Ползучая война Эрдогана

Турция пытается распространить свое влияние на территории проживания тюркоязычных народностей под видом культурно-исторической интервенции.


В сложившийся после Второй мировой войны двуполярный миропорядок стремится вклиниться новый игрок, некогда представлявший могущественную империю. Главным инструментом в геополитических играх хозяина Анкары Реджепа Эрдогана являются представители тюркского этноса, рассеянные по всему миру. Именно на них делают ставку неоосманы, проводя политику «мягкой оккупации» своих (и не только) бывших земель. Не готовый к прямой конфронтации Эрдоган выбрал политику подкупа.


После крушения Османской империи республиканские власти Турции не провозглашали свою приверженность идеям пантюркизма, тем не менее, реформа турецкого языка, в результате которой он был очищен от арабских и персидских слов и приведен к общетюркскому знаменателю, вполне укладывалась в русло идей неоосманизма и возрождения империи в старых, довоенных границах.

Впрочем, по мнению экспертов, в Турции преувеличивают культурно-языковое единство тюркских народностей: пути представителей этой этнической группы разошлись слишком давно, чтобы можно было говорить о едином тюркском языке. Сегодня Анкара прилагает немалые усилия, выстраивая мифологию, в рамках которой разрозненные тюркские народности предстают в виде монолитного «тюркского мира».


Бывшие советские республики

При этом единый тюркский алфавит начал создаваться лишь в 2012 году в Казахстане, а в 2013 году инициативу подхватил Азербайджан. Идея создания единого тюркского языка исходит от созданного Турцией Совета сотрудничества тюркоязычных государств (ССТГ).

Анкара ведет последовательную работу по внедрению идеи общего исторического пути тюркоязычных стран — этот искусственно смоделированный миф распространяется через «общетюркские» учебники истории (за периоды до XV века и с XV по XXI век), географии и литературе для средних школ. Печать и распространение такой учебной литературы обсуждались, к примеру, на съезде министров образования стран — участниц ССТГ в сентябре прошлого года, состоявшемся в Астане.

Идеи тюркского единства успели глубоко внедриться в сознание казахских, киргизских и туркменских политиков — к примеру, Нурсултан Назарбаев заявил о необходимости открыть международный казахско-турецкий университет им. А. Ясави в Туркестане для всего «тюркского мира». В Астане действует также Тюркская академия, издающая учебные пособия, акцент в которых сделан, разумеется, на истории и достижениях единого тюркского этноса. Назарбаев даже предложил создать Общий фонд тюркской интеграции, подключив к нему деловые круги из стран — участниц ССТГ.

В Киргизии идею тюркской интеграции под началом Анкары также воспринимают с энтузиазмом. Примечательно, что первым зарубежным визитом Алмазбека Атамбаева после вступления на пост главы государства была поездка в Турцию, а не в Россию — вопреки устоявшейся традиции. В июле 2015 года состоялась встреча глав МИДов Турции и Киргизии в рамках заседания совместной группы стратегического планирования — стороны обсудили перспективы двусторонних отношений в политической, торгово-экономической и культурно-гуманитарной областях.

Туркмения долгое время держалась в стороне от интеграционных инициатив Анкары, однако в 2014 году присоединилась к Совету сотрудничества тюркоязычных государств. На фоне ухудшения российско-турецких отношений в конце 2015 года Анкара обратилась за поддержкой именно к своим союзникам по ССТГ, попросив Баку и Ашхабад помочь ей в диверсификации поставок энергоносителей. В свою очередь, турецкая сторона пообещала Азербайджану поддержку в решении карабахского вопроса.

Таким образом, Турция исподволь старается «вытянуть» государства Средней Азии и Закавказья из российской орбиты, переориентировав их на себя. Архаичные режимы Центральной Азии с удовольствием отвечают взаимностью на «ухаживания» Эрдогана. Тот же Азербайджан можно назвать полностью отуреченным. Впрочем, этими территориями активность Анкары не ограничивается.


Балканы

Турция традиционно воспринимает Балканский полуостров как сферу своих интересов. В XIV–XV веках Балканы были завоеваны Османской империей и освободились от ее владычества только в начале XX века. Кроме того, в регионе проживает примерно 1,5 млн этнических турок.

Активизация турецкой политики на этом направлении приходится на 2009 год и совпадает с назначением на пост главы МИДа Турции Ахмеда Давутоглу (в настоящее время — премьер-министр). Турецкие высокопоставленные политики зачастили с визитами в страны Балканского полуострова, был облегчен визовый режим для целого ряда балканских государств, в частности, Македонии, Албании и Хорватии. Кроме того, с некоторыми странами региона были подписаны соглашения о свободной торговле.

Уделяется внимание и военно-политическим контактам — например, в турецких военных учебных учреждениях начали преподавать сербский, хорватский и албанский языки.

Так же, как и на среднеазиатском направлении, Анкара стремится вовлечь балканские народы в свой культурно-исторический дискурс. Турция открыла в Македонии представительство Союза турецких гражданских неправительственных организаций, активно внедряются турецкие учебники по истории региона, при поддержке и участии турецкой стороны в регионе отрываются школы и университеты. В частности, открыт и функционирует Балканский институт тюркологических исследований в Косово.

Таким образом, Анкара прикладывает все усилия для того, чтобы стать ведущим игроком на Балканском полуострове — в отличие от России, которая теряет позиции в культурно-языковой сфере даже в Сербии, традиционно считающейся спутницей Москвы на Балканах.

Анкара последовательно продвигает свои интересы на территории других государств, эксплуатируя тему единства тюркоязычных народов — при том, что в действительности это «единство» искусственно формируется турецкими историками и учеными. Несмотря на надуманность подобной идеологии, Турция способна со временем внедрить этот миф в сознание подрастающих поколений среднеазиатских республик — в этом Анкаре содействуют власти перечисленных государств.

Москва, вероятно, недооценивает значение культурной интеграции со своими союзниками — необходимо лоббировать распространение в этих странах учебников, в которых рассказывалась бы история отношений с Россией в нужном государству ключе. Казалось бы, такая невинная «мягкая оккупация» не может серьезно переориентировать государство, переманить на свою сторону. Но неоосманы не торопятся: 10-20 лет — и уже иное поколение становится главным локомотивом внутренней политики. Формируемый вокруг России пояс тюркских государств парадоксально не вызывает опасений в Кремле. Что может случиться плохого от бесплатных языковых курсов? Опыт Украины и Прибалтики так ничему нас и не научил.