Плюс быстрый глобальный удар

Новое оружие для США как мирового лидера

После прихода в Белый дом нового, 44-го президента Соединенных Штатов Америки некоторые аналитики полагали, что проект «быстрый глобальный удар» (БГУ, PGS - англ.) вскоре будет положен в корзину. Риторика предвыборной кампании Барака Обамы и провозглашенная новой администрацией линия на отход от внешней политики Джорджа Буша-младшего, казалось бы, давали серьезные основания для таких предположений.

Вспоминали неудачу с продвижением в 2007 году через конгресс финансирования одного из направлений БГУ - создания модифицированных баллистических ракет (БРПЛ) «Трайдент-D5», оснащенных вместо ядерных боевых блоков обычными боеголовками: уж если в период правления Буша, когда выделение денег на разработку и производство вооружений являлось делом почти беспроблемным, а проект БГУ был апробирован не только политически, но и доктринально, Пентагон не смог «продать» его законодателям, то во времена либерала и миротворца Обамы судьба БГУ предрешена. Ничего подобного, утверждали другие эксперты, проект будет не только сохранен, но и получит развитие, смена президентов на него не повлияет - БГУ нужен Америке. Они оказались правы. Каковы бы ни были обстоятельства, США вовсе не собираются отказываться от своего места и роли в мире, от своих интересов и завоеванных рубежей. Реализация проекта «быстрого глобального удара» вписывается во внешнеполитическую и военную стратегию администрации Барака Обамы так же органично, как и в политику Джорджа Буша-младшего.

НЕЯДЕРНОЕ, НО СТРАТЕГИЧЕСКОЕ

БГУ - давняя идея Министерства обороны Соединенных Штатов. А в Пентагоне, по словам одного из его руководителей, идеи не умирают - они трансформируются, адаптируются и рано или поздно воплощаются в жизнь. Первый пробный запуск «Трайдента» с обычными боеголовками был произведен с подводной лодки «Небраска» в 1993 году, когда у власти находилась администрация Билла Клинтона, для демонстрации возможностей поражения бункеров и командных центров предполагаемых нарушителей режимов нераспространения оружия массового уничтожения, а техническая подготовка к запуску началась еще при Джордже Буше-старшем.

«Быстрый глобальный удар» - проект хорошо продуманный и весьма перспективный. Как представляется, его масштабы и влияние на военно-стратегическую ситуацию в мире пока недооценены. Уже сейчас речь может идти о новом высокоэффективном неядерном средстве сдерживания и устрашения, первые образцы которого вот-вот поступят в ВС США. Если все пойдет по плану, к 2024 году они будут располагать арсеналом систем БГУ, способных неядерными боезарядами выполнять задачи сегодняшних стратегических ядерных сил, но с существенно меньшими издержками и побочными эффектами: жертвами среди гражданского населения, экологической катастрофой, разрушениями и т. д.

Военные стратеги и идеологи Pax Americana сумели сделать практические выводы из двух глобальных процессов 80-х и 90-х годов прошлого века - перестройки и развала Советского Союза и резкого усиления экологического фактора: их перевели в русло реальных проектов в интересах США. БГУ - из числа этих проектов.

Отход СССР от враждебного противостояния с Западом, восприятие «демократии и общих ценностей», ослабление и самоликвидация советского государства, с одной стороны, и активное внедрение природоохранной парадигмы в сознание и практику мирового сообщества, с другой, делали применение ядерного оружия все менее реальным и приемлемым на национальном и международном уровне, переводили его в категорию «политического оружия». Практически в этом же ключе работали и разоруженческие инициативы, а также соглашения между Советским Союзом, а затем Российской Федерацией и Соединенными Штатами.

Однако цели и интересы партнеров по разоружению отличались принципиально. Российская Федерация - особенно в первой половине 90-х годов - разгребала проблемы развала СССР, внутренних реформ, осваивала статус бывшей сверхдержавы и пыталась извлечь дивиденды из бренда «новой России», что по определению не предполагало амбициозных проектов глобального масштаба. США, наоборот, активно закрепляли за собой руководящую роль и в благоприятных для себя условиях формировали новый мировой порядок.

