Саммит "большой двадцатки" показал ослабление влияния США

Ежегодные саммиты «Большой двадцатки» стали главной международной встречей в верхах после кризиса 2008 года. На нынешней встрече в Ханчжоу обсуждение глобальных вопросов было чисто ритуальным, а главный интерес представляли двухсторонние встречи. И то, как смотрелся Владимир Путин на фоне уходящего Барака Обамы.


Владимир Путин за три дня успел встретиться с половиной участников саммита – у него прошло восемь двухсторонних встреч и одна пятисторонняя (в формате БРИКС). Таким образом, российский президент переговорил с 11 из 19 руководителей стран, участвовавших в саммите (впрочем, кроме глав 20 крупнейших экономик мира в Ханчжоу были приглашены еще девять глав развивающихся государств – и с одним из них, президентом Египта, Путин тоже успел встретится). Еще с двумя из участников саммита, японцем Абэ и кореянкой Пак Путин буквально накануне общался во Владивостоке.


Таким образом, только с лидерами шести участников «двадцатки» президент России в эти дни не провел официальной встречи (разве что могли быть небольшие разговоры в кулуарах) - это Италия, Австралия, Канада, Индонезия, Мексика и Евросоюз. Но итальянский премьер Ренци и глава Еврокомиссии Юнкер были в Санкт-Петербурге в июне, а президент Индонезии Видодо прилетал в Сочи в мае - так что остается всего три человека.

С президентом Мексики Пенья Ньето отношения у Путина явно не сложились. Об этом говорит тот простой факт, что за три с половиной года его руководства этой страной два лидера пересекались на нескольких международных саммитах (и, понятно, что они знакомы друг с другом), но при этом между ними не было ни одной личной встречи. А Канада и Австралия являются верными слугами британской короны – оставаясь, по сути, единственными неевропейскими участниками несостоявшейся «блокады России», от которой уже всячески увиливают и сами европейцы. К тому же в обеих странах всего год назад сменились премьеры – и, похоже, что у Путин нет особого желания ближе познакомиться ни с молодым да ранним канадцем Джастином Трюдо, ни с австралийцем Малкольмом Тернбуллом.

Кстати, именно в Австралии проходил саммит «двадцатки» осенью 2014-го года, и как раз на нем атлантисты очень хотели продемонстрировать «изоляцию» Путина из-за Украины. Но по большому счету все ограничилось бравыми заявлениями тогдашнего австралийского премьера накануне саммита и устным сообщением тогдашнего канадского премьера о том, как он в лицо высказал Путину требование «убраться с Украины». Фамилии двух бывших премьеров сейчас интересны лишь некоторым из их соотечественников, а вместо изоляции Путина на нынешнем саммите обсуждали различные казусы с Бараком Обамой.

Для американского президента Ханчжоу был практически последним большим саммитом. Ему еще предстоит поездка в ноябре в Лиму на ежегодную встречу АТЭС (Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества) – на этих саммитах в последние годы собирается тоже очень представительная компания, включая половину «двадцатки». Для Обамы тихоокеанский саммит будет иметь важное символическое значение, ведь именно при нем США объявили о развороте в этот регион. Развернуться, чтобы удержать мировое лидерство и сдержать Китай – и к концу президентства Обамы все понимают, что это не получается.

Но к моменту встречи в Лиме сам Обама уже будет никому не интересен: он превратится из нынешней хромой утки в человека, от которого ничего не зависит. За десять дней до перуанского саммита должен быть избран новый президент США. Так что саммит в Ханчжоу стал для Обамы прощальным в качестве президента, который еще может что-то решить. И все понимали, что главное, что он хочет решить – это достичь соглашения с Россией по Сирии.

Оно нужно Обаме как некий знак его миротворчества: вот, смотрите, в Сирии шла гражданская война, а я все-таки додавил Путина и он прекратил бомбежки антиасадовской оппозиции. Особого практического смысла это соглашение не будет иметь. Война в Сирии все равно будет идти до того момента, когда Дамаск восстановит контроль над всей территорией страны. Это может занять годы, к этому можно прийти через коалиционные договоренности с частью вооруженной оппозиции или через ее постепенное уничтожение. Но для уходящей администрации нужно продемонстрировать свою способность «решать проблемы»: мы оставили новому президенту не самые худшие позиции на «сирийском фронте».

