Мигранты в ЕС: прилив или цунами?

За последнее время европейское экспертное сообщество четко разделилось на два лагеря — на тех, кто говорит о миграционном кризисе, и тех, кто заявляет, что никакого кризиса нет в помине. Действительно, кризиса нет, но то, что мы сейчас наблюдаем, это очевидное начало кризиса


Нынешние миграции в Европе можно рассматривать с двух точек зрения.


Во-первых, как продолжающийся тренд переселения людей из менее развитых стран в более развитые. Здесь речь идет преимущественно о так называемых экономических мигрантах, которых ЕС, на основании общих стандартов своей миграционной политики, должен безжалостно отправлять назад (кстати, согласно официальным заявлениям национальных и наднациональных лидеров, половина ныне прибывших иммигрантов — это экономические иммигранты, что предрекает им незавидную судьбу).

Подобный тренд стал складываться в послевоенное время, а окончательно утвердился в 1970-е гг. Более того, согласно статистике ООН, он постоянно набирал силу, а число таких мигрантов значительно росло год от года. Значительный всплеск иммиграции, которую можно рассматривать как определенный сигнал ЕС, который он не заметил, произошел с 1995 по 2000 г. В этот период многократно вырос поток иммигрантов не только из Западной Африки, Ближнего Востока, Азии, но и c территории Балкан (в основном из Албании и Косово).

Надо заметить, что сам ЕС сделал очень многое для того, чтобы подобный тренд переселения в страны — члены ЕС сложился. Отметим, что ЕС позиционирует себя не столько как экономический союз, сколько как политический, взвалив на себя так называемую гуманитарную миссию и раскручивая политический проект приема в лоно демократии и европейских ценностей все большего числа участников. Таким образом, расширилась так называемая периферия ядра стран ЕС. ЕС раздвинул свои границы, а для мигрантов появились новые пути и новые возможности для того, чтобы пробраться в ту же самую вожделенную Германию — ведущее государство ЕС. Помимо этого, страны-новички сразу же стали основными донорами рабочей силы для государств ядра, а также странами-транзитерами рабочей силы из третьих стран. Безусловно, при таком росте числа мигрантов всегда стоит говорить и о росте нелегальной иммиграции.

Помимо этого, страны — члены ЕС так и не смогли договориться о более глубокой интеграции в миграционной сфере. Существующие на сегодняшний день Шенгенские соглашения (1985 г., 1990 г.), Дублинская конвенция (1997 г.) говорят лишь о некоторых минимальных стандартах в деле приема беженцев и процедур, которым должны быть подвергнуты лица, просящие убежища. Гаагская (2004 г.) и Стокгольмская (2010−2014 гг.) программы предлагают только стандарты сотрудничества. Более того, Дублинская конвенция особую ответственность возлагает именно на те страны, которые стали первыми странами ЕС для иммигранта, что требует от них аккумулирования значительных финансовых, технических и человеческих ресурсов. От текущего кризиса, например, в большей степени страдает Греция, так как лежит на пути мигрантов в ЕС из Турции, которая стала сейчас крупнейшей страной-транзитером (по оценкам некоторых экспертов, сейчас на ее территории может находиться свыше 2 млн беженцев). А Италия уже потратила более 200 млн евро на обустройство лагерей для беженцев. Это никак не согласуется с идеей общеевропейской солидарности. При этом разные страны предлагают разное качество ожидания для иммигрантов. Быстрее всего рассматривают прошение об убежище Германия и Швеция, предлагая при этом более комфортное ожидание, в отличие, например, от Франции. Напомним также, что стратегия глобального подхода к миграции и мобильности в ЕС не была реализована.

Во-вторых, данный всплеск миграции можно рассматривать не как характерный, регулярный, укладывающий в тренд, а именно как острый кризис миграционной системы ЕС. Об этом возможно говорить, исходя из следующих сюжетов. Например, Агентство по безопасности внешних границ (Фронтекс) заявило, что именно катастрофа на Ближнем Востоке вызвала массовый всплеск иммиграции в ЕС, который добавился к традиционной экономической миграции из Западной Африки. Поскольку нет никаких перспектив, что ситуация в скором времени наладится, следует прогнозировать значительное нарастание кризисных тенденций.

Помимо этого, совершенно непонятно, сколько точно мигрантов уже находится на территории ЕС. Если подвергнуть анализу статистику различных национальных и наднациональных ведомств, можно увидеть совершенно разные цифры. Например, известно, что ФРГ уже в 2014 г. приняла свыше 500 тыс. беженцев. А по оценкам Министерства миграции ФРГ, на конец мая 2015 г. общее число ищущих убежище составило более 1 млн человек, притом что из них только 450 тыс. получили убежище. Данное министерство заявило, что ожидает 800 тыс. заявлений к концу года. Так сколько же сейчас иммигрантов на территории ФРГ? Очевидно, что только в Германию прибыло не менее 1 млн человек, при этом более реалистично выглядит цифра до 2 млн. Другие страны, например Австрия, не остались в стороне от миграционных потоков. Известно, что только в один город, в Вену, за один день 31 августа прибыло 3650 иммигрантов. В этой связи среднестатистическая цифра иммигрантов, весьма условная, надо сказать, прибывающих за год в ЕС, не менее 1,5 млн человек. Сейчас данное число стоит пересмотреть в сторону увеличения. В принципе это согласуется с данными ООН, согласно которым в 2013 г. в Германии насчитывалось уже 9,8 млн международных мигрантов; 7,8 млн в Соединенном Королевстве; 7,4 млн во Франции. Неудивительно, что в подобных обстоятельствах ряд официальных представителей, например, министр внутренних дел Соединенного Королевства Тереза Мэй, заявляют, что миграционная система ЕС «сломана».

По всей видимости, если даже не называть текущую ситуацию в ЕС кризисом, то уж, во всяком случае, необходимо говорить именно о начале кризиса, поскольку в большой степени следует учитывать долгосрочные тенденции сложившегося тренда.

Прежде всего, это вопрос демографии. Уже сейчас средний возраст европейца — 42−45 лет, в отличие от выходцев из Ирака, Афганистана, Сирии, которым от 18 до 36 лет. В этой связи можно прогнозировать постепенные изменения этноконфессионального пространства ЕС. В настоящее время в европейских государствах идет серьезное распространение идей исламского радикализма. По некоторым оценкам, от 8 до 12 тыс. граждан ЕС воюют в рядах «Исламского государства». Также здесь стоит затронуть вопрос общественной безопасности. Уже сейчас европейское общество расколото на тех, кто приветствует иммигрантов и готов к ухудшению качества своей жизни, и тех, кто противостоит этому наплыву. В условиях взаимных противоречий между странами — членами ЕС, в частности, по вопросу квот для беженцев, кризис продолжит оформляться и перестанет быть просто «кричалкой», превратившись в реальность.