«Хизбалла» и ее роль в геополитических процессах на Ближнем Востоке

При трактовке событий, связанных с военным конфликтом в Ливане в июле-августе 2006 г., лейтмотивом проходила мысль о том, что Израиль не ведет войну против Ливана, его действия направлены исключительно против движения «Хизбалла». В ходе военного противостояния (которое некоторые наблюдатели поспешили назвать «шестой арабо-израильской войной») возникла довольно редкая ситуация – одно государство (Израиль) ведет широкомасштабные боевые действия против военно-политической силы («Хизбалла») на территории другого государства (Ливан), не будучи с этим государством в состоянии войны. В какой-то мере аналогию для данной ситуации можно увидеть в военных операциях Израиля 1978 г. (когда израильские войска в ответ на действия ООП с ливанской территории вошли на юг Ливана до р. Литании) и 1982 г. (операция «Мир в Галилее»), направленных главным образом против палестинских группировок, базировавшихся в Ливане.


Для того чтобы из малочисленного и слабого шиитского движения, из внутриполитической и региональной силы «Хизбалла» превратилась фактически в субъект мировой политики, потребовалось сравнительно немного времени. Специфику «Хизбаллы» как актора происходящих в регионе процессов предопределяют геополитические особенности и конфессиональная структура Ливана. В геополитическом плане соседство с Сирией (на севере и востоке) и Израилем (на юге) оказывает решающее влияние на развитие конфликта, в котором одно из центральных мест принадлежит движению «Хизбалла»[1]. К числу факторов, определяющих роль «Хизбаллы» как во внутриливанской политической жизни, так и в геополитических процессах на всем Ближнем Востоке, относятся также особенности конфессиональной структуры Ливана и его политической системы. Уникальное место Ливану на Ближнем


Востоке и в арабском мире обеспечивает многоконфессиональный характер страны и наличие достаточно высокого процента христианского населения (доля которого, впрочем, с течением времени имеет тенденцию к уменьшению). Общенациональной переписи населения в Ливане не проводилось с 1932 г. Более того, большинство лидеров ливанских религиозных общин пришли к согласию насчет того, чтобы не проводить такой переписи вовсе – в целях избежания нового обострения межобщинных конфликтов. В Ливане официально признаны 18 религиозных конфессий: марониты, греко-православные, греко-католики (мелькиты), армяно-григориане, армяно-католики, сирийские православные (яковиты), сиро-католики, римские католики, копты, евангелические христиане, халдеи-католики, ассирийская церковь Востока, шииты двенадцати пророков, сунниты, исмаилиты, друзы, алавиты, иудеи. Причем даже внутри перечисленных групп отсутствует внутреннее единство (особенно это касается маронитов, друзов и шиитов).

По переписи 1932 г., христиане составляли 55% населения (в том числе марониты – 29%). В настоящее время, по оценке CIA World Fact-book, мусульмане составляют большинство населения Ливана (около 60%). Причем шииты в 90-х годах прошлого века составляли около 35% населения страны. Однако в стране продолжает сохраняться существовавшее ранее распределение высших государственных постов, не соответствующее реальной конфессиональной структуре ливанского общества: пост президента может занимать христианин-маронит, пост премьер-министра – суннит, шиитам отведен лишь пост спикера ливанского парламента. Вряд ли такое положение отвечает чаяниям все возрастающей в количественном отношении шиитской общины Ливана, постепенно превращающейся из конфессионального меньшинства в самую многочисленную общину страны.

Шииты – беднейшее сообщество в Ливане (не считая палестинских беженцев). К тому же по сравнению с другими крупнейшими религиозными общинами у шиитов снижены эмиграционные возможности (в то время как христиане имеют широкие контакты с Европой, США и Латинской Америкой, а сунниты, составляющие большинство в арабском мире, могут без затруднений перебраться практически в любую арабскую страну). Традиционно шиитское сообщество Ливана отличалось низким уровнем политической организации. При этом необходимо отметить, что истоки шиитского исламизма в Ливане ведут не к Ирану, как многие полагают, а к Ираку, где в 60-е годы происходило шиитское религиозно-политическое возрождение в возглавляемых харизматичным аятоллой Мухаммадом Б акром ас-Садром «кружках обучения» (hawzat al-'ilmiya) в Неджефе. Эти кружки стали эпицентром шиитского активизма и фундаментом Партии исламского призыва (Hizb ad-Da'wa al-Islamiya), выступавшей в Ираке, Иране, странах Персидского залива и Ливане под лозунгами исламского революционного преобразования общества[2]. И только после победы исламской революции в Иране эта страна стала примером для подражания радикалов в других странах, где имеется значительное шиитское население. На умонастроения ливанских шиитов (прежде всего военизированных милиций) особый отпечаток наложила традиционная для шиизма концепция победы в поражении, а также представление, что господство осуществляется только через «посланников Аллаха»[3].

Однако пробуждение к политической активности ливанских шиитов связано с израильским вторжением в Ливан в 1982 г. Израильская оккупация южного Ливана привела к исходу шиитов на север и возрастанию роли военизированных ополчений типа «Амаль» и «Хизбалла», а это в свою очередь существенно усилило роль и влияние шиитского сообщества, традиционно преобладавшего на юге, в центральных частях Ливана и в долине Бекаа.

Таким образом, среди главных факторов, обусловивших появление «Хизбаллы» в качестве политического актора на ближневосточной сцене, – не только экспорт иранской модели исламской революции, но и наследие гражданской войны в Ливане (1975-1991 гг.), а также интервенция Израиля и ввод многонациональных сил в Ливан (1982 г.).

