Между США и Россией все еще идет холодная война из-за противоракетного щита

Бомбардировки Восточной Европы? Это вовсе не сумасшедший план Ирана, и не глава из романа Тома Клэнси «Охота за «Красным Октябрем». Грозит ими Россия устами бывшего президента Дмитрия Медведева и начальника Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации Николая Макарова. Речь идет о возможном шантаже, если НАТО завершит свой недавний военный проект: противоракетный щит.


Проект European phased adaptive approach (Epaa) был выдвинут Обамой в 2009 году. Он предназначен для защиты Старого Света от Ирана и его баллистических ракет Shahab-3, которые могут поразить Южную Европу. Тем не менее, Москва опасается, что щит имеет и другую цель: нейтрализовать ее межконтинентальные ракеты. Это похоже на повторение холодной войны, которая рискует заморозить отношения между двумя державами. Однако, у ракетного зонтика две прорехи, как технические, так и политические, которые превращают его в разменную монету на рынке международной политики при условии, что нужно подождать до 2013 года, когда станет ясно, кто будет следующим жильцом Белого дома.


Идея щита для защиты Европы от ядерных ракет не нова. Он был излюбленной темой еже Буше-младшего: после денонсирования Договора об ограничении систем противоракетной обороны и создания в 2002-2004 годах базы противоракетной обороны на Аляске, в 2007 году он заявил о намерении установить мощный радар и ракеты-перехватчики наземного базирования в Чехии и Польше. Это предложение лишило русских сна – они испугались, что двадцатитонные ракеты, установленные в соседском палисаднике, могут использоваться не только для защиты, но и для атаки на Москву и прилегающие территории.

Обама отправил в архив разрушительные с точки зрения дипломатии мечты Буша и объявил о новом проекте Epaa. Идея президента, высказанная в 2009 году, заключается в создании противоракетной обороны, оперативной уже в 2011 году, а не в 2018, подвижной и модульной, поскольку установки размещаются на кораблях в Средиземном море. Такой вариант меньше портит отношения с Россией.

Европейский щит по Обаме разделяется на четыре фазы. Как объявила НАТО на майской встрече в Чикаго, первая фаза завершится в конце 2012 года с размещением 29 кораблй, снабженных радарами «Иджис», 113 ракетами Sm-3 Block IA и 16 IB, помимо уже действующего радара в Турции, в местечке Кюреджик. Вторая фаза завершится в 2015 году, когда в Румынии войдет в строй первый наземный радар Иджис Spy-1, снабженный 24 Sm-3. Число кораблей в Средиземном море увеличится до 32, число ракет Sm-3 Block IA до 139, а IB – до 100.

В 2018 году в Польше с установкой второго радара Spy-1 должна завершиться третья фаза. Появятся также новые ракеты Sm-3, Block IIA, которые предназначены против боеголовок средней дальности, поскольку они более мощные и более быстрые. В этот период времени к противоракетному арсеналу должны добавиться Sm-3, i Block IIA и должны быть введены в действие сенсоры для обнаружения запущенных боеголовок. Последняя фаза пока не проработана в деталях: она должна завершиться в 2020 году и предполагает установку ракет Sm-3 Block IIB, которые смогут поражать межконтинентальные баллистические ракеты.

Именно эта последняя фаза беспокоит Россию. Нынешние Sm-3 не представляют угрозы стратегическому арсеналу Кремля: их скорость (3 км в секунду) и мощность недостаточны для перехвата на европейской территории межконтинентальных баллистических ракет, направленных на США, чья траектория проходит над Арктикой. Однако, Sm-3 Block IIB имеют скорость 5-5,5 км в секунду и могут нейтрализовать бывшие советские боеголовки.

До сих пор для американцев не было никаких проблем, так как новые ракеты не вступают в противоречие с договором о сокращении ядерных арсеналов СНВ-III, который был подписан США и Россией в 2010 году. В статьях 2, 3 и 4 договор ясно запрещает «размещение Соединенными Штатами, другим государством или группой государств системы противоракетной обороны, которая может значительно снизить эффективность стратегического ядерного оружия Российской Федерации». В этот случае Москва может расторгнуть договор, тем самым сведя на нет единственный успех администрации Обамы в области сокращения вооружений.

Щит не застрахован от провала. Существуют три основные технические проблемы. Во-первых, нет уверенности, что Sm-3 Block II окажутся эффективными против МБР. Sm-3 спроектированы, чтобы поражать цель в атмосфере во время полета вслед за запуском установкой боеголовки. Перехват ракеты в фазе запуска, когда она еще целая, «в данный момент невозможен», как говорится в исследовании научного коллектива Пентагона (Defense Science Board). Причина заключается в том, что интервал времени между началом запуска и выпуском боеголовки слишком короткий (примерно 100 секунд). Это дает возможность использовать «приманки», утверждает доклад Федерации американских ученых. Запуск боеголовки может сопровождаться запуском обманных устройств, которые летят с той же скоростью, что и заряд, и отвлекают на себя внимание перехватчиков. Кроме того, эмиссии инфракрасных лучей и отраженные радиоволны могут препятствовать работе радара. В общем, враг, обладающий значительной технологической подготовкой, может обмануть противоракетный щит.