На этом фоне концепция создания новых сверхэффективных неядерных вооружений - при снижающейся вероятности применения ядерного оружия - как нельзя более подходила роли Соединенных Штатов как бесспорного мирового лидера, который, помимо прочего, должен обладать уникальным неядерным средством сдерживания и умиротворения.

ИСКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ ЗНАЧИМОСТЬ

Наработки эпохи администрации Клинтона, когда появились термины «упреждающий» и «превентивный» удар, «государство-изгой» и т. п., получили быстрое практическое развитие при Буше-младшем, особенно после 11 сентября 2001 года. Идея «упреждающего-превентивного» неядерного глобального удара по террористам или оказывающим им приют государствам, а также по государствам «оси зла» (КНДР, Ирак, Иран, Сирия) обрела официальный статус и стала государственной доктриной. Была доказана техническая осуществимость проекта БГУ, утверждена его концепция, перед Пентагоном поставлена задача разработать и осуществить в период до 2024-2025 годов программу оснащения американских ВС сверхскоростным, сверхмощным и сверхточным обычным оружием, которое позволяло бы в срок до 60 минут после поступления приказа президента США поразить любую цель в любом районе земного шара. Было провозглашено, что на любой вызов, то есть нападение или угрозу нападения на Соединенные Штаты, последует незамедлительный и эффективный ответ.

В 2008 году специальный комитет по перспективам БГУ американского Национального исследовательского совета выпустил доклад, в котором подчеркнул значимость военного потенциала высокоточных неядерных средств «быстрого глобального удара» и призвал к незамедлительной разработке и скорейшей передаче в производство и постановке на вооружение соответствующих систем, успешно прошедших испытания.

Большим плюсом проекта БГУ считается то обстоятельство, что его вооружения не подпадают под какие-либо ограничения по международно-правовым соглашениям и позволяют сохранять свободу действий, конечно, относительную, при которой учитывается реакция России, Китая и региональных государств-лидеров. Предполагается, что проблемы, связанные с применением средств «быстрого глобального удара» в кризисно-конфликтных ситуациях, например оповещения о запусках, могут быть без особого труда решены в переговорах с другими государствами.

РАБОТА КИПИТ

Создание адекватных поставленным задачам систем БГУ проходит, конечно же, непросто. Наблюдатели отмечают проблемы с высокой стоимостью НИОКР и финансированием работ, организацией исследований, межведомственной координацией программ, скептическим отношением к проекту со стороны некоторых должностных лиц, лоббированием в пользу альтернативных проектов. Есть сложности с техническими решениями.

Однако несмотря на критику и претензии к проекту, Пентагон изыскивал возможности финансирования работ по всем направлениям: баллистические ракеты, сверхзвуковые крылатые ракеты, боеприпасы стратегических бомбардировщиков, космических платформ и аппаратов. Ожидается, что в ближайшее время станут реальностью такие вооружения БГУ, как гиперзвуковые аэрокосмические ракеты с дальностью действия 6 тысяч км и возможностью доставки боеголовок-пенетраторов в течение 35 минут, гиперзвуковые крылатые ракеты со скоростью полета около 6500 км/ч, ракеты SJX-61 компании Pratt & Whitney (весной 2007 года прошли испытания двигателя, принятие на вооружение планируется в 2017-м), модифицированные БРПЛ «Трайдент-II» с неядерными боеголовками (принятие на вооружение в очередной раз перенесено на неопределенный срок), а также неядерные боезаряды стратегических бомбардировщиков и запускаемые с территории США МБР для использования в особо критических ситуациях.

В 2010-м и последующем годах, по данным СМИ, будет происходить увеличение бюджетного финансирования проекта, что дает основания полагать - к 2014-2015 годам в распоряжение Пентагона могут поступить новые виды вооружений, способные выполнять боевые задачи БГУ.

Одновременно с формированием концепции и исследованиями шли поиски оптимального организационного решения, в рамках Стратегического командования США (СТРАТКОМ) создавались временные командные структуры. Силы «быстрого глобального удара» в составе СТРАТКОМ или (как сейчас) в составе ВВС США должны действовать в тесной координации с другими видами американских ВС в качестве составной части стратегической триады (Буш-младший характеризовал новые обычные вооружения как часть потенциала сдерживания).