«Хизбалла» весьма многолика. Это не просто террористическая организация или партизанская группировка. Это скорее сложный микст, «террористическая группировка, партизанское движение, уполномоченный Ирана и Сирии в борьбе против Израиля, чемпион ливанского шиитского мусульманского сообщества, ведущая ливанская политическая сила, и даже строитель больниц и школ»[4]. В настоящее время «Хизбалла» является одной из двух основных организаций, представляющих интересы шиитского сообщества в Ливане, и при этом единственной военизированной шиитской организацией. В ливанском парламенте ей принадлежит более 10% мест, а блоку «Сопротивление и Развитие», сформированному под эгидой «Хизбаллы», – 27.3%. Несмотря на оппозицию «кедровой революции», в ходе выборов 2005 г. «Хизбалла» получила 23 места в парламенте (вместо 8 имевшихся ранее). Два министра в ливанском правительстве являются членами «Хизбаллы», еще один получил поддержку движения «Хизбалла». Она проводит широкие социальные программы, реализует многочисленные проекты развития экономики и инфраструктуры в Ливане. Главный источник финансирования этих программ – предположительно Иран.

Хронологически историю «Хизбаллы» можно разделить на несколько этапов: формирование (период с 1982 по 1990 г.); южноливанский период (1990-2000 гг.) ; период после вывода израильских войск из Ливана (2000-2006 гг.), включающий военное противостояние «Хизбаллы» с Израилем летом 2006 г.

Следует заметить, что ливанские шииты изначально не отличались особой воинственностью по отношению к Израилю. Напротив, поначалу они рассматривали израильское вторжение 1982 г. в Ливан как возможность избавиться от весьма неудобного соседства с базами ООП Ясира Арафата и лагерями палестинских беженцев. Однако после того как Тель-Авив блокировал в ходе конфликта доступ шиитов к рынкам на севере страны и за рубежом, что крайне неблагоприятно сказалось на социальной ситуации и местных экономических интересах, они начали пересматривать свое отношение к Израилю[5].

В июле 1982 г. в Ливан, в долину Бекаа из Ирана отправилась группа «стражей исламской революции» («пасдаранов»). Они присоединились к радикальной группировке Хусейна Мусави «Исламский Амаль», отколовшейся от крупнейшей на тот момент ливанской шиитской организации «Амаль». В течение нескольких месяцев группировка Мусави в числе прочих, включая базировавшуюся в районе Баальбека группу «Исламского Джихада», сформировала проиранскую партию «Хизбалла» – Партию Аллаха. Название было заимствовано из 58-й суры («Пробуждение») Корана: «Аллах доволен ими, и они довольны Аллахом. Это партия Аллаха. О да, поистине, партия Аллаха – они счастливые!»[6].

В роли духовного лидера группы выступил проирански настроенный шиитский священник, поэт и писатель шейх Мохаммед Хусейн Фадлалла, опубликовавший в 1976 г. книгу «Ислам и логика силы», которая стала одним из наиболее влиятельных текстов радикальной шиитской мысли. Фадлалла как духовный лидер находился вне обычной организационной структуры «Хизбаллы». Генеральным же секретарем группировки стал шейх Хасан Насралла.

Официальное оформление «Хизбаллы» произошло 16 февраля 1985 г., когда один из лидеров организации шейх Ибрагим аль-Амин зачитал в мечети аль-Узаи в западном Бейруте манифест группировки, содержащий ее программные установки. Впоследствии он был опубликован в форме открытого письма «Ко всем угнетенным в Ливане и мире».

В качестве главной меры по разрешению ливанской проблемы провозглашалось установление Исламской республики как единственного типа власти, который может обеспечить справедливость и равенство для всех граждан Ливана. «Мы – умма, которая придерживается послания ислама. Мы хотим, чтобы все униженные могли иметь возможность изучать Божественное послание в целях установления справедливости, мира и спокойствия во всем мире. Вот почему мы не хотим навязывать ислам кому бы то ни было... Мы не хотим, чтобы ислам установил в Ливане свое правление силой, как это делают сегодня марониты», – говорилось в программном документе «Хизбаллы»[7]. Впоследствии тезис об исламской революции в Ливане и преобразовании многоконфессионального государства в исламское государство по иранскому образцу оказался отодвинут на задний план.

В соответствии с установками, принятыми на вооружение идеологами Исламской Республики Иран о «Большом» и «Малом Сатане» (соответственно, США и СССР), «Хизбалла» в своем манифесте декларировала: «Мы отвергаем и СССР, и США, и капитализм, и коммунизм – как одинаково неспособные заложить основы справедливого общества»[8]. Для идеологических установок «Хизбаллы» характерны выделение четких бинарных оппозиций и картина мира, разделенного на «угнетенных и угнетателей». Разумеется, под первыми понимались представители «исламской уммы» (без акцентирования дифференциации на суннитов и шиитов, но с ярко выраженной авангардной ролью Ирана: «Мы, сыны уммы – партия Аллаха, авангард которой победил в Иране. Там авангард сумел заложить основы исламского государства, которое играет центральную роль в мире. Мы подчиняемся приказам единого вождя, мудрого и справедливого, который есть наш учитель и факих (правовед), отвечающий всем необходимым условиям: Рухолла Мусави Хомейни[9]). Ну а в роли угнетателя выступал Запад, прежде всего Израиль и США.

Конфликт с Израилем начал занимать центральное место. Он не ограничен лишь борьбой с присутствием Армии обороны Израиля в Ливане. Целью становится полное разрушение государства Израиль и установление исламского правления над Иерусалимом[10].