Второй фактор неуверенности – это достоверность тестирования Sm-3. В статье 2010 года исследователи Массачусетского технологического института Тэд Постол (Ted Postol) и Джордж Льюис (George Lewis) утверждали, что американское Агенство по противоракетной обороне признало успешными девять испытаний, проведенных между 2002 и 2009 годами, которые в действительности провалились. В этих случаях ракеты поразили цель, но косвенно. Прямое попадание – это необходимое условие для полного разрушения цели, которое не оставляет сомнения, что боеголовка все равно будет выпущена.

На запрос Limes, американское Агентство противоракетной обороне ответило, что наоборот цели были поражены. В случаях, которые приводили Постол и Льюис цели были ракетами, в которых боеголовка не отделялась от носителя. Агентство заключило, что с 2002 по 2010 годы были опробованы 19 ракет в 16 испытаниях, завершившиеся 16 перехватами. Но изображения, которые доказывают поражение целей нельзя опубликовать, чтобы не предоставлять противнику информации об Sm-3.

Третий вопрос по проекту Epaa связан с деньгами. Кто будет финансировать этот проект? Возьмут ли на себя все бремя расходов Соединенные Штаты, или они будут претендовать на участие европейцев в организации обороны, в которой европейцы заинтересованы в первую очередь? В последнем случае финансирование будет разделяться на основе правила «от каждого по возможностям» или же от стран, в которых будут размещаться структуры Epaa (Турция, Румыния и Польша), потребуют более существенного участия? Ответы на эти вопросы, по крайней мере, в настоящий момент туманны. Щит стоит недешево. Имеющиеся оценки говорят о стоимости в миллиард евро (из них 800 миллионов нужны, чтобы адаптировать уже существующие структуры противовоздушной обороны НАТО). В действительности финансовое бремя еще тяжелее. Пентагон запросил бюджет на налоговый 2013 год по статье «противоракетная оборона» в 9,7 миллиардов долларов, на период с 2013 по 2017 по оценкам потребуется 47,4 миллиарда долларов. С 1962 года США потратили 247 миллиардов на подобные программы. Производство установки Sm-3 Block IA стоит от 9 до 10 миллионов долларов, а установки Block IB - от 12 до 15 миллионов. Логично ожидать увеличения стоимости и для Block IIA и IIB.

Но реальные проблемы проекта Epaa, однако, связаны не с ценой, надежностью испытаний или эффективностью Sm-3. Настоящую брешь в щите создало политическое значение этой инициативы в данный момент. Во время встречи НАТО в конце 2010 года в Лиссабоне европейцы предложили Москве участвовать в противоракетной обороне континента. Менее чем через год Альянс дал задний ход. «НАТО не может принимать в коллективную оборону посторонних, а противоракетная оборона подпадает под это правило. Предполагаем, что Россия тоже не готова уступить часть своего суверенитета». Так заявил Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен, неожиданно выступивший в роли пресс-секретаря Кремля.

Закрытость Альянса углубила раскол с Москвой, которая предлагает создание единого щита, а Брюссель готов максимум на создание двух сепаратных систем. Последняя глава этого абсурдного дела почти в стиле Сэмюэла Беккета – это требование России предоставить законные гарантии, что Epaa не будет использоваться против российского арсенала. Подобный договор для США неприемлем. И Путин это хорошо знает.

Как выйти из этой тупиковой ситуации? Теоретически Обаме достаточно объявить об ограничении производства перехватчиков большого радиуса действия ниже «опасного» порога для российского оружия. Действительно, одного Sm-3 Block IIB для нейтрализации арсенала межконтинентальных баллистических ракет Кремля недостаточно. Но подобную меру нельзя предлагать в нынешней политической ситуации, потому что значительное представительство республиканцев в Сенате отказало бы президенту в двух третях голосов, необходимых для ратификации возможного договора.

Брукингский институт в Вашингтоне – один из важнейших аналитических центров – выдвинул следующее предложение: пять пунктов договора должны предусматривать:

1. политическое обязательство США и НАТО не использовать Epaa против российских боеголовок;
2. открытость (совместные учения, создание центра планирования и операций, обсуждение возможных сценариев атаки на европейских и российских военных);
3. научное обоснование невозможности Sm-3 угрожать арсеналу Москвы;
4. совместное, но временное руководство противоракетным щитом;
5. если правда то, что Epaa направлен против Ирана, то уточнить, что производство Sm-3 Block IIB будет связано с возможным созданием Тегераном межконтинентального оружия.

