Чем грозит России «ядерный» Иран

Ядерная сделка вокруг Ирана еще далека от финализации, у нее на пути множество препятствий и врагов, однако большинство мировых СМИ и политологов говорят о ней как о решенном деле. И уже обсуждают ее последствия. Большая часть комментариев, конечно, касается судьбы Саудовской Аравии и Израиля. Однако, по мнению некоторых аналитиков, опасения относительно нового статуса Ирана есть и у Москвы


Так, большинство из них считает, что сама по себе сделка невыгодна России, что Москве хотелось бы сохранить Иран под санкциями. И в чем-то они правы. Безусловно, Кремль теоретически заинтересован в максимально долгом сохранении нынешнего статус-кво, в рамках которого Иран был связан рядом ограничений и Россия для него являлась безальтернативным партнером. Однако нужно признать, что подобное статус-кво было очень шатким, и ситуация вполне могла скатиться либо к прямой войне США против Исламской республики, либо к войне на периферии — в Сирии. Вне зависимости от того, чем бы эта война закончилась, она бы привела к серьезной дестабилизации Ближнего Востока, Южного Кавказа да и всей мировой экономики в целом. Поэтому ядерная сделка — это для России как минимум наименьшее зло.


Однако нужно понимать, что ядерная сделка отнюдь не означает автоматическое сближение между Ираном с одной стороны и Соединенными Штатами с Европой с другой. Что касается Америки, то тут вообще сложно говорить о каком-то резком возобновлении экономических отношений, поскольку их не было со времен Исламской революции. Налаживать отношения с чистого листа тоже не получится, поскольку для этого нужно будет согласие Конгресса. А о том, чтобы конгрессмены сняли экономические санкции с Ирана пока даже речи не идет — Обама будет считать большим успехом если ему удастся принудить республиканский Конгресс хотя бы не блокировать саму ядерную сделку.

Европейцы же безусловно попытаются сразу же войти на иранский рынок (по некоторым данным, они уже послали различные оценочные миссии) и потеснят там как российские, так и китайские компании. Однако не стоит преувеличивать заинтересованность иранцев в сотрудничестве с Европой. Значительная часть иранского истеблишмента поддерживает переговорные усилия президента Роухани лишь для того, чтобы с Ирана сняли санкции — выстраивать какие-то тесные политико-экономические отношения с Западом иранские консерваторы не хотят. Они считают, что чем больше Иран откроется западному миру, тем больше вероятность возникновения в стране «цветной революции», которая сметет режим аятолл.

Еще один «страх» России, по мнению аналитиков, связан с тем, что снятие санкций с Ирана приведет к выходу иранских углеводородов на внешние рынки и, соответственно, снижению мировых цен на них. И тут эксперты тоже частично правы, по крайней мере что касается нефти — иранцы обещают резко увеличить экспорт «черного золота» сразу же после снятия санкций. Сейчас Исламская республика экспортирует около 1 миллиона баррелей нефти в день и после снятия санкций обещает увеличить ее в два раза, а то и вообще вернуться на досанкционный уровень в 2,5 миллиона баррелей в сутки. «Иран может обеспечить почти половину объема потребляемой сегодня Европой нефти, — обещает директор по международным вопросам государственной Иранской национальной нефтяной компании Мохсен Камсари. — Контракты будут заключаться на основе спотовых сделок пока не закончатся годовые контракты европейских стран с другими поставщиками и они не будут готовы к новым долгосрочным соглашениям». Единственным препятствием на пути этого экспорта станет, возможно, пошаговое а не полное снятие санкционных ограничений, а также понятное нежелание Ирана продавать нефть по низкой цене. По сути иранскую квоту приватизировала Саудовская Аравия, так что Тегеран может попытаться вернуть ее назад — либо по хорошему через переговорный процесс, либо по плохому, через дестабилизацию ситуации в Йемене и в Саудовской Аравии.

Что же касается экспорта иранского газа в ЕС через Набукко, которым так пугают Газпром, то серьезные эксперты в один голос говорят, что это возможно как минимум лишь в среднесрочной перспективе, то есть лет через 10. Ирану нужно построить трубопроводную сеть от южных месторождений к турецкой границе, нормализовать отношения с Турцией, повысить энергоэффективность собственной промышленности дабы она не потребляла столько газа. А за 10 лет много что может изменится, особенно на Ближнем Востоке.

Наконец, третий «страх», по мнению экспертов, заключается в том, что с выходом Ирана из-под санкций Москва потеряет значительную долю влияния на Ближнем Востоке. До недавнего времени это действительно выглядело как правда — Иран был основным российским партнером в регионе, и неизбежная эрозия российско-иранских отношений после того, как Россия перестала бы быть безальтернативным партнером, снизила бы присутствие Москвы в Ближнем Востоке. Однако за последние пару лет российским властям удалось найти альтернативные опоры ( во многом благодаря принципиальной позиции по Сирии Россия доказала, что она в отличие от США союзников не бросает). К ней потянулись страны, нуждающиеся в диверсификации своих особых отношений с США — прежде всего Египет. Также Москве удалось наладить рабочие отношения с Саудовской Аравией и странами Залива. И теперь уже Ирану крайне невыгодно рвать отношения с Москвой и отпускать ее в свободное плавание по региону — ведь в этом случае российский корабль, напичканный оружием, высокими технологиями и возможностью проводить или блокировать резолюции в Совете Безопасности ООН, может легко пришвартоваться к враждебным берегам.