Антиизраильские установки сохраняются на протяжении всей истории «Хизбаллы». Израиль рассматривается как нелегитимное государство и призывы к уничтожению «сионистского образования» являются своеобразным камертоном идеологии движения. Весьма характерны многочисленные высказывания генерального секретаря «Хизбаллы» шейха Насраллы: «Израиль – это незаконное узурпаторское образование, основанное на фальши, убийствах и иллюзиях»; «Нет иного решения конфликта в регионе кроме исчезновения Израиля». В интервью Washington Post (2000 г.) Насралла заявил: «Я против любого соглашения с Израилем. Я даже не признаю существования такого государства, под названием Израиль. Я считаю его существование как несправедливым, так и незаконным. Поэтому если Ливан заключит мирное соглашение с Израилем и принесет это соглашение в парламент, наши депутаты отвергнут его; Хизбалла отказывается от любых соглашений с Израилем в принципе»[11].

Оккупация Израилем района «Фермы Шеба» (как и наличие арестованных ливанцев в израильских тюрьмах) чаще всего выступает как формальный предлог для атак на Израиль. Однако официальный представитель «Хизбаллы» Хасан Эззедин довольно четко выразил точку зрения «Хизбаллы»: «Если они (израильтяне) уйдут из Шебаа, мы не прекратим сражаться с ними. Наша задача – освободить Палестину в границах 1948 года... [Евреи] могут вернуться в Германию или туда, откуда они приехали[12].

Почти сразу после создания «Хизбаллы» эта организация заявила о себе громкими террористическими актами, приведшими к заметному изменению соотношения сил в ближневосточном (и ливанском, в частности) конфликте. 16 октября 1983 г., во время шиитского праздника Ашура в южноливанском населенном пункте Набитие в результате конфликта израильских военных с толпой шиитов погибли два шиита, и через неделю после этого (23 октября) в Бейруте террорист-смертник на заминированном грузовике взорвал казармы американских морских пехотинцев (погиб 241 человек). Примерно в это же время произошел взрыв в здании, где находились французские парашютисты из многонациональных сил (погибли 58 солдат), еще спустя 10 дней была взорвана заминированная машина в штаб-квартире израильских военных в Тире (убиты 29 израильских военнослужащих).

Масштабные теракты смертников имели следствием не только вывод многонациональных сил из Ливана. Эти теракты произвели неизгладимое впечатление как на мировое общественное мнение, так и на террористические организации по всему миру (прежде всего исламскому). Ливан стал свидетелем около 50 суицидальных терактов в период между 1983-1999 гг. Шиитские организации «Хизбалла» и «Амаль» были ответственны примерно за половину их. Впечатленные эффективностью атак «Хизбаллы», повлекших вывод западных войск из Ливана, группировки, придерживающиеся нерелигиозной националистической идеологии, пошли тем же путем. Однако самым громким эхом террористической практики «Хизбаллы» стало возникновение «моды» на суицидальные теракты – характерная для шиитов идея жертвенного мученичества нашла отклик и у суннитских исламистских группировок.

После вывода западных войск из Ливана «Хизбалла» направила свои суицидальные атаки в Ливане против израильских военных и «армии Южного Ливана». В конечном счете эти теракты сыграли не последнюю роль и в выводе израильских войск в феврале 1985 г. с большей части занятой ими территории Ливана (зона оккупации была ограничена узкой буферной полосой на юге Ливана).

Хотя со временем число терактов, осуществленных смертниками «Хизбаллы», значительно уменьшилось (в среднем менее одного в год), география этих терактов вышла не только за пределы Ливана, Ближнего Востока, но даже Восточного полушария. В 1992 г. в отместку за ликвидацию израильскими ВВС одного из лидеров «Хизбаллы» Абаса Мусави организация устроила атаку смертника против израильского посольства в Буэнос-Айресе (погибли 29 человек), а в 1994 г. осуществила другую такую атаку в аргентинской столице против здания местной еврейской общины (месть за воздушный удар израильтян по учебному лагерю «Хизбаллы» в Ливане). Атаки, осуществлявшиеся боевиками «Хизбаллы», расцениваются исследователями как «новаторское радикальное насилие, имевшее значительные результаты на региональной и международной аренах. Их результатом стали вывод многонациональных сил из Бейрута, отступление израильских войск из «Зоны безопасности» и «капитуляция» западных правительств перед иранскими требованиями в переговорах о заложниках»[13].

«Хизбалла» оказывает влияние на множество террористических организаций в других странах. Иногда это влияние идет дальше ролевой модели. В частности, ее обвиняли в организации двух атак смертников в Кувейте в 1983 и 1985 гг., приписываемых кувейтской шиитской фундаменталистской группировке «Ад-Дава». Среди арестованных и осужденных в связи с этими терактами оказался видный деятель внешнего террористического аппарата «Хизбаллы» Мустафа Бадр-эд-Дин[14].

Изменения во внутренней, региональной и международной системах, наметившиеся на рубеже 80-90-х годов, обозначили те вызовы, с которыми столкнулась «Хизбалла». В их числе окончание гражданской войны и упрочение статуса правительства Ливана, установление сирийской гегемонии в Ливане, мирный процесс на Ближнем Востоке.

Подписанное в октябре 1989 г. в Таифе (Саудовская Аравия) соглашение, положившее формальный конец ливанской гражданской войне, руководство «Хизбаллы» изначально отвергло, поскольку оно обеспечивало равное количество мест в парламенте христианам и мусульманам, а также закрыло шиитам дорогу к постам президента и премьер-министра Ливана. Сохранение военного крыла «Хизбаллы» стало прямым нарушением Таифских соглашений. Требование «распустить все ливанские и неливанские ополчения» и требование к правительству «развернуть ливанскую армию в пограничном районе, смежном с Израилем» выполнены не были. Ливанское правительство даже и не пыталось разоружить «Хизбаллу», оправдывая это тем, что она вела борьбу за освобождение оккупированного Израилем юга страны.

