Тегеран против союза Москвы и Анкары

Иран обеспокоен сближением Турции и России по сирийскому вопросу. Об этом 14 января агентству Anadolu заявил источник в МИД Турции, пожелавший остаться анонимным.


Дипломат отметил, что после разрешения кризиса со сбитым российским Су-24 Москва и Анкара стали взаимодействовать по ситуации в Сирии, но это вызвало недовольство Тегерана. По словам источника, иранская сторона также решительно отвергла утверждения о том, что в недавнем авиаударе в районе проведения операции «Щит Евфрата» по расположению турецких военнослужащих использовались беспилотники иранского производства.


— Тегеран недоволен [турецкой военной] операцией «Щит Евфрата», поскольку хочет, чтобы события в регионе разворачивались по сюжету Ирана, а не Турции, — отметил дипломат.

Ранее 13 января сообщалось, что спецпредставитель президента России по Ближнему Востоку и странам Африки Михаил Богданов провел в Москве консультацию с замминистра иностранных дел Ирана Хусейном Джабери-Ансари и замглавы МИД Турции Седатом Оналом по подготовке к межсирийским переговорам в Астане.

Действительно ли Тегеран обеспокоен сближением Анкары и Москвы по сирийскому кризису или сообщение со ссылкой на слова неназванного дипломата — информационный вброс? Слово экспертам.

Для Ирана сближение РФ и Турции по сирийскому вопросу — действительно негативный сценарий, отмечает эксперт РСМД и Института Ближнего Востока Сергей Балмасов.

— В настоящее время, как мы видим, российское военно-политическое руководство при посредничестве турецких представителей начало работать с реальной сирийской вооруженной оппозицией, а не с марионеточными фигурами из Дамаска и Латакии. Безусловно, здравый подход — вместе с Турцией разделить фронт оппозиции, иначе, если воевать со всеми подряд, можно и надорваться. Однако это вызывает негативную реакцию со стороны Ирана, для которого война в Сирии — это война практически со всем суннитским миром, а не только с одной Саудовской Аравией, как это часто хотят представить. Учитывая, что в мусульманском мире сирийский конфликт сейчас воспринимается как борьба шиитского Ирана против суннитских стран, то у Москвы довольно мало точек сближения с Тегераном.

Не надо строить иллюзии по поводу того, что Иран — наш якобы стратегический союзник. Сейчас РФ с ним сотрудничает по Сирии, однако для иранцев русские всегда будут противниками в силу непростой истории наших взаимоотношений и конфликта интересов в других регионах — на Южном и отчасти Северном Кавказе, Средней Азии. Российское вмешательство в сирийский конфликт воспринималось в Иране как возможность сместить внимание суннитских монархий на еще одного игрока. Поэтому не стоит удивляться тому, что любые попытки России вылезти из сирийского «болота», заявить о сокращении своей группировки в Иране воспринимаются негативно.

Ведь в перспективе ИРИ может остаться наедине со всеми проблемами постконфликтной Сирии, а война уже довольно тяжело сказалась на иранской казне. Однако обиды Тегерана не должны смущать Москву — не в российских интересах драться со всеми суннитскими группировками, с ними надо договариваться. А Тегеран нам не друг и не союзник. Впрочем, как и Турция: сегодня Анкара Москве партнер, а завтра опять может стать противником, как это часто бывает на Ближнем Востоке.

Иран изначально занимал совершенно иные позиции в отношении урегулирования кризиса, чем Россия: он выступал исключительно за полный переход всей сирийской территории под контроль режима без каких-либо анклавов оппозиции, отмечает аналитик, блогер, специализирующийся на освещении конфликтов на Ближнем Востоке Кирилл Семенов (Абд Аль-Малик Московский).

— Правда, в 2015 году в силу сложившейся военной обстановки Тегеран предпринимал усилия для удержания исключительно так называемой «полезной Сирии», заставляя режим Асада уйти из многих районов, включая Пальмиру, чтобы сконцентрироваться на удержании стратегической линии Латакия-Хама-Хомс-Дамаск.