В августе 2009 года было объявлено о начале функционирования Глобального ударного командования военно-воздушных сил США (Аir Force Global Strike Command, AFGSC), в сферу ответственности которого помимо операций БГУ с 1 декабря 2009 года включено применение 450 межконтинентальных ракет наземного базирования и частей стратегической авиации. Практическая реализация проекта может состояться в организационной структуре Глобального ударного командования ВВС, объединившей МБР и стратегическую авиацию. Возможны другие варианты.

ЧЕМ ЧРЕВАТ БГУ

Для России ввод в строй сил «быстрого глобального удара» может иметь весьма конкретные практические последствия.

Прежде всего фактор БГУ может означать слом пока еще существующей относительной стратегической стабильности. Да, ядерное сдерживание и устрашение быстро устаревают, становятся неприемлемым рудиментом эпохи конфронтации Восток - Запад. Даже модернизация ядерных арсеналов США и России и доктринальные подтверждения, что ядерные боезаряды остаются в строю и могут быть применены, не снимают ожиданий того, что они никогда не будут использованы и в обозримом будущем государства откажутся от этого вида оружия. На это, очевидно, и рассчитана линия Обамы: инициировать переговоры и сокращать ядерное оружие, мощно пропагандировать такие сокращения до тех пор, пока ядерный потенциал соперников-конкурентов, то есть Китая и России, не понизится настолько, что последующее быстрое развертывание сил БГУ создаст полное глобальное военное превосходство США.

О необходимости подавляющего технологического превосходства над любым противником не раз заявлял и сам Обама. А 18 февраля 2010 года характерное высказывание сделал в Национальном университете обороны вице-президент США Джо Байден: «...разрабатываемые нами обычные боеголовки с глобальным радиусом действия... позволят нам уменьшить роль ядерного оружия... С такими современными вооружениями наша мощь останется неоспоримой даже в случае далекоидущих ядерных сокращений».

Таким образом, с большой долей определенности можно прогнозировать, что действительно вооружения американского БГУ в ближайшее время будут уникальными, а создание эффективных средств защиты от них потребует у других государств адекватных затрат, усилий и прежде всего - политической воли.

Предназначение проекта «быстрого глобального удара» будет раскрываться по мере его развития. Рожденный под брендом защиты от заполучивших оружие массового уничтожения террористов и злонамеренных и непредсказуемых государств «оси зла», мощный и не подпадающий ни под какие договорные ограничения потенциал БГУ явно имеет в виду глобальность не только в плане радиуса действий средств удара, но и влияния на геополитику и геостратегию. Террористы, экстремисты, нарушители режимов нераспространения и прочие изгои скорее всего являются временным прикрытием более отдаленных перспективных целей неядерного глобального удара.

По своим параметрам силы БГУ будут способны выполнять более масштабные, нежели уничтожение группы экстремистов в удаленных районах, военные задачи: поражать любые стратегические - военные и невоенные - объекты государств, выступать средством устрашения и достижения военно-политических целей в кризисно-конфликтных ситуациях и т. д. Обо всем этом до поры до времени не говорится, но данная сторона проекта может начать проявляться уже в ближайшее время по мере поступления в войска вооружений БГУ.

Для прогноза путей развития БГУ будет важно проследить за изменениями или неизменностью его политико-правовых обоснований. Получивший после событий 11 сентября 2001 года не оспоренную никем легитимность де-факто, проект БГУ основан на бушевской доктрине упреждающе-превентивных ударов. Критичность угрожающей ситуации и спрессованность времени для принятия жизненно важного решения как факторы, не позволяющие задействовать уставные процедуры ООН (резолюция Совета Безопасности), понятны, но международно-правовой момент в доктринальных положениях БГУ должен был бы все-таки присутствовать, а он, мягко говоря, отражения не получил.

