США осталось недолго?

Семь американских штатов через неделю после выборов президента США, на которых был переизбран Барак Обама, собрали необходимое число подписей под петицией о выходе из состава страны. Более 25 тыс. подписей, требуемых для рассмотрения этой петиции, представили штаты, традиционно голосующие за кандидатов от Республиканской партии — Техас, Луизиана, Северная Каролина, Алабама, Джорджия, Теннесси, а также демократически настроенная Флорида.


О причинах усиления сепаратистских тенденций в США и мире в целом рассуждает в своей книге "Глобальный сепаратизм как преодоление "конца истории", или Что таит революция в маске?" журналист Даниил Коцюбинский.

Национальные государства, царившие на мировой арене на протяжении всего XX столетия, начинают превращаться в геополитический анахронизм. Сегодня мы являемся свидетелями гибели мифа XX столетия — о том, что "правовое государство" — самый надежный защитник интересов рядовых граждан.

Практика эпохи глобализации свидетельствует о том, что чем более высоким и многоэтажным оказывается государственный небоскреб, тем меньше он реагирует на движение "социальных микробов" — граждан у своего подножья, и тем больше зависит от глобальных ветров, обдувающих его вершину. "Докричаться" до такого небоскреба снизу – невозможно по определению. И наоборот – чем менее вертикально вытянута и массивна государственная постройка, тем больше у граждан шансов не только быть услышанными властью, но поставить ее от себя в жесткую зависимость.

Таким образом, регионалистский вызов традиционной национальной государственности не только не противоречит глобальным трендам и нуждам современности, но прямо с ними коррелирует.

В США, помимо совсем мелких сепаратистских групп, существующих в разных штатах (в Новой Англии, на Юге и т.д.), есть сепаратистские силы, которые следует признать заметными политическими феноменами.

На протяжении десятилетий функционирует Партия независимости Аляски (ее представитель в 1990 году был даже избран губернатором штата). Существует Движение за независимость Гавайских островов, а в 1998 году губернатор Гавайев призвал гавайцев и других жителей островов "выдвинуть план достижения Гавайями суверенности". Де-факто сепаратистские настроения проявляются в политической риторике и действиях индейцев — native Americans, в весьма специфической гражданской активности мормонов Юты etc.

Но ярче всего дух американского регионализма проявляется в штате Техас. Здесь тема независимости перманентно присутствует в сознании не только политических маргиналов, но и многих граждан, а слоган "Не связывайся с Техасом!" ("Don’t mess with Texas!") стал едва ли не общенациональным девизом штата. Повышенный локально-патриотический градус Техаса порой вынуждает даже консервативных политиков этого штата апеллировать к антивашингтонским, сепаратистским чувствам сограждан.

В апреле 2009 года, например, губернатор Техаса Рик Перри, касаясь темы повышения налогов, сказал буквально следующее: "Техас – это уникальное место. Когда мы вошли в состав союза в 1845 году, одним из вопросов было то, что мы будем способны покинуть его, если мы так решим. Вы знаете, я мечтаю о том, чтобы Америка и, в частности, Вашингтон уделяли бы [нам] внимание. Мы имеем великий союз. И нет абсолютно никаких оснований для его распада. Но если Вашингтон будет продолжать "показывать нос" американскому народу, вы знаете, кто знает, что может из этого выйти?..".

Стоит добавить, что вскоре после этого – осенью 2010 года – Рик Перри был переизбран на следующий губернаторский срок. В данном случае политик рискнул пойти на поводу у радикальных регионалистских настроений жителей штата — и в итоге выиграл. Возможно, ему придал смелости пример киноактера Чака Норриса, который незадолго до того заявил, что готов выдвинуть свою кандидатуру на пост президента независимого Техаса.

Проведенный вскоре после выступления Перри опрос показал, что 31% техасцев признали за Техасом право на отделение. При этом поддержку немедленной сецессии выразили 25%. В этой связи не должна показаться такой уж опереточной немногочисленная акция техасских сепаратистов, которая прошла 6 марта 2011 года в Остине в память о 175-й годовщине провозглашения независимости Техаса от Мексики. Собравшиеся потребовали от законодательного собрания штата принять закон, который позволил бы вынести вопрос об отделении штата на референдум. Главной претензией к Вашингтону стали "совершенно невыносимые" налоги, которые вынужден платить этот один из самых экономически развитых американских штатов, 25 миллионов граждан которого, по данным The Economist, производят такой же по объему ВВП, какой создают 140 миллионов жителей огромной и богатой ресурсами России.

Однако совершенно очевидно, что тема "невыносимых налогов" сама по себе сепаратистский дискурс породить не в состоянии. Недовольство штата политикой центрального правительства вполне может быть осмыслено в традиционных партийно-оппозиционных категориях. Иными словами, вместо того, чтобы ставить вопрос об отделении, можно просто поддержать на следующих президентских и парламентских выборах кандидатов от оппозиционной партии, которые неизменно заявляют о своей готовности решить все наболевшие проблемы избирателей. Следовательно, переход оппозиционной дискуссии в сепаратистскую плоскость означает, что государство начинает "трещать изнутри".

С особой остротой это обстоятельство стало очевидным, когда вслед за победой Барака Обамы на президентских выборах 2012 года во многих субъектах американской федерации начался массовый сбор подписей под письмами с требованием отделения этих штатов от США. "Анархия в США? Люди в 15 штатах подают петиции об отделении", "По меньше мере 15 штатов ходатайствуют перед правительством США об отделении от страны", — такими алармистскими заголовками запестрели СМИ. Количество штатов, в которых пробудилась сепаратистская активность, довольно быстро увеличилось и к утру 13 ноября уже превысило 20.

В петициях, официально отправленных на сайт Белого Дома, содержится требование "мирно предоставить" тому или иному штату "возможность выйти из Соединенных Штатов Америки и создать свое собственное правительство и независимое государство".

И хотя пока что речь идет лишь о нескольких десятках тысячах подписей, ясно, что данное событие следует признать симптоматичным. То, что тема анархии и сепаратизма вышла на авансцену американской политики, разумеется, не случайно и вряд ли может быть объяснено лишь несогласием с бюджетно-налоговыми планами Белого Дома, о чем уже успели написать СМИ. Дело в том, что недовольство такого рода случалось в США и раньше, и не раз. Однако тема массовой сецессии как ответа на непопулярную финансовую политику Вашингтона стала актуальной впервые.

Таким образом, острейший моральный кризис "государства № 1", ярко проявившийся в связи с возникновением осенью 2011 года феномена Occupy Movement, имеет тенденцию к развитию и выходу на новый уровень, независимо от того, чем завершится нынешняя сепаратистская инициатива радикально настроенных жителей нескольких штатов.

Особую значимость данной инициативе придает тот факт, что она, по сути, "сбрасывает с корабля современности" не только идею единого американского государства, но и двухпартийную политическую модель, являющуюся "двухцилиндровым мотором" всей американской политики. Среди "штатов-подписантов" — те, кто традиционно считается оплотом как демократов (Нью-Йорк), так и республиканцев (Техас). И это неудивительно – коль скоро ни одна из "системных" американских партий не пытается осмыслить идею радикальной децентрализации американского государственного устройства, ее сторонники утверждают свою Agenda явочным порядком, поперек всех традиционных партийных клише и матриц, развивая анархистскую линию, прочерченную активистами Occupy Movement.

Возможно, сегодня мы являемся свидетелями начала обретения протестным движением в США регионалистской почвы под ногами.