Херсон. Точка кипения, проигрыш или хитрый план? Делаем выводы

Решение о выводе группировки ВС России из Херсона стало главной темой минувшей недели. Командующий СВО генерал армии Сергей Суровикин предложил занять оборону по левому берегу Днепра, а высвободившиеся подразделения перебросить в наступление на других направлениях.


Комментируя эту ситуацию, предприниматель Евгений Пригожин назвал решение генерала Сергея Суровикина "непростым, но ответственным":


Безусловно, это не победный шаг в этой войне, но важно не агонизировать, не биться в паранойе, а сделать выводы и работу над ошибками. А после этого понять, кто прав, кто виноват и в чём суть проблемы. Решение, принятое Суровикиным, непростое, но он поступил как мужчина, не боящийся ответственности. Сделал это организованно, без страха взяв на себя всю полноту принятия решений. Хочу подчеркнуть, что операция по выводу войск всегда крайне сложна. Повернувшись к противнику спиной, невозможно покидать позиции.

Манёвр подразделений российской группировки войск на подготовленные позиции на левом берегу реки Днепр прошёл в соответствии с утверждённым планом, сообщили в Минобороны.

Кроме того, были нанесены удары по двум пунктам управления боевиков ВСУ в районе Николаева Херсонской области, а также по топливному хранилищу в Днепропетровской области и по оружейному складу в Николаевской области.

Я не думаю, что группировка ВСУ сильнее, чем 6-я армия Паулюса

Происходящее в программе "Царьград. Главное" обозреватель Юрий Пронько обсудил с военными экспертами Константином Сивковым и Олегом Шведковым.

Юрий Пронько: Вы уже слушали и читали массу комментариев по этому поводу. Некоторые комментаторы договорились до того, что следующим сдадут Брянск или какой-нибудь город Крыма, а реагировать, мол, мы начнём, когда до Москвы дойдут. Как вы прокомментируете происходящее?

Константин Сивков: Я убеждён, что оперативных предпосылок к выводу войск не было. Там есть надёжно налаженная переправа. Даже если бы противник взорвал дамбу Каховской ГЭС, что очень трудно, если не невозможно, то волна сошла бы максимум за неделю. А создать запасы на этот период вполне возможно. Так что проблем не было никаких.

Я проиллюстрирую историческим примером. В 1942 году наши войска три месяца защищали Сталинград под ударами 4-го воздушного флота "Люфтваффе". В этот момент вермахт уже вышел практически на берега Волги и расстреливал наши корабли, которые перевозили личный состав и обеспечивали наши войска, находящиеся в Сталинграде, боеприпасами.

Я не думаю, что группировка ВСУ сильнее, чем 6-я армия Паулюса. Поэтому я считаю, что вывод наших войск из Херсона обусловлен исключительно политическими мотивами. Спасение солдат? Ну что ж, я могу сказать, что вывод наших войск оттуда высвобождает крупную группировку противника, которая была скована нашими силами на правом берегу Днепра.

И вот теперь вся группировка ВСУ высвобождается и будет переброшена в другие места. А это означает, что жертв среди наших солдат, которые будут действовать на том же самом донецком направлении, окажется существенно больше. И проблем у нас по преодолению узла сопротивления, который имеется в Донбассе, тоже будет намного больше.

Поэтому, я считаю, что это чисто политическое решение. И продиктовано оно одним – давлением и угрозой Запада ввести на территорию Украины группировки многонациональных вооружённых сил во главе с США. Об этом откровенно недавно говорил бывший директор ЦРУ и экс-командующий силами США и НАТО в Афганистане Дэвид Петреус.

Численность этой группировки, по моим оценкам, могла бы достигать 70–80 тысяч человек. Естественно, речь бы шла о мощном использовании авиации и ракетных ударов НАТО по нашим войскам, находящимся у границ Украины, потому что это наша территория. И масса других проблем была бы.