Короче говоря, отдавая приказ о нанесении «быстрого глобального удара» по цели (целям) в другом государстве, президент США фактически выступает в качестве обвинителя, судьи и судебного исполнителя решения национального американского суда в отношении ситуации, находящейся в юрисдикции другого государства. В пору «крестового похода против терроризма» и продвижения концепции однополярного мира согласие мирового сообщества с такой постановкой как бы подразумевалось. И хотя внешняя политика Буша-младшего была оценена и в собственной стране, и за ее пределами как провальная, за время президентства Обамы заявлений об отходе от доктрины «упреждающе-превентивных ударов» и концепции БГУ не отмечено, равно как и сомнений со стороны государств, международных организаций или НПО в законности этих принципов.

Политико-правовое наследие неоконсерваторов остается нетронутым, возможно, из-за нехватки смелости политиков в других государствах и непонимания того, что если «быстрый глобальный удар» будет нанесен неправомерно и обрушится на несправедливо подозреваемых, взывать к праву, ответственности и т. п. будет поздно. Последствия ошибочного БГУ окажутся, вероятнее всего, такие, как сейчас в Афганистане при поражении гражданского населения вместо боевиков, - письма командования с сожалениями и извинениями.

ТАКОЕ ВОТ ПРИГЛАШЕНИЕ?

По тем же причинам остаются незамеченными другие политико-правовые аспекты БГУ.

Прежде всего пролет высокоточных средств удара над территориями других стран к намеченной цели. При таком нарушении воздушного пространства неядерного государства возникают конкретные правовые, политические и военные последствия, серьезность которых в комментариях не нуждается. Что касается ядерных держав, в том числе России, то поскольку в отсутствие (и даже при наличии) оповещения о целях и параметрах запуска невозможно определить реальный (ядерный или обычный) боезаряд носителя, государство, над территорией которого летит носитель, будет вынуждено решать вопрос о степени угрозы и возможных ответных действиях в условиях крайнего дефицита времени. В коротком временном промежутке и при отсутствии достоверных данных о том, каким боезарядом оснащена ракета, выбор ответа ядерного государства, особенно в условиях международного кризиса, может быть достаточно предсказуем. «Быстрый глобальный удар» может привести к молниеносной военной эскалации.

Заслуживает серьезного внимания и взаимосвязь БГУ с проблемами демилитаризации космоса.

Представляется законной постановка вопроса о соответствии некоторых разрабатываемых видов вооружений БГУ международному гуманитарному праву, хотя эта отрасль международного права сейчас не в моде. Обычное высокоточное кинетическое оружие, способное поражать вольфрамовыми наконечниками все живое на больших площадях без различения комбатантов от некомбатантов, вряд ли может быть сочтено отвечающим законам и обычаям войны.

И нет оснований также сомневаться, что при сохранении в нынешнем состоянии сугубо монополярной, односторонней, перешедшей по преемству из времен Буша-младшего доктринально-концептуальной основы БГУ развертывание и развитие сил глобального удара США приведет к гонке неядерных стратегических вооружений и соответствующих средств защиты. Этот процесс практически уже начался.

По мнению автора этой статьи, для России в надвигающихся военно-политических проблемах БГУ самое существенное - это взаимосвязь «глобального удара» с размещаемой по российскому периметру американской противоракетной обороной. Сочетание двух потенциалов - ударно-превентивного БГУ и сдерживающего ПРО - способно создать для нашей страны ситуацию, при которой обеспечение ее безопасности, суверенитета и независимости может столкнуться с серьезными вызовами. Конечно, это наихудший сценарий, дело до этого не дойдет, но рассматривать его необходимо - хотя бы с учетом высказываний представителей американского военного командования о том, что Россия не противник, но и не союзник, она соперник. А какая политика в продолжающих действовать установках неоконсерваторов предназначена соперникам Америки, известно.

Или, может быть, БГУ в дополнение к ПРО станет веским аргументом в озвученном пока неофициально предложении к России отбросить сомнения и войти в НАТО? Предложении, от которого, по мнению приглашающих, будет невозможно отказаться?

Автор Дмитрий РЮРИКОВ ведущий научный сотрудник Института актуальных международных проблем Дипломатической академии МИДа РФ, посол РФ