Постсоветский подплав: всплыть после падения

Восстановление боевых возможностей подводного флота – один из приоритетов военно-технической политики России. При этом требования, предъявляемые к структуре российского подплава, во многом отличаются от тех, что предъявляются к подводному флоту ВМС США, и обусловливаются геополитическим положением России.




Ключевым отличием российского подводного флота является принципиальная ставка на сохранение в его составе сильного противокорабельного компонента – соединения крупных надводных кораблей «вероятного противника» по-прежнему рассматриваются в качестве наиболее вероятной цели для российских субмарин. Кроме того, неизменным остается требование сохранения потенциала морской части стратегических ядерных сил.


Подплав как средство противодействия

Подводный флот исторически занимает особое место в составе военно-морских сил нашей страны. После окончания Второй мировой войны и начала «холодной войны» именно соединения подплава позволили Советскому Союзу бросить вызов морскому могуществу западной цивилизации во главе с США, которые унаследовали от Британской империи бремя владычицы морей. Причина подобной ставки на подплав была проста: создание сбалансированного надводного флота, способного завоевать господство на море в прямом противоборстве с ВМС США и их союзников, заняло бы десятилетия и грозило оказаться непосильным бременем для разоренной войной страны. В то же время строительство мощного подводного флота позволяло создать реальную угрозу глобальной морской торговле и военно-морским силам Запада достаточно быстро и с приемлемым уровнем затрат. Это было подтверждено, в частности, опытом двух мировых войн.


В дальнейшем, несмотря на укрепление экономики СССР и рост его промышленного потенциала, приоритеты в создании флота не претерпели серьезных изменений. Надводный флот, превзошедший к концу 1970-х годов ВМС США по общей численности, по-прежнему был ориентирован, главным образом, на выполнение задач в морях, примыкающих к границам СССР, с относительно небольшим компонентом океанской зоны. Основу ударной мощи ВМФ СССР составлял многочисленный подводный флот, значение которого особенно возросло после появления атомных подводных лодок (АПЛ) и особенно ракетных подводных крейсеров стратегического назначения (РПКСН) с баллистическими ракетами на борту.

На конец 1980-х годов в составе ВМФ СССР насчитывалось более 300 подводных лодок [1], в том числе 64 атомных и 15 дизельных ракетоносцев с баллистическими ракетами различной дальности, 79 носителей крылатых ракет (в том числе 63 атомных), около 80 атомных и примерно такое же количество дизельных торпедных субмарин.

Вместе с тем в силу недостаточного развития инфраструктуры базирования и обслуживания лодки не могли использоваться с достаточной эффективностью: коэффициент оперативного напряжения (КОН) советского подплава не превышал 0,2–0,25, т.е. в каждый конкретный момент времени в море находилось не более 20–25% боеготовых субмарин. Число этих субмарин сильно колебалось в зависимости от подкласса и конкретного проекта – на освоенных проектах их было больше, на новейших типах и на завершающих свою карьеру – меньше. В среднем в состоянии боевой готовности постоянно находилось примерно 2/3 списочного состава подводного флота. Оставшаяся треть пребывала в ремонте, на модернизации, осваивалась экипажами после ввода в строй или, напротив, готовилась к списанию.

Анализируя структуру советского подводного флота, следует отметить значительную долю специализированных носителей крылатых ракет (до четверти состава), в подавляющем большинстве ориентированных на выполнение противокорабельных задач. Такой состав естественным образом определялся характером задач ВМФ, среди которых главными были две: обеспечить в случае соответствующего приказа нанесение ядерного удара по территории противника и, пока война не превратилась в «ядерный Армагеддон», максимально осложнить операции его надводного флота и морские грузоперевозки.


Распад СССР – распад флота

Распад СССР повлек за собой стремительное сокращение ВМФ, в том числе и подплава: уже к середине 1990-х годов его списочная численность уменьшилась примерно вдвое. В настоящее время в составе флота находится около 60 лодок (без учета подводных аппаратов спецназначения и их носителей), т.е. примерно в пять раз меньше, чем в конце 1980-х годов. Понизилась и доля боеготовых субмарин: по некоторым непубличным оценкам, выполнять боевые задачи могут не более 25–30 лодок, т.е. около половины от общего числа. Коэффициент оперативного напряжения ввиду деградации береговой инфраструктуры по-прежнему невысок, даже несмотря на уменьшение общего числа лодок. Таким образом, одновременно в море могут находиться не более 6–8 субмарин российского флота. В 2000-х годах Россия не всегда могла поддерживать постоянную боевую службу ракетных подводных крейсеров стратегического назначения, которые были вынуждены, главным образом, нести дежурство «от пирса».

