Перемирие в Сирии: дальнейшие шаги

Общей реакцией на первые несколько дней частичного прекращения боевых действий в ходе сирийской гражданской войны было удивление в связи с тем, насколько хорошо соблюдалось перемирие. До этого было достаточно оснований для пессимизма относительно того, что в этом запутанном конфликте вообще можно соблюдать хоть какое-то перемирие. Но если пессимизм на этой действительно ранней стадии перемирия оказался и чрезмерным, то это отчасти объясняется тем, что кабинетные стратеги, которые хотят продолжения войны до уничтожения последнего сирийского умеренного оппозиционера, недооценили усталость от войны многих из тех, кто по-настоящему воюет. Другой возможной причиной является ошибочное представление о мотивах России и недооценка того, какой контроль и какие рычаги влияния на режим Асада получила Москва благодаря масштабным действиям России от имени этого режима.


Примерно такое же ошибочное представление, несомненно, есть и в отношении другого важного сторонника сирийского режима — Ирана. К общепринятому представлению о том, что Иран будто бы стремится дестабилизировать обстановку в регионе, определенно добавляется недопонимание, когда вместо этого Иран пытается (как он это делает в Сирии) защитить действующий режим и статус-кво (по имеющейся информации, Иран сейчас выводит из Сирии большую часть своих войск).


Тем не менее, некоторые основания для пессимизма вполне обоснованы. И в ближайшие недели, наверняка будут серьезные нарушения перемирия — и некоторые будут более значительными, чем те, которые были до сих пор, а некоторые будут происходить в виде внезапных атак и прорывов, в результате чего может возникнуть впечатление, что соглашение разваливается на части. Наряду с обычными доводами (основанными на сохраняющемся недоверии и враждебности), согласно которым перемирие редко соблюдается идеально и в полной мере, перемирие в сирийском конфликте осложняется еще и тем, что прекращение огня не касается ИГИЛ и связанной с «Аль-Каидой» Джабхат ан-Нусрой, а также тем, что некоторые оппозиционные группировки на некоторых сирийских фронтах взаимодействуют с ан-Нусрой. Важнейшей задачей на ближайшие недели будет не допустить того, чтобы в погоне за лучшим не потерять то, что уже достигнуто. Тот факт, что частичное перемирие вообще наступило, свидетельствует о том, что в ситуации есть на что опереться.

Чтобы помочь в укреплении этого перемирия, Соединенным Штатам, а также другим членам Международной группы поддержки Сирии необходимо отказаться от некоторых навязчивых установок. Первая — это твердое убеждение в том, что Асад должен уйти. Можно сколько угодно говорить о том, что некоторые действия режима отвратительны, и что Асад не может стать важным игроком в будущей перманентно стабильной Сирии с легитимной властью, но сначала надо решать вопросы ближайшего будущего, а долгосрочные задачи отложить на потом. А в ближайшей и среднесрочной перспективе имеющиеся варианты хуже (если говорить о нестабильности и возможностях для экстремизма), чем сохранение в какой-то форме режима в той части Сирии, которую он контролирует. Другая установка, от которой следует отойти — это мнение, согласно которому любая инициатива Владимира Путина и России, их действие или попытка стать ключевым игроком на этой арене в силу самого факта означают ущемление интересов США.

Для Сирии наилучший практически осуществимый и обоснованный выход из ситуации в ближайшем будущем (помимо продолжения вооруженной борьбы с экстремистскими организациями — и особенно с ИГИЛ) мог бы иметь характер замороженного конфликта. Замороженные конфликты не являются удовлетворительным решением и нарушают международные принципы национального единства и территориальной целостности, но иногда они являются лучшим решением проблемы, чем имеющиеся варианты. Они могут создать условия для довольно продолжительной стабильности и привести к тому, что конфликт утратит актуальность, и политики снимут его с основной повестки дня. Возьмем, к примеру, некоторые замороженные конфликты у границ России. Много ли в последнее время вы читали в газетах о конфликте между Россией и Грузией, и о том, что Россия по-прежнему оккупирует некоторые части грузинской территории? Или — что более важно — много ли вы читали о том, что в результате замораживания конфликта возникли более серьезные или масштабные проблемы?

Решая сирийскую проблему и пытаясь превратить хрупкое перемирие в нечто более прочное, мы должны руководствоваться главным принципом. Он заключается в том, что именно сама эта война (в гораздо больше степени, чем какой-либо конкретный политический исход внутри страны или соотношение сил) превратила Сирию в проблему для международной безопасности и создала угрозу распространения региональной нестабильности и разветвленной сети воинствующего экстремизма.