Куда качнется сирийская чаша весов?

В мусульманский пост Рамадан ситуация обострится


По драматическому стечению обстоятельств, в этом году начало мусульманского месяца поста Рамадан также, судя по лунному календарю, выпадет на 20 июля. А те времена, когда активность мусульман в пост снижалась, канули в прошлое. В нынешний период усиления исламских движений по всему региону, наоборот, от периода Рамадана следует ожидать новых потрясений. Июль, в любом случае, в Сирии обещает быть опасно жарким.


В 2011 г. таким был август, поскольку Рамадан тогда начался в первый день этого месяца. Мечети стали своего рода центрами протестов, в течение всего поста на вечерней молитве ежедневно собирается большое количество людей. Практика прошлого года показала, что, помолившись и разговевшись (в пост нельзя есть и пить в светлое время суток), они теперь не расходятся по домам, а собираются на митинги, благо вечерняя прохлада этому способствует. То был кровавый Рамадан. На этот раз может быть еще хуже.

В рядах оппозиции много исламистов. А одной из претензий, выдвигаемых ими к президенту Башару Асаду, является то, что он так и не стал лидером большинства сирийцев, поскольку опирался в основном на свои семейные и дружеские связи. Коррупция и кумовство при Асаде-младшем, который получил власть по наследству после кончины в 2000 г. своего отца и президента страны Хафеза Асада, по мнению оппозиционеров, увеличились, несмотря на заявленный поначалу курс на реформы.

Асад – выходец из религиозной общины алавитов. Они считаются близкими мусульманам-шиитам, но настолько отличаются даже от них, что некоторые правоверные подозревают их в ереси. Например, алавиты верят в переселение душ, что не одобряется ни шиитами, ни тем более суннитами. Большинство 22-миллионного населения Сирии, почти 75%, – мусульмане-сунниты.

[b]Сбитый турецкий самолет-разведчик – еще один шаг к войне

Перелом может наступить уже в первой половине июля. Во многом это зависит от обстановки в Сирии и вокруг нее. Ведь в горячем конфликте любой инцидент (массовая резня в какой-нибудь деревне или громкий теракт) может стать закономерной причиной обострения ситуации с неконтролируемыми последствиями.

Один из последних примеров – это турецкий самолет-разведчик, сбитый 22 июня 2012 г. сирийскими силами противовоздушной обороны. Турция объявила, что летчики не нарушали воздушного пространства Сирии. Не исключено, что сирийские ракетчики перестарались, так как днем ранее получили нагоняй за то, что упустили своего перебежчика. Сирийский полковник Хмейди на стареньком МиГе поднялся в воздух и совершил посадку в соседней Иордании, объявив, что не желает поддерживать режим. Как бы то ни было, такого рода чрезвычайные происшествия в любой момент вполне могут стать поводом для крутого поворота.

Турция, являясь одной из 28 стран-членов Североатлантического альянса, потребовала чрезвычайного заседания Совета НАТО. Основание – статьи 4 и 5 Устава этой организации, где говорится, что страны-члены должны принять меры в случае, если безопасности и суверенитету кого-то из них что-то угрожает. Среди возможных мер не исключены и военные. В итоге Совет НАТО, срочно собравшись 26 июня, «решительно осудил» Сирию, а Турция пригрозила «жестким ответом» в случае чего-то подобного в будущем.

Опасность региональных потрясений

Государственные деятели призваны решать не только легкие вопросы. Последние часто разрешаются сами собой. Именно когда чаша весов колеблется, когда обстановка не ясна, возникает возможность принятия решений, которые могут спасти мир.
Другой вопрос, что такое крайнее средство чревато большими рисками, гораздо более серьезными, чем в случае с Ливией. Сирийская армия сильнее, чем ливийская, и те же ПВО у сирийцев лучше. Обостряют ситуацию и конфликты у соседей Сирии. Неспокойно в Ливане, еще более тревожно в Ираке. Израильтяне с палестинцами тоже никак не помирятся. А у той же Турции сложные отношения со своим курдским меньшинством, поддерживающим тесные контакты с курдами в Сирии, Ираке и Иране.

Мало кому хочется брать на себя ответственность за сложную ситуацию, грозящую выйти из-под контроля, да еще с вероятностью распространения дополнительной нестабильности на весь регион. Не забывают партнеры по НАТО и о том, что против военного сценария выступают Россия, Китай, Иран и некоторые другие страны. В горячую фазу они вряд ли вмешаются, но их политические доводы и опасения приходится учитывать.

Так что Западу, который уже столкнулся с трудностями в Ираке и Афганистане, проще и удобнее не включаться в события непосредственно, а действовать исподтишка, укрепляя отряды оппозиции и параллельно усиливая экономическое и политическое давление на Дамаск.

Но жизнь нередко, а на буйном Ближнем Востоке и вовсе часто, вносит в планы свои коррективы. В данной ситуации ничего нельзя исключать. Многие сирийские оппозиционеры уже давно, в том числе и в беседах с автором этих строк, выдвигают свои аргументы за установление над Сирией зон, запрещенных для полетов сирийской авиации. На примере Ливии (там все произошло быстро), Ирака (там с момента введения зон и до начала войны прошли годы) и Югославии нам известно, что это означает.

Следует отметить, что 2 и 3 июля в штаб-квартире Лиги арабских государств должна состояться встреча лидеров ведущих организаций и групп сирийской оппозиции. Арабские и западные спонсоры пытаются объединить их вокруг общей повестки дня, и запланированное мероприятие призвано этому способствовать.