Действующая Государственная программа вооружения на период 2011–2020 гг. предусматривает серьезные затраты на флот (свыше 4 трлн руб.), из которых немалая часть уйдет на подплав. Крупные расходы на ВМФ запланированы и на период после 2025 г. В 2010–2020-х годах флот должен получить в общей сложности до 35–36 атомных субмарин и до 20 неатомных подлодок (ПЛ). Суммарные затраты на подплав в текущих ценах могут составить не менее 1,7 трлн руб. без учета модернизации субмарин советской постройки. При этом в ожидании поступления новых лодок флот намерен модернизировать старые, остающиеся в строю. В целом количественные параметры обновления сравнимы с соответствующими параметрами ВМС США. К 2030 г. американцы планируют построить до 30 атомных многоцелевых подлодок типа «Virginia» и начать строительство атомных подводных ракетоносцев нового поколения. В связи с этим интерес представляют различия в структуре российского и американского подплава, обусловленные разными боевыми задачами.


Формат подводных сил ВМФ России в том виде, в каком он был изначально определен госпрограммой вооружения на 2011–2020 гг., предполагающей строительство 8 РПКСН (проект 955 «Борей»), 7–8 многоцелевых ракетоносцев (проект 885 «Ясень») и 10–12 неатомных подлодок, нельзя было назвать сбалансированным. При адекватных темпах замены РПКСН и неатомных ПЛ эта программа в исходном виде грозила серьезным сокращением численности атомных многоцелевых лодок. Сегодня в составе ВМФ России насчитывается 27 многоцелевых субмарин проектов 949А, 971, 671РТМК и 945/945А, значительная часть которых будет списана в силу физического устаревания в течение ближайших 10–12 лет.

Замена выводимых лодок всего 7–8 «Ясенями» вряд ли возможна – при всех внушающих уважение характеристиках этого проекта «Ясени», как и любая другая субмарина, не способны оказаться одновременно в нескольких местах, чтобы заполнить «дыры», образовавшиеся в результате резкого сокращения флота. При этом увеличить объемы строительства «Ясеня» хотя бы до 15 единиц до 2025 г. также малореально в силу большой стоимости (превышающей 100 млрд руб. за единицу) и сложности лодок этого типа.

В данной ситуации напрашивается следующий вывод: необходима разработка нового, менее амбициозного и более дешевого проекта, который мог бы заменить выводимые из состава флота многоцелевые лодки в пропорции один к одному.

В итоге такое решение было принято. В начале июля 2013 г. некоторые СМИ со ссылкой на компетентные источники в Объединенной судостроительной корпорации сообщили, что для ВМФ России разрабатывается новая атомная подводная лодка, которая призвана заменить субмарины советских проектов 671, 971 и 945. Главными задачами новой лодки будут защита своих РПКСН от атак многоцелевых подлодок противника и охота за вражескими ракетоносцами в их районах патрулирования.

Подобная специализация позволяет говорить о новой лодке как о «подводном истребителе», заточенном, прежде всего, под бои с себе подобными. Вместе с тем развитие современного ракетного вооружения позволит сохранить на этих лодках определенный ударный потенциал, хотя и более скромный, чем на «Ясенях», несущих до 32 крылатых ракет различных типов в 8 универсальных пусковых установках.


Характеристики перспективного проекта пока не оглашались, но, по неофициальным данным, перспективный подводный истребитель будет иметь подводное водоизмещение в пределах 6–7 тыс. т (против 13–14 тыс. т у «Ясеня»), скорость в пределах 30 узлов и вооружение из 4–6 торпедных аппаратов и 8–12 крылатых ракет в универсальных пусковых установках. Стоимость подобной субмарины должна укладываться в рамки 50–60 млрд руб. в нынешних ценах.