Естественно, в стороне не остаётся и давление пятой колонны, от неё никуда тоже не деться. Поэтому я ещё раз полностью соглашаюсь с теми людьми, которые говорят, что наше военное руководство пошло на очень тяжёлое решение.

Я могу сказать, что и министр обороны Сергей Шойгу, и генерал Сергей Суровикин, командующий группировкой, совершили своего рода гражданский подвиг. Они приняли на себя огромную политическую ответственность. Честь им и хвала. То есть в очередной раз армия выступила грудью на защиту, скажем так, политического руководства нашей страны.

Все удары ВСУ успешно отражались – противник не мог наступать

– Но тогда, если следовать этой логике, которую вы изложили, политики обязаны выйти и ответить на главный вопрос: что дальше?

К.С.: Безусловно. Тем более что очень трудно объяснить оставление Херсона после того как нам сообщали, что все удары со стороны ВСУ успешно отражались и даже с большими потерями со стороны противника. За последний месяц ВСУ потеряли 12 тысяч человек убитыми, несколько сотен танков. Это огромные цифры.

В этих условиях противник, конечно, не мог наступать – у ВСУ просто не было техники и оружия. К слову, характер ведения боевых действий противником на херсонском и других направлениях свидетельствует именно об этом. Даже если предположить, что у противника там имеется 20-тысячная группировка, он всё время действовал составом батальонно-тактических групп максимум.

– Но если учитывать то, что вы сказали о возможном участии в конфликте стран НАТО и их группировки, то конфигурация резко меняется.

К.С.: Естественно. А противник атаковал небольшим составом сил. Потому что ввести крупную силу он не мог в силу отсутствия достаточного количества бронетанковой техники, а наступать пешком, в условиях мощнейшего огневого воздействия, невозможно.

Мы имеем господство в воздухе, мы имеем 10-кратное господство в артиллерии, это сами украинцы признают. И в этих условиях отступление обусловлено исключительно политическими мотивами.

Если ты не занимаешься политикой, политика займётся тобой

– Олег, какова ваша оценка происходящего?

Олег Шведков: Я полностью согласен с мнением Константина Сивкова: это было политическое решение. Вообще, у нас в профсоюзе не принято лезть в политику, и давать комментарии по таким решениям.

Но, знаете, есть такой мем: если ты не занимаешься политикой, то политика займётся тобой. И я прихожу к выводу, что данная ситуация накладывает на нас обязанность разбираться, что же происходит, и что можно сделать для того, чтобы эти ситуации больше не повторялись.

Честно говоря, уже в первом публичном выступлении генерала Суровикина прозвучали такие нотки, по которым можно было судить, что там происходит нечто такое, из-за чего в будущем нам предстоит познакомиться с решением, которое мы и увидели.

Доказательствами того, что решение принималось на политическом уровне, а не военном, служат такие факты. Во-первых, из информационной повестки федеральных каналов исчезли события, связанные с Херсоном. Во-вторых, ни один из руководителей не сделал никакого заявления о том, будем ли мы брать обратно правый берег или нет (это не совсем так – впоследствии заместитель председателя Совета безопасности Дмитрий Медведев обещал, что Херсон вернут, однако, действительно, реплика появилась с некоторым опозданием – прим. ЦГ).

Ну и, наконец, слова официального представителя МИД России Марии Захаровой, которая говорила о том, что мы открыты для переговоров, правда, на своих условиях.

Не забывайте про советника Джо Байдена по безопасности Джейка Салливана, который мечется между Россией и Украиной подобно челноку. Он постоянно общается с нашими политическими руководителями. Всё это говорит о том, что за данным решением стоят не военные.

Мы бы удержали этот плацдарм. Вспомните, допустим, форсирование Днепра в 1943 году. 2438 человек тогда стали Героями Советского Союза. Это говорит о том, что можно было пересечь Днепр под обстрелом противника. А сейчас вопрос стоял лишь о снабжении нашей группировки, которая оказалась на правом берегу.