«Хизбалла» продолжила свою войну на истощение против Израиля, утверждая, что является не террористической группировкой, а «ополчением добровольцев». Когда весной 2000 г. Израиль вывел свои войска из зоны безопасности в Южном Ливане, отряды «Хизбаллы» хлынули в этот район. И именно это событие во многом вдохновило палестинцев на организацию «интифады аль-Аксы».

Вывод израильских войск с юга Ливана в мае 2000 г. «Хизбалла» расценила как собственную победу. Это не замедлило сказаться на росте популярности организации как среди шиитского сообщества, так и среди ливанцев в целом. Характерна высказанная президентом Ливана Э. Лахудом оценка этой группировки: «Для нас, ливанцев, и я могу говорить о большинстве ливанцев, "Хизбалла” – это движение национального сопротивления. Если бы не оно, мы не могли бы освободить наши земли. И потому мы высоко ценим движение "Хизбалла”»[15]. Впрочем, следует учитывать, что многие видные политические деятели Ливана не разделяли энтузиазма в отношении этой организации. В частности, многие представители христианской общины критиковали движение как экстремистское и деструктивное. С определенными оговорками за разоружение «Хизбаллы» выступали Саад Харири и его суннитский блок.

В любом случае звучавшее со стороны международного сообщества требование разоружить «Хизбаллу» не могло быть выполнено – ливанская армия опасалась, что не справится с этой задачей без согласия на то самого движения.

В новых условиях, возникших после формального завершения гражданской войны, движение направило свою деятельность на изменение собственной политики в сторону большего прагматизма. «Хизбалла» взяла курс на трансформацию из революционной группировки с универсальными амбициями (панисламизм) в структурную часть ливанской политической системы, решающей конкретные социальные задачи Ливана. Эта трансформация, однако, никоим образом не означала отказ от ставки на насилие как главного инструмента достижения политических целей. «Движение «Хизбалла» образца 2005 года – прагматическое террористическое движение, опасное гораздо более, нежели революционная «Хизбалла» образца 1980-х годов»«, – констатируют исследователи[16].

Несмотря на уход израильской армии из Ливана в 2000 г., «Хизбалла» не прекратила свою борьбу, мотивируя продолжение тактики насилия борьбой за возвращение Ливану района «Фермы Шебаа», расположенного между ливанским селением Шебаа на северо-западных склонах горы Хермон, друзским селением Мадждал Шамс на склонах Голанских высот и израильскими городами и поселениями. Этот район (протяженность -14 км) был захвачен Израилем у Сирии в ходе Шестидневной войны 1967 г. Англо-французское соглашение о демаркации границ 1923 г. и линия прекращения огня между Сирией и Израилем 1949 г. определяют этот район как сирийскую территорию. Между тем во времена французского мандата в Сирии и Ливане ряд местных жителей в 20-30-е годы считали себя жителями Ливана и платили налоги ливанскому правительству. После ухода французов из региона, район управлялся Сирией. В 50-е годы в связи с неясным статусом района «Фермы Шеба» был создан совместный сирийско-ливанский пограничный комитет для определения границ между двумя государствами. В 1964 г. комитет выступил с предложением к правительствам обеих стран передать район в собственность Ливану, однако ни ливанское, ни сирийское правительства не приняли предложений комитета. ООН официально объявила этот район сирийской территорией. Первые официальные претензии ливанского правительства на эту территорию появились лишь в 2000 г.

В октябре 2000 г. в результате нападения на израильских военных в районе «Фермы Шеба» «Хизбалла» похитила трех военнослужащих Армии обороны Израиля и предложила обменять их на 14 ливанских заключенных. В январе 2004 г. было достигнуто соглашение между Израилем и «Хизбаллой» об обмене пленными. 30 заключенных ливанцев и представителей других арабских стран, останки 60 ливанских боевиков и гражданских лиц, 420 палестинских заключенных, карты с указанием израильских минных полей в Южном Ливане были обменены на израильского предпринимателя и полковника-резервиста, похищенных в 2001 г., а также останки упомянутых выше трех солдат израильской армии, погибших, вероятно, во время операции «Хизбаллы».

Деятельность «Хизбаллы» затрагивает не только непосредственных участников израильско-ливанского конфликта (то есть Израиля и Ливана), но также и целый ряд других стран, как относящихся к Ближнему Востоку, так и находящихся за пределами данного региона.

«Хизбалла» играет большую роль в реализации геополитических амбиций Ирана и в меньшей степени Сирии. Именно эти два государства чаще всего обвиняются Западом и Израилем в спонсировании и поддержке «Хизбаллы». Между тем взаимоотношения «Хизбаллы» и Ирана существенно отличаются от ее же взаимоотношений с Сирией. Если в первом случае речь идет о стратегическом партнерстве, то во втором – скорее о тактическом взаимодействии.

Для Ирана «Хизбалла» – это не только своеобразный форпост в противостоянии «сионистскому режиму» Израиля, но и инструмент распространения иранского влияния в шиитском (шире – исламском) мире и экспансии исламской революции тегеранского образца.

Благодаря «Хизбалле» Иран получает возможность выстроить своеобразный «шиитский пояс» противостояния Западу (прежде всего, США) и Израилю – от границ Исламской Республики Иран с Центральной Азией, через шиитское большинство Ирака, время от времени оказывающее сопротивление оккупационным силам ничуть не меньшее, чем иракские сунниты, до Восточного Средиземноморья, где «Хизбалла» непосредственно противостоит Израилю.