Менее мощная энергетическая установка и упрощенный состав вооружения должны позволить строить эти субмарины более быстрыми темпами. Предполагается, что сооружение головного корпуса нового проекта может начаться уже в ближайшие 2–3 года. При нормальном финансировании его можно будет ввести в строй к 2020–2021 гг. Серийное строительство, развернутое на нескольких заводах (помимо Севмаша, технически это возможно сделать на Адмиралтейских верфях, Амурском судостроительном заводе и, возможно, на заводе «Красное Сормово»), позволит ввести в строй к 2030 г. до 20 «истребителей» нового проекта. Однако даже 10–12 новых лодок в сочетании с «Ясенями» и модернизацией наиболее «свежих» субмарин советских проектов послужат весьма серьезным пополнением флота.


Американский подход: сходство и различия

Проблему, которую сегодня решает ВМФ России, несколько раньше уже решали ВМС США, которые после окончания «холодной войны» также столкнулись с резким сокращением ассигнований и ростом стоимости субмарин новых проектов.

В 1990-х годах американский флот отказался от серийного строительства субмарин типа «Seawolf» – крупных, тяжеловооруженных и скоростных подводных крейсеров. Выбор был сделан в пользу менее амбициозного проекта – проекта лодок типа «Virginia». Построенные в 1990-х годах три «морских волка» вместо 30 запланированных (последний – «Джимми Картер» – в варианте лодки спецназначения) так и не получили продолжения. В то же время лодки «Virginia» (строительство первой было начато в 1999 г.) размножены уже в 10 экземплярах. Как уже упоминалось, ВМС США рассчитывают получить не менее 30 лодок этого типа для замены устаревающих субмарин типа «Los Angeles».

Структура американского подплава довольно проста. Его боевой потенциал заключается в двух подклассах АПЛ: атомные подводные лодки с баллистическими ракетами (SSBN – ПЛАРБ) и многоцелевые атомные подлодки-«истребители», ориентированные, прежде всего, на охоту за вражескими подлодками и обстрел береговых целей крылатыми ракетами (SSN – ПЛА) в качестве дополнительной функции. Возможности крылатых ракет, оцененные в ходе конфликтов 1990-х годов, привели к созданию в ВМС США нового для них подкласса ПЛ – специализированного носителя крылатых ракет (ПЛАРК). Четыре такие лодки, переоборудованные из ПЛАРБ типа «Ohio», вошли в состав американских ВМС в 2000-х годах.

В дальнейшем модернизированные «Ohio» планируется заменить носителями крылатых ракет, построенными на основе лодок типа «Virginia». При этом в отличие от российских/советских ПЛАРК, ориентированных на борьбу с флотом противника, американские предназначены, прежде всего, для атак береговых целей.


Противокорабельный потенциал как sine qua non

В ходе дискуссий о путях развития отечественного подплава неоднократно высказывались соображения о необходимости точного следования «американскому пути» и ограничения серии лодок типа «Ясень» количеством в 2–4 единицы, с последующим переходом к строительству лодок более дешевого проекта.

В настоящее время это решение неприемлемо по политическим причинам. В ВМФ России многоцелевые лодки проекта 885 «Ясень» должны занять место атомных подводных крейсеров проекта 949А, главным назначением которых является борьба с соединениями надводных кораблей противника, прежде всего с авианосцами. Эта задача остается актуальной в связи со сложным форматом российско-американских отношений и текущей обстановкой на Дальнем Востоке. Основные игроки в этом регионе – Япония и Китай – наращивают потенциал надводных флотов, причем возможность конфликта с Японией из всех гипотетических вариантов столкновений с другими развитыми государствами для России сегодня наиболее высока.

В ВМС США «Seawolf» при всех его возможностях оставался, прежде всего, «подводным истребителем» – задача борьбы с надводным флотом противника в США возлагается, главным образом, на палубную авиацию. Таким образом, прямое следование американскому пути для России было бы возможно лишь при встраивании в американскую геополитическую орбиту и военном союзе с Соединенными Штатами, что практически нереально в обозримом будущем.

Исходя из текущей геополитической обстановки, подводный флот России должен сохранить свое «противокорабельное» крыло, и эта задача автоматически диктует необходимость наличия в составе флота как минимум 8–10 многоцелевых подлодок с мощным ракетным вооружением. На период до 2030 г. она может быть решена за счет строительства 7–8 субмарин типа «Ясень» и сохранения в составе флота 3–4 модернизированных крейсеров проекта 949А.