И если бы перед командованием стояла задача удержать плацдарм, расширить его, тогда бы можно было включить нашу и фронтовую, и стратегическую авиацию. Туда можно было бы подтянуть резервы. В конце концов, Вооружённые силы могли бы использовать и мобилизационный ресурс, который досрочно закончил мобилизационную подготовку. Но этого не было сделано.

– Олег, то есть вы считаете, что это решение, принятое политиками, а военные исполняют приказ.

О.Ш.: Совершенно верно. Никаких сомнений нет.

Приднестровье в опасности

– Я процитирую слова врио губернатора Херсонской области Владимира Сальдо:

Мы точно знаем, что то, что мы делаем, это правое дело. А правое дело подталкивает нас к решениям, которые дадут возможность в перспективе, в будущем воссоздать всю территорию Российской Федерации. И люди, которые здесь живут, надеются на это, они верят в это. Да, нам сейчас тяжело. Но всё равно мы отстоим свою землю.

Он обещает отстоять землю, а иначе и быть не может: мы обязательно вернёмся. А какие риски есть здесь, как нивелировать возможные проблемы?

К.С. Начнём с того, что уже сейчас жертв среди наших солдат будет много больше, чем если бы они стояли, удерживали плацдарм. Просто за счёт того, что противник переразвернёт свои войска на донбасское направление, которое нам надо ещё освобождать. И проблемы будут очень большие. Что касается рисков, то я могу сказать так.

Потери будут неизмеримо больше, просто на порядки, на порядок как минимум, если мы будем форсировать Днепр. Потому что правый берег Днепра, он высокий. Левый – пологий. И взятие штурмом этого высокого берега – большая проблема. Мы видели, как это происходило в Великую Отечественную войну, когда наши войска наступали (интересно, что военный обозреватель Виктор Литовкин в эфире Царьграда говорил об обратном, отмечая, что левый берег, куда ушли ВС России, как раз высокий, и это выгодная позиция – прим. ЦГ).

Что касается возможности возвращения Херсона, то при таком подходе, который мы сегодня наблюдаем, я не вижу перспективы выхода на освобождение правобережной стороны, на возвращение этого плацдарма.

И что я ещё хочу сказать: возникает чрезвычайно серьёзная опасность, касающаяся Приднестровья. Оно изолировано. Теперь понятно, что в ближайшей перспективе мы не сможем никакими силами обеспечить деблокаду этого региона.

А это означает, что противник вполне может предпринять удар по Приднестровью, где находится наша база – там пять тысяч наших бойцов размещены. Плюс имеется огромное количество боеприпасов, около 40 тысяч вагонов, на всякий случай.

И в этом Приднестровье 250 тысяч человек российских граждан, которых мы тоже обязаны защищать. И поэтому противник совершенно спокойно может туда нанести удар, не ожидая какой-либо угрозы со стороны России. И как мы будем этот вопрос решать, я себе не до конца представляю.

Ждать ли нам эскалации или решения о перемирии?

– У меня возникает вопрос: может ли противник предпринять манёвры, которые приведут к эскалации, и то, о чём мы уже говорили, станет реальностью?

К.С.: Скорее всего, это не произойдёт прямо завтра. Скорее всего, возможны варианты по двум направлениям. Во-первых, возможно, сейчас будет принято какое-то соглашение о перемирии, для того чтобы противник мог восстановить свои силы, восстановить свой потенциал за счёт поставок иностранных вооружений и военной техники.

Я не исключаю, что Украину в ускоренном режиме могут принять в НАТО (пока на политическом уровне в альянсе такую возможность отметают – прим. ЦГ). Обещание, что Украины не будет в НАТО, спокойно будет забыто, как и до этого всё забывалось. Там появятся натовские войска. Ну, и вопрос с Приднестровьем будет решён очень быстро.

Но самое главное дело в другом. Отступление с херсонского плацдарма, а до этого и другие действия убедили нашего противника в том, что Россия не обладает достаточной решимостью на жёсткие действия. И это означает, что Москва даже при очень острой ситуации может не решиться на применение в том числе ядерного оружия.

