Освобождение города Рамади от ИГИЛ напрасно считают успехом

Боевики ИГИЛ оставили 800-тысячный город Рамади, что было подано СМИ как принципиальный военный успех западной коалиции. На деле пиара в этой истории гораздо больше. А настоящие успехи на иракском фронте в ближайшее время не предвидятся: война с исламистами подошла к тому гордиеву узлу, который малой кровью не разрубишь.


Особенность войны в Ираке – полная пассивность населения, чудовищно уставшего от всего, что с ним творили начиная с 1991 года. Потому и занятие почти миллионного города (в Рамади, по последней переписи, проживало более 800 тысяч человек) прошло почти незаметно. Ранее он уже несколько раз переходил из рук в руки почти без сопротивления.


На сей раз бои проходили только на двух окраинах, которые не носят стратегического значения, но удобны для маневра. Боевики ИГИЛ пытались минировать подходы с восточного направления, но без толку. В целом борьба за огромный город сводилась к занятию нескольких зданий, в которых по исторической традиции располагаются государственные учреждения. Вот вам и вся война.

Видеорепортажи о «зачистке» более всего напоминают постановочные кадры работы в частном секторе, что никак не связано с собственно захватом города. Исламисты просто ушли из Рамади, предоставив властям возможность самим разобраться с происшедшим. Благо для ИГИЛ это лишь частный случай всемирного джихада, а для иракских властей – событие национального масштаба.

Важно понимать, что отбить почти миллионный город силами трех тысяч ополченцев в принципе нереально – поставить автоматчика на каждом перекрестке не получится. При этом атаковали Рамади исключительно шииты – иракское правительство смогло мобилизовать только эту часть населения для наступления на территорию ИГИЛ. Но, поскольку сопротивления никто не оказал, одна неукомплектованная до конца бригада спокойно зашла в город, зачистив на камеру несколько кварталов частной застройки в квартале Хусайбах.

Такого рода война с ИГИЛ очень похожа на классическую махновщину, хотя в ней участвуют регулярные армии и присутствует современное оружие. Набеги на крупные города могут продолжаться бесконечно, ведь сама идея войны не ликвидируется. Да, захватили Рамади. Точно так же его можно отдать через пару недель – и никто этого не заметит. Население на происходящее в соседнем квартале не реагирует, а центральной власти в Ираке как не было, так и нет. Искусственное ее насаждение возможно только внешним и насильственным путем, но и к этому в Ираке все уже давно приучены. Изначально ИГИЛ казалось многим местным неким прообразом новой государственной системы, которая избавляла разом и от наследия Саддама, и от американцев. А теперь получается, что и эта система не работает.

С военной точки зрения захват Рамади становится поворотным пунктом в иракской кампании против ИГИЛ только на первый взгляд. Военную обстановку сейчас диктует расположение населения, а не какие-то технические обстоятельства действий. Правительству Ирака приходится создавать специальные условия, чтобы направлять против ИГИЛ воинские части, формировать шиитское ополчение или пользоваться услугами США. Но на земле это не война, а что-то вроде набегов на ранее укрепленные пункты, которые ИГИЛ уже и не хочет сохранять за собой. Сейчас для исламистов куда важнее сохранить не столько часть северного Ирака, сколько именно сирийские территории.

В такой обстановке захват Рамади воспринимается по большей части как пиар-акция. Миллионный город не берут за сутки, когда его обороняют. С другой стороны, силы ИГИЛ уже сейчас подорваны настолько, что вести войну на несколько фронтов уже не в состоянии. Провинцию Анбар – голую пустыню – можно и так отдать, а вот за Алеппо и Ракку они воевать будут.

Не хочется думать, что началась «гонка на уничтожение» – кто быстрее разгромит ИГИЛ, западная коалиция или российско-сирийско-иранская. Такой задачи в принципе нет. Полномочия, например, нашей группировки не выходят за границы Сирии, а американкой – за пределы Ирака, хотя периодически они эти границы нарушают, как и Турция. Соглашений о сферах ответственности тоже никто не оглашал. На этом фоне с каждым днем все более важной становится проблема этнической и религиозной ответственности, хотя опять же публично об этом мало кто говорит.

В Ираке уже выросло целое поколение, не понимающее ничего, кроме тотальной войны. ИГИЛ в какой-то момент стал для этих молодых людей прибежищем, спасением от оккупации и от странного местного режима. Но «прелести» джихадистской власти тоже не всем пришлись по вкусу. В результате целые города спокойно сносят тяготы всех властей, чтобы сдаться победителю – любому из них. Три тысячи человек со стрелковым оружием способны поставить под контроль огромные территории с огромным населением – и это нормально.

Точно так же в Сирии бои ведутся на некоторых участках силами не более роты с двумя–тремя единицами бронетехники. И уже не важно – танки это или просто старый БРДМ. Сражения масштаба Углегорска, Марьинки или Дебальцево для них непонятны и даже вызывают удивление. Страшно употреблять в таком ряду названия старых советских городов, но увы, такова практика.

Реальность войны в Ираке – пиар и перемещение стрелок по карте, на развитие ситуации на Ближнем Востоке в целом она уже не влияет. Такими темпами американская коалиция действительно может подойти к кромке пустыни, но что делать дальше – непонятно. Не военные, а именно политические и религиозные расклады останавливают продвижение коалиции на север, поскольку дальше придется договариваться с множеством групп, ни одна из которых не хочет поступаться принципами. А с военной точки зрения, продвижение в пустыню невозможно без организации снабжения. Даже вертолетные десанты, на которые делали ставку, оказались неэффективны. Они ведь тоже кушать хотят.

Восстановление контроля над Рамади может оказаться последним крупным успехом американской коалиции на иракском фронте. Дальше – пустота. Никаких пропагандистских эффектов уже не будет. Тяжелая и нудная оперативная работа, постоянный контроль над огромной территорией и странным населением, к чему американцы не приучены за все годы войны.

А ведь побеждать надо. В предвыборный период потерь не простят.