный ядерный удар. На сегодня Россия ни разу публично не заявляла о возможности деэскалационного удара применительно к какому-то конкретному конфликту. Однако такой политикой Россия могла ограничить варианты действий Запада в ответ на войну 2008 года в Грузии. Вероятно, западные лидеры постоянно помнят об этом, проявляя сдержанность в своей реакции на украинские события».

Российская деэскалационная доктрина в определенной степени похожа на «концепцию выбора целей для применения ядерного оружия» времен холодной войны, которая на английском языке имеет весьма уместное сокращение NUTS (безумие — прим. пере.). Эта концепция имела целью одержать победу в ограниченной ядерной войне.

«Во время холодной войны сдерживание подразумевало угрозу нанесения неприемлемого ущерба противнику, — пишет Соков. — Российская же деэскалационная стратегия предусматривает нанесение «оптимизированного ущерба», который определяется как «ущерб, субъективно неприемлемый для противника и превосходящий те преимущества, которые агрессор надеется получить в результате применения военной силы».

Таким образом, хотя Россия на первый взгляд проявляет большую готовность к применению ядерного оружия, чем западные державы, Москва вряд ли использует его в Сирии. Как отметил в своем заявлении Путин, российским войскам не грозит опасность поражения. С 2010 года Россия ограничивает условия применения ядерного оружия такими ситуациями, когда под угрозой оказывается «само существование государства».