Сирия-2015: Россия освоила военный опыт США

Но перелома в боевых действиях пока не произошло.


30 декабря исполнится три месяца с того момента, как официально началась военная операция России в Сирии. Вмешательство в конфликт в конце сентября, по меньшей мере, решило две задачи. Во-первых, благодаря ударам ВКС РФ по позициям террористов удалось остановить их продвижение. А во-вторых, наши Вооруженные силы получили уникальную возможность применить ряд вооружений в реальной боевой обстановке.


И если в первый месяц операции все СМИ и военные эксперты обсуждали, в основном, возможности крылатых ракет «Калибр-НК», запущенных с кораблей Каспийской флотилии, и технические возможности нашей авиагруппы, то главным событием второго месяца, к сожалению, стали первые потери. 24 ноября сначала истребители ВВС Турции сбили фронтовой бомбардировщик Су-24М, а затем — в ходе боя с боевиками, был уничтожен вертолет Ми-8 поисково-спасательной службы. Погибли двое российских военнослужащих. C 30 ноября российские истребители-бомбардировщики Су-34 впервые стали вылетать на задание не только с авиационными бомбами, но и с ракетами «воздух-воздух» малой и средней дальности.

Третий месяц операции проходил в режиме «рутинной работы»: Минобороны перестало каждый день отчитываться о количестве самолетовылетов и уничтоженных целей, выдавая сводки раз в несколько дней. Как сообщил 25 декабря 2015 года начальник главного оперативного управления Генштаба ВС РФ Сергей Рудской, с начала операции в Сирии российские ВКС выполнили 5240 боевых вылетов, из них 145 на счету Дальней авиации.

Напомним, в ноябре авиационная группировка была усилена: к находящимся на аэродроме Хмеймиме бомбардировщикам Су-24М и Су-34, штурмовикам Су-25СМ, истребителям Су-30СМ присоединились четыре истребителя Су-27СМ3 и восемь — Су-34. Параллельно удары наносились и при помощи стратегической авиации — Ту-95МС, Ту-160 и Ту-22М3, в том числе крылатыми ракетами Х-101 и Х-555. Сирийские телевизионщики в репортаже о спасении штурмана Су-24М Константина Мурахтина, ненароком сняли, как отмечают в Интернете, новейшие российские вертолеты — ударные Ка-52 и Ми-28Н. 25 ноября на авиабазу Хмеймим в Сирии, где базируется российская авиационная группа, были переброшены новейшие зенитно-ракетные системы С-400.

Как сообщило агентство Reuters со ссылкой на опрошенных представителей американских властей и военных аналитиков, за три месяца военной кампании Москва смогла добиться своих ключевых целей при минимальных издержках. По оценке российского Генштаба, наибольший успех достигнут в провинциях Алеппо, Латакия и пригородах Дамаска. В то же время 11 декабря на коллегии Минобороны Сергей Шойгу признал, что зона влияния ИГ расширяется:

— Боевиками захвачено около 70% территории Сирии и большинство районов Ирака. Численность террористов составляет более 60 тысяч человек, — сказал он.

Каковы промежуточные итоги действий российских ВС в Сирии за три месяца и в 2015 году в целом? Слово независимым экспертам.

Заведующий отделом евразийской интеграции и развития ШОС Института стран СНГ, военный эксперт Владимир Евсеев считает, что главным достижением российского вмешательства в сирийский конфликт является то, что вопрос о силовом свержении действующего правительства снят с повестки дня.

— С самого начала операции ВС РФ в Сирии был взят довольно восторженный тон, однако потом он постепенно стал меняться. Я думаю, что изначально планировалось, что боевики будут оказывать меньшее сопротивление. Возможно, была некая недооценка инженерно-заградительной защиты их объектов, способности радикалов переходить в контратаки. Так, боевики «Исламского государства» 10 декабря снова захватили стратегический важный город Мхин в провинции Хомс, хотя правительственным войскам удалось отвоевать его 22 ноября в ходе общего наступления на трассе, соединяющей Дамаск и провинциальный центр Хомс.

Кроме того, делалась ошибочная ставка на то, что Турция не будет слишком активно препятствовать боевым действиям против боевиков. Но она их поддерживает, наряду с монархиями Персидского залива.

Не исключено, что наше руководство предполагало, что все-таки удастся наладить некое взаимодействие с США и их союзниками в рамках антитеррористической коалиции, с помощью которой удастся ослабить радикалов.

Судя по всему, некоторые завышенные оценки и прогнозы не оправдались.

Сирийская армия оказалась достаточно слабо подготовленной, что было обусловлено пятым годом боев, отсутствием ротации личного состава и вообще нежеланием некоторых сирийцев воевать. По тем данным, которые приводят лидеры сирийской оппозиции, всего лишь 10% молодых сирийцев готовы воевать на стороне правительственной армии, остальные просто не хотят участвовать в боевых действиях. При такой ситуации крайне сложно сформировать мобилизационный резерв.

Из позитивных моментов я бы отметил, что вроде бы удалось развести цели — США и их союзники стали больше работать по Ираку. По некоторым данным, американцы вообще свернули полеты авиации на территории Сирии. В целом, если РФ будет работать по Сирии, а США сконцентрируется на Ираке, то мы перестанем друг другу мешать.

Также был создан информационный центр в Багдаде, благодаря которому все-таки удается обмениваться какой-то развединформацией. Это важно, поскольку позволяет использовать иракскую территорию для пролета крылатых ракет.