Для претензий Ирана на главенство в исламском мире существует много препятствий. Персам-шиитам довольно трудно заявлять свои лидерские претензии на пространстве, где большую часть населения и правящих элит составляют традиционно враждующие с ними арабы-сунниты. Влияние Ирана ограничено преимущественно теми регионами, в которых силен шиитский ислам и в которых шииты преследуют особые цели, то есть помимо Ирана, это еще Ирак и Южный Ливан. Поэтому «раскрутке» роли Ирана как главного противника Израиля в Тегеране придается огромное значение. И «Хизбалла» в качестве проиранской силы играет в этих построениях большую роль. Успехи и неудачи претензий Тегерана на главенствующую роль в исламском мире во многом напрямую зависят от успехов и неудач «Хизбаллы».

Секретарь иранского Совета безопасности и бывший командующий Стражами исламской революции Мохсен Резаи заявил в августе 2006 г.: «Иран – модель и пример для «Хизбаллы». Иранская вера, тактика и опыт – начинают применяться в Ливане... «Хизбалла» ждет от Ирана тактической и моральной поддержки, и мы гордимся, что наш опыт служит другим мусульманским странам. Исследователи справедливо отмечают, что «Хизбалла» – одновременно создание и клиент Ирана, а еще точнее – корпуса Стражей исламской революции. Ее идеология соответствует двум столпам, которые составляют базис иранской теократии: религиозное правление и экспорт революции. Иранское правительство может расценивать арсенал «Хизбаллы» как передовое базирование своего собственного потенциала...»[17]. По выражению израильского эксперта в области терроризма Йорама Швейцера, «Иран превратил «Хизбаллу» в вооруженную иранскую бригаду, помещенную на суверенной ливанской земле»[18].

Руководство «Хизбаллы» поддерживает тесные контакты с руководством Ирана как на официальном, так и на неформальном уровне. Религиозные лидеры этого движения (такие, как аятолла Фадлалла) обучались в иранских семинариях и поддерживают тесные связи с правящими иранскими муллами.

Не меньшую роль, чем морально-идеологическая поддержка, играет материальная и финансовая помощь, оказываемая Ираном «Хизбалле». По оценкам, после вывода израильских войск из Ливана в 2000 г. она возросла и оценивается в 100 млн. долл. в год. Финансирование «Хизбаллы» рассматривается Ираном как одно из проявлений соперничества между ним и Саудовской Аравией (как одним из главных зарубежных спонсоров Ливана) за лидерство в регионе.

Гораздо сложнее обстоит дело со взаимоотношениями между Сирией и «Хизбаллой». Сирийские амбиции не простираются настолько далеко, как иранские – речь не идет о претензиях на первенство не только в исламском, но и в арабском мире (по крайней мере, в последние десятилетия). Однако не следует забывать об особом отношении Сирии к соседнему Ливану, весьма ярко выраженном в идеологических установках созданной на ливанской территории Сирийской социал-националистической партии, выступающей с ирредентистскими идеями создания «Великой Сирии» (или Bilad al-Sham), включающей помимо собственно Сирии и Ливана территории Израиля, Палестины, части Ирака, Иордании, турецкой провинции Хатай и т.д. «Сирийские политики никогда не забывали о плане воссоединения Ливана с Сирией. Ливан возник в результате решения колониальной державы Франции, которая, основав это государство, смогла дать родину христианам, проживающим в регионе. В Дамаске постоянно раздавались жалобы на то, что ливанская территория была украдена Францией у сирийцев»[19].

Сирия оказалась плотно вовлеченной во внутриливанский конфликт на несколько десятилетий. Сирийский военный контингент, введенный в Ливан поначалу как арабские миротворческие силы, находился там почти 30 лет (с 1976 по 2005 год) и фактически принимал непосредственное участие в ливанской гражданской войне, помогая в зависимости от обстоятельств то одному, то другому лагерю.

С одной стороны, устремления Дамаска были направлены на установление контроля над Ливаном. С другой – на подрыв позиций Израиля на оккупированных территориях (в том числе на захваченных в 1967 г. у Сирии Голанских высотах). Исходя из этих соображений, Сирия оказывала определенную поддержку «Хизбалле».

Возникновение «Хизбаллы» связано с решением Сирии пропустить несколько сотен иранских «Стражей исламской революции» в долину Бекаа на востоке Ливана, в район, занятый сирийскими войсками. Сирия противостояла прямому вмешательству тегеранского клерикального режима в ливанские дела, но израильское вторжение 1982 г. в Ливан убедило сирийское руководство в том, что иранское вмешательство могло бы способствовать ослаблению растущего израильского влияния в Ливане. Дополнительным фактором в пользу изменения прежней позиции Сирии послужило иранское предложение поставлять ей нефть по сниженным ценам.

Иранская поддержка (финансовая и «инструкторская») привела к быстрому росту военного крыла «Хизбаллы», посвятившей себя в первую очередь вытеснению американских и европейских войск из состава многонациональных сил в Бейруте и борьбе с оккупационными израильскими силами – целям, отвечающим как иранским, так и сирийским интересам.

Отношения между Дамаском и «Хизбаллой» стали ухудшаться после вывода многонациональных сил и израильских войск, усилившего сирийские позиции в Ливане. Наличие революционного религиозного движения на ливанской почве, выражающего лояльность иранскому правительству и выступающего за смену ливанской политической системы, стало рассматриваться как потенциальная угроза. Атаки шиитских фундаменталистов, направленные против представителей левых и просирийских сил в Ливане (например, нападения на офисы Ливанской коммунистической партии и Сирийской социал-националистической партии или похищение четырех дипломатов из дружественного Сирии Советского Союза), не способствовали особой сердечности в отношениях Сирии и «Хизбаллы». С середины 80-х годов военное и социально-экономическое присутствие «Хизбаллы» стало расширяться – из долины Бекаа до районов южного Ливана и шиитских южных пригородов Бейрута, – напрямую угрожая соперникам из ополчения «Амаль», ближайшего сирийского союзника в Ливане. Иранское финансирование «Хизбаллы» позволило ей оплачивать боевиков и предлагать социальные услуги местному населению. В то же время движение «Амаль» не имело значительных источников внешнего финансирования и вынуждено было прибегать к пожертвованиям со стороны населения, которое оно контролировало[20].

