Радужный занавес: Германия отгораживается от России гей-кордоном

Внезапность, с которой вчера в Германии (как пишет немецкая пресса, "еще неделю назад никто не мог бы предположить, что это произойдет") гомосексуалистам вдруг выдали право венчаться и усыновлять детей, поразила многих.


В связи с этим публикуются трогательные заголовки типа "Паренек Улли, спросивший Меркель на дискуссии, когда же он женится на своем муже, через неделю получил свой ответ"; "Ангелу Меркель сравнивают с лидерами ГДР, решившимися обрушить Берлинскую стену". И так далее.


Немного о самом законе. По сути, единственное реальное изменение в законодательстве — это право на гей-усыновление. В остальном "зарегистрированные партнерства", в которые вступали гомосексуалисты до сих пор, не отличались от собственно брачных пар ничем. Они даже получали почти те же налоговые льготы.

Так что главный триумф прогрессивной части общества — в самом эйфорическом чувстве, что пал еще один, один из последних, бастион традиции.

Противники, кстати, критикуют новый закон не потому, что он окончательно легализует в качестве социальной нормы биологическое отклонение. Так приличным людям говорить нельзя, за такое влетит. Нет, противники закона робко отмечают, что "привилегии потому так и называются, что они существуют не для всех. И вот двуполые традиционные пары, занятые воспроизводством и воспитанием детей, сегодня смотрят на то, как при нынешней демографической обстановке их привилегии фактически отнимают".

Демография в Германии — это, напомним, больная тема. Численность населения там падает уже не первый год, а само население стареет. Несмотря на постоянный и систематический подвоз нового, молодого и бойкого населения из Восточной Европы, Турции, Африки и пр. Собственно немцы семейные пары образуют не очень охотно, большая часть домохозяйств "состоит из одного человека", а среди граждан с высшим образованием модно детей не иметь вообще.

Тем не менее Меркель и ее правящая коалиция ХДС/ХСС решили резко поменять отношение к однополым бракам.

И понятно почему.

Во-первых, впереди выборы, и голоса гомосексуалистов с лесбиянками, пусть и составляющих несколько процентов граждан, не лишние. К тому же Меркель может не опасаться, что обидевшиеся на нее консервативные избиратели пойдут и проголосуют за конкурентов. Потому что конкуренты — это социал-демократы, левые и зеленые, которые за права секс-меньшинств выступают куда громче и дольше. То есть в политическом смысле такое решение — чистый профит.

Во-вторых, демографическую картину окончательная легализация полового отклонения все равно не ухудшит. Подавляющее большинство немок, отказывающихся рожать второго или даже первого ребенка, — это немки вполне гетеросексуальные. Скорее наоборот — теперь хоть маленький, но все-таки процент мужских гей-пар тоже будут воспитывать новых налогоплательщиков. Что может слегка смягчить падение численности населения и его старение. То есть снова профит.

Ну и, наконец, в-третьих.

Теперь Германия в целом и Меркель в частности становятся в полном смысле слова лидерами свободного мира. Как мы помним, после того, как в США вопреки всем ожиданиям победили национализм и популизм в лице Трампа, а не свобода и либеральная демократия в лице Клинтон, новой Клинтон пришлось резко назначить немецкую канцлерин.

А для того, чтобы быть лидером свободного мира по либеральной версии, пришлось довершить некоторые формальности.

В частности, привести в передовой вид брачное законодательство.

И вот тут начинается интересное для нас.

Дело в том, что параллельно со всем этим фестивалем передовитости в Германии (как и в других европейских странах) происходит медленное закручивание гаек в отношении, так сказать, "проявлений несвободы". В апреле нижняя палата парламента одобрила запрет на ношение мусульманских головных уборов (бурка-хиджаб-никаб) госслужащими. В мае были ужесточены правила соискания убежища, нацеленные, безусловно, на мигрантов с Ближнего Востока. На очереди, весьма вероятно, и "мусульманские" детские учреждения. В соседней Австрии недавно, напомним, глава МИД призвал к ликвидации мусульманских детсадов как потенциального рассадника джихадистских идей.

Иными словами, Германия позиционируется как ультраевропейская "империя свободы" и одновременно отделяет себя от "несвободного мира".

Чтобы понять, как выглядит в официозном немецком пиаре разница между свободным и несвободным миром, можно посмотреть на карту, опубликованную государственным ресурсом Deutsche Welle накануне обсуждения гей-закона в Бундестаге.

Как легко заметить, свободный мир на карте весь зеленый или, на худой конец, желтый. Недостаточно свободный мир — оранжевый. А дальше идет краснота, где однополые отношения преследуются в уголовном порядке, и чернота, где за них вообще казнят.

Карта, кстати, утверждает, что у нас в России однополые отношения уголовно преследуются. То есть официальное германское СМИ врет и не краснеет, но тут понятно, почему: мы же с вами относимся к несвободному миру, перед которым, прямо как семьдесят лет назад, надо опустить идеологический занавес. Тут вранье целесообразно и оправданно.

…Правда, этот занавес теперь не железный, а радужный. Но тут ничего не поделаешь. Какая эпоха, такие и черчилли.


РИА Новости