Исключительно важно, что удалось отработать в боевых условиях современные системы вооружений — в первую очередь это касается крылатых ракет воздушного и морского базирования, средств РЭБ. В целом, я оцениваю ситуацию, как осторожный успех.

Старший аналитик Центра изучения кризисного общества, эксперт РСМД и Института Ближнего Востока Сергей Балмасов отмечает: чтобы обозначить итоги российской операции в Сирии, необходимо напомнить, что боевики в конце 2014 — начале 2015-го годов достигли серьезных успехов, потеснив войска Асада в центре, на юге и севере страны.

— С усилением иранского и российского вмешательства в сирийский конфликт мы видим обратную тенденцию — идет постепенное продвижение правительственных войск. Наиболее оно заметно в южной части провинции Алеппо. Другое дело, что успехи, подобные деблокированию авиабазы Kвейрис и «зачистки» ее окрестностей, носят не стратегический, а тактический характер. Сирийцам при поддержке союзников так и не удалось отбросить боевиков от столицы Сирии.

В последние дни активно пиарилось уничтожение российской авиацией командующего группировкой «Джейш аль-Ислам» Захрана Алоуша и ряда значимых представителей другой крупной группировки «оппозиционеров» — «Ахрар аш-Шам». Однако востоковеды хорошо знают, что уничтожение лидеров той или иной организации хотя и создает определенные неудобства для группировок, но совершенно точно не является для них критичным. Более того, зачастую на смену убитым приходят более одиозные персонажи. Также сообщалось, что эти боевики были доверенными лицами саудитов и катарцев, через которых проводили денежные потоки — и якобы это осложнит финансирование и взаимодействие монархий с группировками. Однако понятно, что в Дохе и Эр-Рияде отнюдь не дураки сидят, там прекрасно представляют, что нужно иметь резервные фигуры.

Важно, что «Ахрар аш-Шам» и Сирийская свободная армия первоначально рассматривались в качестве сил, способных при определенных условиях войти во власть в рамках политического урегулирования. Однако судя по нашим действиям, дальнейшее взаимодействие с ними не предполагается. Создается впечатление, что Россия и Иран (и Асад) нацелились на бескомпромиссную игру без достижения политического урегулирования, несмотря на все заявления о готовности сторон к переходному правительству и т. д. Пока нет никаких предпосылок, говорящих о том, что Асад был бы готов впустить в правительство оппозицию, а по мере достижения тактических успехов такое желание будет пропадать все больше.

Видно, что на Ближнем Востоке разворачивается информационное соревнование между США и Россией. Так, США заявляют об усилении поддержки Ирака, вкладе в освобождение Рамади, об успехах коалиции «Демократических сил Сирии» (куда вошли отряды народной самообороны курдов YPG — боевое крыло курдской левой партии «Демократический союз», бойцы Сирийской свободной армии и др.). И тут же следует реакция российского Минобороны, представители которого возмущаются тем, что Америка воюет с террористами только на словах…

Важный момент — США не намерены вкладываться в восстановление какой-либо инфраструктуры в САР, но будем ли участвовать в этом мы? Понятно, что об этом рано говорить, но все-таки… Если мы взялись вести войну, то должны понимать, кто будет отвечать за тыл. Боевики за четыре с половиной года активных действия нанесли вред САР на сотни млрд. долларов.

Также стоит сказать о том, что сейчас мы видим попытки переброски суннитских отрядов в те районы, население которых их поддерживает. Следовательно, там можно ожидать более серьезное сопротивление.

Таким образом, говоря об итогах 2015 года, можно отметить, что пока в сирийской войне больше вопросов, чем ответов. В стране сохраняется неопределенность и ясно, что продолжается война на истощение.

Заместитель директора Института политического и военного анализа Александр Храмчихин не сомневается, что включение России в борьбу с боевиками на сирийском ТВД было необходимо: приход «Исламского халифата» в Россию (что неизбежно, если он не будет разгромлен на Ближнем Востоке) обернется для нас ущербом на несколько порядков большим, чем расходы на нынешнюю сирийскую операцию.

— Однако успехи наших действий оценивать сложно: отрицательными их назвать нельзя, но и особого позитива пока не видно. Судя по всему, возможности сирийской армии были сильно переоценены. Я не знаю, насколько это можно считать просчетом, но очевидно, что авиационная группировка изначально должна быть больше. И для того, чтобы достигнуть результатов в этой войне, возможно, нужно готовиться к наземной операции. Сирийская армия не демонстрирует способности закреплять успехи на земле, а без них рапортовать об уничтоженных объектах и командных пунктах можно долго.

— Как вы оцениваете работу информационного центра в Багдаде, о создании которого было заявлено с большой помпой?

— Результаты его деятельности особо не заметны, особенно учитывая, что иракская сторона пытается усидеть на двух стульях — на российско-иранском и американском.

— Сейчас в СМИ пишут, что Россия ведет в Сирии войну 21 века, демонстрируя новую тактику. На ваш взгляд, те формы и приемы ведения боевых действий, которые показывают наши ВС, чем-то отличаются от тех, которые американцы и их союзники применяли еще во время операции «Буря в пустыне» в 1991 году?

— «Война в 21 веке» — это такой же бессмысленный штамп, как «гибридная война», в которой якобы преуспела Россия: естественно, что мы ведем боевые действия 21 века, потому что живем в 21 веке. Да, мы уже вполне вписываемся в современные тенденции. Также как американские ВС, наши войска отрабатывают приемы ведения войны на противнике, который, в общем-то, неспособен адекватно ответить.

Источник: Свободная Пресса