Еще одним фактором, усилившим разногласия с «Хизбаллой» после вывода многонациональных и израильских сил из Ливана, стало стремление Сирии ослабить базирующиеся в Ливане палестинские группировки. В мае 1985 г. сирийские союзники из движения «Амаль» атаковали лагерь беженцев Шатилла в Бейруте, начав так называемую войну лагерей, продолжавшуюся с 1985 по 1987 год, жертвами которой стали 2.5 тыс. человек. Действия «Амаль» были расценены как попытка Дамаска «предотвратить возвращение палестинцев в качестве независимой силы в Ливане». «Хизбалла», выступающая за ликвидацию Израиля и освобождение Иерусалима, осудила нападение «Амаль» на палестинцев, оценив его как «международный заговор». Группировка не только оказала гуманитарную помощь беженцам, но даже периодически выступала на палестинской стороне[21].

Действия Сирии по ликвидации суннитских исламистских группировок в Триполи также обострили противоречия с «Хизбаллой», которая, как и Иран, развивала с ними связи.

В начале 1987 г. движение «Амаль» начало кампанию против друзских и палестинских сил в западном Бейруте, побудив сирийские войска войти в этот район 22 февраля. Во время операции по установлению контроля над кварталом Басат сирийские военные убили 23 члена «Хизбаллы», которые якобы атаковали их. Однако радио «Хизбаллы» «Голос ислама» объявило эти убийства «хладнокровной резней». Воодушевленное сирийской интервенцией «Амаль» начало полноценные атаки на позиции «Хизбаллы» в южном Ливане и на юге Бейрута в апреле 1988 г. Хотя «Хизбалла» потеряла позиции на юге, их силы удерживали основную часть шиитских пригородов Бейрута. Сирийские войска вмешались для принуждения сторон к прекращению огня, но столкновения между двумя группировками периодически продолжались еще в течение двух лет.

Отношения между «Хизбаллой» и сирийским режимом в 1990-2000 гг. было обозначено неким бейрутским комментатором как «брак без любви, продолжающийся постольку, поскольку их общие интересы требуют этого». В то время как Иран, несомненно, остается верховным идеологическим наставником группировки, Сирия всегда пыталась установить контроль над различными аспектами деятельности «Хизбаллы» – от выбора для нее политических союзников в электоральном процессе до регулирования ее периодических атак против израильских сил. Однако полного взаимопонимания между шиитами из «Хизбаллы» и преимущественно суннитской Сирией (возглавляемой к тому же представителями секты алавитов) нет и никогда не было. Хотя «Хизбалла» пользовалась сирийским патронажем на протяжении многих лет, Дамаск при этом сдерживал рост влияния «партии Аллаха» в Бейруте. В целях недопущения слишком большого усиления любой из ливанских фракций Сирия вынудила «Хизбаллу» разделить ее парламентские места с их слабыми и непопулярными шиитскими противниками из «Амаль». Без «Амаль», как полагают многие, представительство «Хизбаллы» в парламенте было бы вдвое большим[22].

Тем не менее, после убийства Рафика Харири «Хизбалла» выступила за сохранение сирийского присутствия в Ливане. При этом группировка оказалась в непростой ситуации. Нуждаясь в широкой поддержке масс и позиционируя себя как национальное движение, «Хизбалла» излишней поддержкой сирийского присутствия рисковала подорвать свои позиции.

Вывод сирийских войск из Ливана в апреле 2005 г. вызвал у ряда наблюдателей опасения (нашедшие свое подтверждение летом 2006 г.), что это может ухудшить ситуацию в южном Ливане с точки зрения безопасности Израиля. Объясняется это тем, что Дамаск долго сдерживал действия «Хизбаллы» из опасений, что Израиль сочтет Сирию ответственной за терроризм в Ливане. После того как израильские военные самолеты уничтожили сирийские радары в Ливане в отместку за ракетные обстрелы со стороны «Хизбаллы», Сирия ограничила ее атаки[23]. Но с уходом сирийских военных из южного Ливана и долины Бекаа у Дамаска более не было нужды сдерживать «Хизбаллу».



Деятельность «Хизбаллы» неоднозначно воспринимается в арабском мире. Ряд арабских государств (Египет, Иордания, Саудовская Аравия) осудили действия организации в ходе конфликта с Израилем как наносящие вред арабским интересам. Нынешняя геополитическая реальность Ближнего Востока показала отсутствие арабского единства, слабость и неэффективность межарабских структур (например, ЛАГ), замкнутость каждой из стран прежде всего на своих проблемах. Характерны декларации саудовских представителей о недопустимости использования нефти как инструмента давления на Запад с целью умиротворения Израиля (как это было сделано в 1973 г.). Саудовская Аравия дала ясно понять, что пускаться в эту «авантюру» она не намерена, поскольку «нефтяная война» ударит прежде всего по самим странам – экспортерам нефти. Когда начались боевые действия, саудовский король призвал других суннитских лидеров осудить «Хизбаллу», а один из наиболее авторитетных в Саудовской Аравии исламских правоведов выпустил фетву, запрещающую суннитам оказывать поддержку «Хизбалле»[24].