По крайней мере, четыре фактора снижают шансы принятия предложения. Во-первых, выборы, к которым готовится Обама в ноябре, не позволяют президенту предпринимать какие-либо политически опасные инициативы. Сам житель Белого дома признал этот факт на конференции в Сеуле, шепнув на ушко тогдашнему президенту Медведеву, что после выборов у него будет больше возможностей. Как объясняется в статье Limes «Кое-кому нравится атомная бомба», американская полемика по поводу атомного оружия является заложницей неоконсерваторов с послевоенных времен. Они не расположены вести переговоры о противоракетной обороне. Обуреваемые навязчивой идеей тотальной защиты территории США от атомной угрозы, эти политические круги жестко критикуют любую инициативу Обамы, обвиняя его в том, что он готов склониться перед потенциальными врагами, в первую очередь, перед Россией.

Во-вторых, границы сотрудничества между двумя державами сократились. Перезагрузка отношений с Москвой, предложенная Обамой в 2009 году теперь стала далеким воспоминанием. Отношения с Вашингтоном накаляются. Сначала во время российской избирательной кампании Путин обвинил Клинтон и американского посла Макфола в пособничестве организации протеста на площадях. Потом начались разногласия вокруг Сирии: Соединенные Штаты настаивают на том, чтобы Кремль прекратил поставки оружия режиму Асада и предложил ему покинуть свой пост. Последний акт мелодрамы заключается в принятии Конгрессом закона Магнитского, состоящего в серии санкций против российских чиновников, виновных в смерти юриста Сергея Магнитского. Путин, в свою очередь, мало доверяет американцам. Как считает эксперт Федор Лукьянов, вновь избранный президент научился с недоверием относиться к Америке с тех пор, как в 2002 году Буш аннулировал Договор об ограничении систем противоракетной обороны, развернув базу противоракетной обороны на Аляске. Таким образом, две страны поддерживают тон холодной войны. Ожидать, что ситуация изменится до 2013 года, нереалистично: Путин тоже ждет результатов выборов в США, чтобы вести дальнейшие переговоры. Бесполезно требовать от американцев решения вопроса противоракетного щита, когда через несколько месяцев новый лидер может отменить все, что было сделано к этому моменту.

В-третьих, США и Россия рискуют сводить счеты без хозяев: европейских стран. Предложение создать противоракетный щит приводит к политическим трещинам между членами НАТО. Некоторые бывшие советские сателлиты, например, Польша и Румыния с энтузиазмом поддерживают это предложение, чтобы избавиться от тени Кремля: Варшава пытается нажить политический капитал, предлагая себя ЕС в качестве посредницы в делах с Москвой. Другие правительства ведут себя гораздо осторожнее. С одной стороны, некоторые хотят быть под защитой противоракетного щита, но при этом не платить за его создание (финансисты, и в особенности политики, в то время как внутреннему электорату может не нравиться размещение американских военных структур на их территории). С другой стороны, амбициозные державы средней величины проводят в жизнь независимые инициативы: Франция, например, разворачивает собственную систему противоракетной обороны.

В-четвертых, европейский театр рискует не быть больше стратегическим для России и США – ведь самая важная партия десятых годов XXI века разыгрывается в Азии. Помимо Ирана, приоритет национальной безопасности Вашингтона заключается в сдерживании Китая: вот почему именно в Тихом океане США собирают «жемчужное ожерелье» вокруг Дракона. В этом сценарии не надо забывать и о Средней Азии. Пентагон недавно добился от некоторых бывших советских республик договоров о переброске войск, покидающих Афганистан, а также оружия, техники и военных технологий, использованных НАТО в Гиндукуше. Эти меры не противоречат ОДКБ, военной организации, которая объединяет эти страны и Россию: договор запрещает размещать иностранные военные базы без согласия других стран-членов. Тем не менее, эти договоры могут стать частью более широкого вовлечения этих стран в архитектуру сдерживания, в том числе ракетного.

Следовательно, весь европейский щит может стать разменной монетой на более широком азиатском рынке. Начиная с 2013 года, когда Обама или кто-то другой будет иметь более широкие рамки для маневра, Соединенные Штаты, возможно, воспользуются этим для размещения, к примеру, флота с противоракетными установками не только в Средиземном море или же сделают шаг в сторону Москвы, уступив в вопросе межконтинентальных перехватчиков или в вопросе общего обслуживания щита. Ученые утверждали, что названия являются следствием вещей. Epaa включает в себя слово adaptive – приспосабливающийся.