Однако внутриполитическая ситуация в США настолько плоха для правящего класса, что никому, конечно, нет особого дела до амбиций Обамы. Ставки на Клинтон слишком высоки, к тому же в Вашингтоне понимают, что исправить репутацию США на Ближнем Востоке (например, в глазах тех же саудитов) одним лишь соглашением по Сирии уже не удастся. Все ждут нового президента с новой политикой. Тем более что велика вероятность, что им станет Дональд Трамп, сторонник политики «пускай наши союзники больше платят за то, что мы их охраняем».

Обама не только уходящий, но и еще и достаточно недипломатичный президент. Буквально накануне саммита он заявил, что США занимают крайне жесткую позицию в конфликте за территорию в Южно-Китайском море, выступая против усиления активности Китая в спорных водах:

«Если вы подписали договор, который призывает решать в международном арбитраже вопросы на море, то тот факт, что вы больше чем Филиппины, Вьетнам или другая страна, не является для вас причиной играть мускулами».

И хотя он попытался сгладить впечатление, добавив, что Китай должен понять, что «растущая мощь означает растущую ответственность», и сами Соединенные Штаты «достигли такой мощи отчасти благодаря тому, что сдерживали себя», понятно, что на китайцев подобные советы произвели крайне неприятное впечатление. Заморская держава грозит Поднебесной последствиями за действия китайцев в их собственном море.

Так что Обаму в Ханчжоу принимали так, как он заслужил. Китайцы, конечно, не собирались его унижать, и накладки с трапом у самолета были техническими, но Пекин воспользовался поводом для того, чтобы выразить свое недовольство Вашингтоном. Это касалось и заявлений Си Цзиньпина об «ошибочности» решения о разрешения американской системы ПРО в Южной Корее, сделанного им публично на встрече с президентом Южной Кореи, и обращенных к Путину слов о важности «твердой поддержки усилий другой стороны по защите государственного суверенитета, безопасности и интересов развития».

И то, что Владимир Путин по окончанию саммита заявил о поддержке китайской позиции по непризнанию решения Гаагского арбитража по спорным территориям в Южно-Китайском море, показывает, что Россия солидаризируется с Китаем в вопросе противодействиями американским играм в регионе.

Это не новость - то, что Москва и Пекин обвиняют Вашингтон во вмешательстве в их отношения с соседями. Более того, ситуация на Украине и в китайских морях имеют много общего. США проводят политику сдерживания и России и Китая (разными способами, но с одной целью). Не дать обеим странам вернуть бывшее у них влияние на их зоны жизненных интересов (для России это постсоветское пространство, а для Китая Юго-восточная Азия). В Европе для давления на Россию США используют страны Евросоюза, в Азии пытаются играть на противоречиях Китая с его соседями. То, что Си назвал «твердой поддержки усилий другой стороны по защите государственного суверенитета» означает – еще и на фоне начинающихся на днях российско-китайских учений в Южно-Китайском море - что Москва и Пекин переходят к еще более тесной координации своих действий по сопротивлению американскому давлению.

И это настоящий кошмар для США, потому что российско-китайская связка это последнее, что нужно Вашингтону. Американские стратеги еще не так давно продолжали уверять, что российско-китайское сближение недолговечно. Теперь же оно не просто стало явью – две страны практически открыто говорят США то, что они думают об их претензиях на мировое господство. Обама хотел перенести центр тяжести американского влияния и усилий с Ближнего Востока на Тихий океан – и что он видит в концу своего президентства?

На Ближнем Востоке США действительно стало меньше – но зато туда внезапно для них вернулась Россия, активно перевербовывающая разочаровавшихся в США союзников. И США теперь ограничены в своих возможностях в этом регионе – им нужно договариваться с Россией, которую они безуспешно пытались наказать в Европе. Да, США пока что удерживают Киев, но платят за это ростом антиатлантических настроений в Европе, что в перспективе приведет к проблемам со Старым светом.

А в Тихоокеанском регионе, куда Вашингтон развернулся для сдерживания Китая, Пекин как бы и не заметил этого. Да, американцам удается поддерживать напряженные отношения между Японией и Китаем, играть на страхах перед китайцами у их южных соседей, но мощь Китая уже такова, что долго удержаться на южных флангах Поднебесной у США не получится. А на восточных рубежах Китая начинается новая игра: Путин приглашает к сближению с Россией Японию и Южную Корею, что, естественно, со временем приведет к ослаблению их ориентации на Штаты.

Вот такую расстановку на важнейшем и для США, для всего мира Тихоокеанском фронте оставляет своему наследнику нобелевский лауреат – впрочем, надо еще понять, сможет ли Америка спокойно избрать его преемника.