В то же время в арабском и исламском мире широко распространен взгляд на «Хизбаллу» как на легитимное движение сопротивления. Многие сунниты выразили ей поддержку, включая «Братьев-мусульман» в Египте и Иордании. Саудовский клирик Салман аль-Авда осудил позицию саудовского правительства против «Хизбаллы»: «Не время выражать наши разногласия с шиитами, ибо мы противостоим нашему большому врагу – преступным евреям и сионистам»[25].

За пределами арабо-исламского мира тем более нет единодушия в оценке деятельности «Хизбаллы». В то время, как ряд государств (США, Канада, Израиль, Нидерланды) однозначно расценивают «Хизбаллу» как террористическую организацию, другие государства (Великобритания и Австралия) проводят различие между террористическими действиями организации и ее социальной деятельностью.Третьи (в том числе Россия, Китай, Индия, Бразилия, ЮАР, Мексика, Малайзия, Таиланд, Индонезия) – вообще не считают «Хизбаллу» террористической организацией. ЕС расценивал в качестве террористической Организацию внешней безопасности «Хизбаллы». Но в марте 2005 г. Европейский парламент подавляющим большинством голосов принял резолюцию, оценившую «Хизбаллу» в целом как террористическую организацию. ООН не включила «Хизбаллу» в свои списки террористических группировок, однако через резолюцию СБ ООН 1559 призвала распустить военное крыло «Хизбаллы».

События июля-августа 2006 г., спровоцированные нападением боевиков «Хизбаллы» на израильский военный пост и похищением двух израильских военнослужащих, оказали значительное влияние на расклад сил в регионе. Новая ситуация на Ближнем Востоке характеризуется тем, что Израиль поставил под сомнение свои позиции в регионе как своего рода «абсолютной силы» и «регионального полицейского». Впервые вооруженные силы Израиля не смогли одержать победу в полномасштабной войне – причем над негосударственным вооруженным движением.

Несмотря на ликвидацию значительной части арсеналов «Хизбаллы», не были достигнуты ни стратегические, ни тактические задачи, стоявшие перед Израилем. Выдвинутая в качестве предлога для начала боевых действий задача освободить израильских пленных, захваченных боевиками, выполнена не была. Израиль вынужден был быстро вывести свои войска из занятых районов южного Ливана. Но главное – не выполнена задача по уничтожению военной структуры «Хизбаллы», а соответственно по обеспечению гарантированной безопасности северных районов Израиля. Весьма сомнительной выглядит перспектива успеха потенциальной операции по разоружению боевиков «Хизбаллы» силами ливанской армии.

Ряд наблюдателей склонны рассматривать военную операцию Израиля против «Хизбаллы» (военной структуры, опирающейся на иранскую концепцию ведения боевых действий) в Ливане как своего рода «репетицию» потенциальной операции США против Ирана. Многие эксперты вообще экстраполировали конфликт по оси Израиль – «Хизбалла» на противостояние между США, с одной стороны, и Ираном и Сирией – с другой. Неудача Израиля в ливанской кампании против «Хизбаллы» и проблемы США в Ираке и Афганистане поставили под сомнение «всесилие силы». Под вопросом оказались ключевые положения новейшей американской военной теории, которая призвана дать адекватный ответ на вопрос о новом типе современных войн в условиях глобального мира («войны четвертого поколения»). При планировании операции против «Хизбаллы» генштаб Израиля взял образцом операцию НАТО в бывшей Югославии, где военные цели достигались с помощью массированных ударов с воздуха. Стратегия израильской операции в Ливане состояла в том, чтобы ударами по объектам жизнеобеспечения страны вызвать раскол внутри ливанского общества, изолировать «Хизбаллу» и направить против этого движения гнев значительной части народа Ливана.

По замыслу израильских военных и политиков, бегущее из южных районов Ливана в Бейрут население должно было обратить свое недовольство на «Хизбаллу» как на виновника происходящего. Однако, несмотря на то, что ряд политических сил Ливана (в первую очередь поддержавших «кедровую революцию» 2005 г.) выступил с резкой критикой в адрес «Хизбаллы», основную часть населения Ливана охватили антиизраильские настроения. Более того, эти события способствовали росту популярности «Хизбаллы» в различных слоях ливанского общества, в том числе за пределами шиитской общины. Согласно опросу, проведенному Бейрутским информационно-исследовательским центром 28 июля 2006 г., 87% опрошенных ливанцев заявили о поддержке борьбы «Хизбаллы» против Израиля (в феврале подобных взглядов придерживалось лишь 29% участников опроса). Немаловажным оказывается и то обстоятельство, что борьбу «Хизбаллы» против Израиля поддержали не только представители ливанских шиитов, но и других общин (80% опрошенных христиан, 80 друзов и 89% суннитов)[26].

Вполне очевидно, что достигнутое перемирие между Израилем и «Хизбаллой» никоим образом не означает, что в конфликте поставлена точка. Как представители конфликтующих сторон, так и большинство внешних наблюдателей прогнозируют в обозримом будущем возобновление насильственных действий в этой зоне. Многие напрямую говорят о грядущей «войне № 2». И для такого пессимистичного прогноза есть немало оснований.

Непосредственным «застрельщиком войны» в силу ряда внутри- и внешнеполитических причин может выступить Израиль, уже предупредивший о намерении наносить превентивные удары по ливанской территории, если «Хизбалла» попытается приблизиться к границе с оружием или попытается восстановить разрушенные в ходе военных действий объекты инфраструктуры. В этом случае существует и опасность пассивного вовлечения в конфликт миротворцев из UNIFIL, поскольку тогда их присутствие не будет препятствием для израильского удара. Вообще, эффективность миротворческого контингента ООН в деле предотвращения новых конфликтов представляется весьма сомнительной. Тем более что наличие «голубых касок» (пусть и в меньшем числе) на юге Ливана не воспрепятствовало началу широкомасштабных боевых действий.