Неатомное будущее

Еще одним отличием России от США является необходимость содержать внушительный флот неатомных субмарин [3] – в силу наличия соответствующих морских театров типа Балтики, Черного, Средиземного, Японского морей и отсутствия союзников, способных взять на себя эту ношу.

Для США такими союзниками являются, например, Германия, Нидерланды, Норвегия, Япония и ряд других стран. Имеющийся объем задач диктует необходимость содержать в составе флота как минимум 20 подобных субмарин, способных самостоятельно решать задачи на замкнутых морских театрах без привлечения сил атомного подплава.

На сегодня в составе флота насчитывается лишь 18 дизельных подлодок проекта 877 «Палтус» постройки 1980–1990-х годов, более известных как «Варшавянка», значительная часть которых небоеспособна. Восстановление потенциала неатомного подплава идет двумя путями: ремонт «Варшавянок» и строительство новых боевых единиц. С ремонтом все более-менее ясно, тогда как в ходе реализации нового проекта 677 «Лада» возникли затруднения.


В 2000-х годах для ВМФ России были заложены три «Лады», однако их строительство затянулось в силу недоведенности энергетической установки, нового гидроакустического комплекса и другого оборудования. В итоге на сегодня в состав флота принята всего одна субмарина нового проекта, до сих пор не показавшая «контрактных» возможностей.

На доработку «Лады» и ее силовой установки были брошены лучшие силы подводных и энергетических конструкторских бюро. При этом процесс затянулся, в частности, из-за отвлечения инженерно-конструкторских кадров из энергетической отрасли на восстановление пострадавшей в аварии Саяно-Шушенской ГЭС.

В итоге в качестве временной меры было принято решение о строительстве лодок отработанного проекта 636 (усовершенствованная экспортная версия проекта 877) с опозданием почти на 10 лет, поскольку проект 636 предлагался для ВМФ России еще в начале 2000-х годов. Если бы это решение было принято вовремя, сегодня флот мог бы иметь как минимум 6–8 дизельных субмарин новой постройки. Тем не менее 6 лодок этого проекта заказаны для восстановления подводных сил Черноморского флота, и 3 из них уже строятся: головная субмарина проекта 636.3. «Новороссийск» должна быть спущена на воду в этом году.


Необходимый минимум

Сегодня в составе флота насчитывается, как уже отмечалось, не менее 60 лодок (без учета различных аппаратов специального назначения и подлодок-носителей таких аппаратов). Вместе с тем выполнять боевые задачи могут, по разным оценкам, не более 4–5 подводных ракетоносцев, 12–15 многоцелевых атомных субмарин и 8–10 неатомных лодок, т.е. менее половины наличных сил. Этого явно недостаточно даже для простого поддержания присутствия в критически важных районах, не говоря уже о наращивании сил в случае необходимости.

При условии ремонта и модернизации до 2025–2030 гг. могут дожить максимум 2–3 «стратега», 8–10 многоцелевых атомных и 6–8 дизельных лодок.

Таким образом, восстановление потенциала подплава требует строительства 8–10 РПКСН, 18–22 многоцелевых атомных лодок и 12–15 неатомных субмарин. Из этого числа в настоящее время построены (либо строятся) 4 РПКСН, 2 многоцелевые атомные лодки и 3 неатомные, причем до конца 2013 г. ожидается закладка еще одного РПКСН, одной многоцелевой атомной лодки и двух неатомных. Такая «очередь строительства» пока находится в русле обозначенных приоритетов – восстановление потенциала морских стратегических ядерных сил и сохранение противокорабельного потенциала. Вместе с тем подобный перекос чреват сокращением возможностей по борьбе с подводными силами вероятного противника и защите собственных ракетоносцев от возможных подводных атак.

С учетом вышеизложенного актуальным представляется пересмотр приоритетов строительства подводного флота с переносом сроков реализации некоторых программ. На наш взгляд, вполне допустим перенос на пять лет программы строительства ракетоносцев проекта 955, в соответствии с которой предполагается строительство 8 РПКСН до 2020 г. Такой перенос позволит высвободить средства на ускоренное строительство многоцелевых лодок и может быть компенсирован продлением сроков службы РПКСН проекта 667БДРМ, составляющих основу морских стратегических ядерных сил России.