А это означает, что после отступления с херсонского плацдарма давление на Россию со стороны Запада радикально возрастёт, в разы возрастёт. Формы оно будет иметь самые разные. В том числе и военного давления.

– Олег, ваше мнение?

О.Ш.: Если говорить о сложившейся ситуации, у меня, как и у многих моих друзей и товарищей, складывается впечатление, что речь идёт реально о переговорах. И результатом этих переговоров может стать линия разграничения в виде Днепра. Поэтому и было принято подобное решение, для того чтобы её как-то стабилизировать.

Это не самый лучший путь, наверное. Потому что мы рядом получим государство-реваншиста. И если они не могли смириться с потерей Крыма, Донбасса, то смириться с потерей значительных территорий Украина никогда не сможет.

И если раньше их реваншистские настроения опирались только на какие-то националистические группировки, то сейчас там практически всё население настроено антироссийски. И мы там получили идеологического противника в масштабах всей страны, всего населения.

– И как нивелировать эту проблему?

О.Ш.: Вы знаете, по-моему, идеальный сценарий, если Венгрия схватит свой кусок, Румыния свой, Польша свой, мы в Киеве посадим пророссийский демилитаризированный лояльный режим. А всё, что относится к русскоговорящим регионам, отойдёт к России.

Вместо послесловия

Царьград неоднократно отмечал: если выход ВС России из Херсона – шаг к так называемому позорному миру, значит, гибель наших бойцов, защищавших русские земли, напрасна. И тех, кто принял подобное решение, как минимум следует отстранить от должности, а максимум… высшая мера.

Если же мы видим позиционную борьбу, когда город оставили ради большой Победы в специальной военной операции, нам придётся принять произошедшие перемены. Хотя русские бойцы и готовы были сложить голову за Херсонщину, радовать их смертями польских и англоязычных наёмников, брошенных в наступление, не стоит. И, к слову, мы всё ещё рядом с Херсоном – на берегу Днепра созданы укреплённые позиции.

Добавим также, что мы увидели честность командования группировкой СВО. Генерал Сергей Суровикин не стал скрывать правду. О решении мы узнали от лица, отвечающего за результат. К тому же мирных людей из Херсона вывезли. Россия сделала всё возможное, чтобы спасти наших русских от пуль неонацистов. А дальше… надеемся, Победа. Иначе в произошедшем нет никакого смысла.

Также добавим, очень хорошо о произошедшем в Херсоне сказал философ Александр Дугин:

Уход из Херсона я переживаю как страшную личную трагедию. И я думаю, что люди, разделяющие сегодня мои чувства, – куда более нормальные, чем те, кто остался равнодушен к принятому решению. Но, с другой стороны, я прекрасно понимаю, что происходящее – это война. И в истории бывает по-разному. Немцы выигрывали все битвы, но проиграли войну. А мы часто проигрываем битвы, но всегда выходим победителями в войнах. Русские – долгий народ. И сейчас нам остаётся лишь сделать выводы из этого кошмара, чтобы двигаться дальше – к Победе.

Но для движения вперёд – к Победе – каждый должен испытать и осознать боль перемен, общий ужас и катастрофу оставления русского города, уверен Александр Дугин. Только так русское общество удастся мобилизовать в полной мере:

Что хотел сказать нам генерал Суровикин? Вставайте, люди русские, вставайте! И уже неважно, нравится вам власть или нет. Это сигнал любому из нас. Если мы не проснёмся сейчас как народное ополчение, то и судьба России будет решена. После Херсона мы должны пробудиться! Без этого вообще ничего не будет.

Мы присоединяемся к сказанному. Херсон должен стать началом пробуждения и одним из шагов к Победе. К слову, страны Запада и вовсе полагают, что уход ВС России из Херсона – часть хитрого плана генерала Суровикина.