Однако после российского вмешательства в конфликт Иран, значительно увеличив численность «шиитского корпуса», уже всерьёз стал рассчитывать на то, что с помощью РФ сможет реализовать свой так сказать «идеалистический подход». А именно — возвратить САР в довоенное состояние в территориальном плане, но при усилении собственных позиций в стране, при этом без каких-либо изменений в структуре сирийской власти даже в перспективе. Нынешний же расклад ставит крест на подобных планах Тегерана. Как минимум де-факто признаётся существование повстанческого сообщества в Идлибе, как и турецкая буферная зона оккупации.

Москва, начав военную операцию, изначально ставила иные цели, где не на последнем месте стояло возвращение в качестве крупной державы на мировую арену и нормализация отношений с Западом. Хотя, безусловно, преследовалась задача удержать у власти Башара Асада, о чем ярко свидетельствует география авиаударов ВКС РФ, которые приходились в основном по западной части страны, где нет «Исламского государства» *. Но, как мне представляется, хотя и с опозданием, но в Москве поняли, что если продолжать сирийскую политику в русле Ирана, то это приведет к тому, что весь суннитский мир просто пересмотрит свои отношения с РФ и станет относиться к ней как к Ирану. С этой целью и заключались перемирия, в которых довольно ярко проявились российско-иранские противоречия. Скажем, еще во время введения первого режима прекращения огня — в феврале — наряду с группировками, близкими к «Джебхат Фатх аш-Шам» ** (бывшей «Джебхат ан-Нусре»), перемирие срывали проиранские шиитские отряды.

В настоящее время Москве и Анкаре, видимо, каким-то образом удалось убедить Тегеран согласиться с режимом прекращения огня. В этом плане Иран так сказать является проигравшей стороной, которая пока не видит для себя дивидендов от перемирия, за исключением снижения расходов и потерь. Тегеран, как и Дамаск, ко всем оппозиционным группировкам без исключения относился одинаково — все те, кто взял оружие и начал воевать против режима, сразу назывались террористами вне зависимости от своих взглядов и методов борьбы. В итоге, например, 13-ая дивизия Сирийской свободной армии и вообще все отряды ССА автоматически ставилась в один ряд с «Нусрой», потому что несли угрозу режиму. Соответственно, вряд ли сегодня Иран доволен тем, что за столом переговоров оказались такие крупные фракции, как «Ахрар аш-Шам» и «Джейш аль-Ислам».

Стоит отметить также и то, что Иран выражает заметное недовольство усилением позиций России в Сирии. Изначально Москва имела возможность оказывать давление на фронтах через политические службы мухабарат в то время, как сирийская военная разведка и разведка ВВС находились под контролем иранцев. Также Тегерану подконтрольны иностранные шиитские формирования и отряды Национальных сил обороны, которые изначально комплектовались и тренировались под руководством иранских советников и «Хезболлы». Однако затем влияние ИРИ начало снижаться и «на земле», так как под руководством российских советников начали создаваться так называемые добровольческие штурмовые корпуса. Сначала был создан 4-ый корпус в Латакии, сейчас идет процесс формирования 5-го. Кстати, есть информация, что в связи с этим в Сирию приезжал представитель Совета безопасности Ирана — видимо, чтобы при формировании 5-го корпуса были учтены интересы и его страны.

Таким образом, получается, что сирийская армия вместе с подобными корпусами теперь может проводить самостоятельные операции без какой-либо поддержки проиранских сил. Хотя изначально Тегеран рассчитывал, что Россия будет оказывать исключительно воздушную поддержку и ее влияние на земле будет минимальным.

* «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года признано террористической организацией и её деятельность в России запрещена.

** Группировка «Джебхат ан-Нусра» решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года была признана террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.

Свободная Пресса