Дипломатия даст ответ в первой половине июля

К началу июля возникнет ясность еще и потому, что 30 июня в Женеве состоится международная встреча посредников, утверждающих, что их цель – найти мирное решение. Это будет серьезная попытка достичь компромисса, в первую очередь, между самими посредниками. То есть между теми, кто входит в поддерживающую оппозицию «Группу друзей Сирии» (США, Евросоюз, Турция, Саудовская Аравия, Катар и еще несколько десятков государств). И теми, кто полагает, что столь откровенная и выраженная в миллионах долларах и евро поддержка оппозиционеров является нарушением международных принципов уважения суверенитета и невмешательства во внутренние дела государств. Такой точки зрения придерживаются, прежде всего, Россия и Китай.

Было бы хорошо, если бы во встрече приняли участие и представители Ирана. С инициативой пригласить их выступила Россия. Запад и арабские монархии отнеслись к идее настороженно, поскольку иранцам не доверяют. Но не надо забывать о том, что Тегеран имеет гораздо больше, нежели Москва, рычагов воздействия на сирийское правительство, поскольку много помогает ему не только политически, но и материально.

Что касается дефицита доверия, то сегодня в международном сообществе он критически велик, в том числе между Москвой и Вашингтоном. Это одна из причин того, что реакция на опасное развитие сирийского конфликта заторможенная и порой противоречивая. Мир опять расписывается в своей слабости перед лицом серьезных вызовов. Как раз тогда, когда надо объединиться и найти общее решение, отбросив разногласия по другим вопросам, второстепенные споры заслоняют выход.

Такое, конечно, происходит не впервые. Британский премьер Уинстон Черчилль в своем труде «Вторая мировая война» через пять лет после окончания войны детально описал, как взаимное недоверие толкает мир к катастрофе. «Государственные деятели призваны решать не только легкие вопросы. Последние часто разрешаются сами собой. Именно когда чаша весов колеблется, когда обстановка не ясна, возникает возможность принятия решений, которые могут спасти мир», – предупреждал он.

Сирийская чаша весов сейчас тоже пока колеблется. И далеко не преувеличением являются сказанные в июне министром иностранных дел России Сергеем Лавровым слова: «от того, по какому пути пойдет сирийское урегулирование, зависит расстановка сил в мире и то, каким будет мир дальше».

Наблюдатели ООН ждут указаний

Путь, предлагаемый Россией, – реанимировать план мирного урегулирования, который был разработан при участии бывшего генсека ООН Кофи Аннана. По его замыслу, в Сирии еще с 12 апреля должен был прекратиться огонь. Но этого, как видим, не произошло. И реальных механизмов вывода этого плана из комы пока никем не предложено.

Запад предлагает ввести против правительства Сирии – в дополнение к своим односторонним санкциям – международное эмбарго. Но к плану К. Аннана это имеет мало отношения. Да и Россия считает такой подход несправедливым, обвиняя в нарушении режима прекращения огня и оппозицию тоже. Возможно, ситуацию разрядил бы досрочный уход Б. Асада с поста президента (его второй семилетний срок истекает в 2014 г.). Но кто заставит его сделать это, если он сам пока не хочет?

Судьба миссии наблюдателей ООН в Сирии (UNSMIS) тесно связана с этим планом. Рассчитывать ли все еще находящимся там и рискующим жизнью инспекторам на политическое урегулирование или здесь потребуются другие меры? Сегодня в Сирии работают 298 невооруженных наблюдателей из 48 стран, в том числе несколько человек из России. Всего, согласно резолюции, в Сирии могут находиться не более 300 наблюдателей. Кроме того, им в помощь были наняты более 100 человек технического персонала (82 иностранца и 30 местных). На три месяца работы этой миссии из бюджета ООН, формирующегося из взносов 193 стран-членов, было выделено 16,8 млн долл.

За этот период число жертв внутриполитического конфликта в Сирии возросло еще на несколько тысяч. В среднем каждый день в стране гибнут от 20 до 100 человек. По данным ООН, с середины марта 2011 г. было убито более 12 тыс. человек, причем потери несут обе стороны и, что самое жестокое, очень много пострадавших среди мирного населения, включая детей.

Тем не менее жертв было бы больше, если бы не наблюдатели, которые, словно пожарная команда, гасят вспышки насилия хотя бы в тех районах, где физически находятся сами. Еще одна польза от них заключается в том, что даже когда они уже с опозданием прибывают на место очередной трагедии, то становятся источником заслуживающей доверия информации о случившемся.

Это чрезвычайно важно в условиях, когда стороны конфликта обвиняют друг друга в совершаемых зверствах и когда кровавая правда обильно сдабривается изощренной ложью. Если насилие предотвратить не удается, то должна жить хотя бы надежда, что преступники будут наказаны, а для этого нужны свидетельства.

Тем не менее глава миссии норвежский генерал Роберт Муд уже дал понять, что продолжать миссию и увеличивать ее численность (с самого начала было ясно, что 300 человек – недопустимо мало, но против предложенных нескольких тысяч категорически возражали сирийские власти) имеет смысл только на фоне политических договоренностей.

Времени для их достижения остается немного, а круг политических альтернатив сужается. Военное же решение будет означать, что наблюдателям там делать больше нечего. Если политический процесс наладить не удастся, должно последовать или кардинальное изменение мандата ооновской миссии (в пользу миротворческой, к примеру), или ее сворачивание. В общем, выбор невелик: либо договоренности, либо война в том или ином ее виде – гражданская, региональная или с участием сил извне.