Но главное – «Хизбалла» остается функционирующей вооруженной силой. Представляется, что проблема разоружения «Хизбаллы» вряд ли будет в ближайшее время решена. Трудно ожидать, что эта организация добровольно согласится сдать оружие. Во всяком случае во время митинга по случаю «победы» над Израилем 22 сентября 2006 г. лидер «Хизбаллы» шейх Насралла заявил: «Ни одна армия в мире не сможет отобрать у нас оружие. Только когда мы построим сильное и справедливое государство, способное защитить нацию и граждан, тогда мы сможем легко найти достойное решение вопроса сопротивления и оружия». В таких условиях попытка со стороны ливанской армии или «голубых касок» ООН принудить «Хизбаллу» к разоружению может привести к внутриливанскому противостоянию и вовлечению UNIFIL в вооруженный конфликт. В то же время сохранение военного арсенала «Хизбаллы» будет означать, что возобновление антиизраильских насильственных акций – лишь вопрос времени и выбора тактики противостояния. Несмотря на то, что к 1 октября 2006 г. израильские войска полностью покинули территорию Южного Ливана, военное присутствие Израиля в «Ферме Шеба» сохраняется, что дает «Хизбалле» формальный повод (casus belli, с точки зрения исламистов) продолжать выступать с ирредентистскими требованиями. К тому же «Хизбалла» не намерена отказываться от ключевого идеологического постулата о незаконном характере «сионистского образования» и необходимости освобождения арабских земель.

«Хизбалла» все более позиционирует себя как мощную и вполне автономную политическую силу Ливана. И в качестве таковой провозглашает себя защитницей интересов всего Ливана, а в более широком плане – даже арабско-исламского мира перед лицом Израиля и Запада. Вряд ли можно ожидать в ближайшей перспективе дрейфа «Хизбаллы» в сторону уменьшения радикализма (как это проделало в свое время шиитское движение «Амаль»). Есть основания предполагать, что эта группировка приобретет еще больший вес в ливанском истеблишменте. Уже сейчас можно констатировать, что «Хизбалла» превратилась в крупнейшего выразителя интересов шиитского населения Ливана. А при сохранении нынешних тенденций развития демографических процессов в Ливане в более отдаленном будущем у «Хизбаллы» есть шансы изменить политико-конфессиональную структуру ливанского государства и превратиться в лидирующую силу в преимущественно шиитской стране.

---

[1] Дело в том, что изначально мотивация действий «Хизбаллы» была вполне патриотической. До 2000 г., когда Израиль вывел свои войска с территории южного Ливана, легитимирующим фактором для действий «Хизбаллы» была борьба за освобождение территории страны от оккупации.
[2] См.: Nizar Hamzeh A. Islamism in Lebanon: A Guide // The Middle East Review of International Affairs. V. 1. № 3. September 1997 (http://meria.idc.ac.il/journal/1997/issue3/jvln3a2.html).
[3] См.: Вольфганг фон Эрффа. Террористический Интернационал // Международная политика. 15.05.2003. № 5.
[4] Bytan D. Hezbollah's Dilemma // Foreign Affairs. 13.04.2005 (http://www.foreignaffairs.org/20050413faupdate84277/daniel-byman/hezbollah-s-dilemma.html).
[5] См.: Charles D. Smith. Palestine and the Arab-Israeli Conflict N.Y., 1996. P. 284.
[6] Коран. Пер. И.Ю. Крачковского. М., 1990. С. 451.
[7] An Open Letter. The Hizballah Program (http://www.ict.org.il/articles/Hiz_letter.htm).
[8] Ibidem.
[9] Ibidem.
[10] Cм.: Ibidem.
[11] Цит. по: Said Hassan Nasrallah Q&A: What Hezbollah Will Do // The Washington Post. 20.02.2000. Retrieved on 2006-08-08.
[12] Цит. по: Goldberg J. In The Party of God. Are terrorists in Lebanon preparing for a larger war? // The New Yorker.14.10.2002. (http://www.newyorker.com/fact/content/articles/021014fa-fact4).
[13] Azani E. Hizballah: From Revolutionary and Pan-Islamism to Pragmatism and Lebanonization (http: //www.ict.org.il/arti-cles/articledet.cfm?articleid=563).
[14] См.: Schweitzer Y. Suicide Terrorism: Development & Characteristics (http://www.ict.org.il/articles/articledet.cfm?articleid=l 12).
[15] http://www.cbsnews.com/stories/2003/04/18/60minutes/main 550000.shtml
[16] Azani E. Op. cit.
[17] Devenny P. Hezbollah's Strategic Threat to Israel // Middle East Quarterly. Winter 2006 (http://www.meforum.org/article/806).
[18] Schweitzer Y. Iran – Terror by Proxy. 05.01.2002 (http://www.ict.org.il/articles/articledet.cfm?articleid=421).
[19] Концелъман Г. Ясир Арафат. Серия «След в истории». Ростов-на-Дону, 1997. С. 260. Ирредентизм – идея возвращения отторгнутых от государства территорий. Сторонники Великой Сирии» убеждены, что соседние страны исторически входили в состав Сирии, хотя эта точка зрения весьма сомнительна.
[20] См.: Gary С. Gambill, Ziad К. Abdelnour. Hezbollah: Between Tehran and Damascus // Middle East Intelligence Bulletin. V. 4. N. 2. February 2002 (http://www.meib.org/articles/0202Jl.htm).
[21] A1-Nahar (Beirut). 05.04.2001.
[22] См.: Вутаn D. Hezbollah's Dilemma // Foreign Affairs. 13.04.2005
[23] См.: Devenny P. Op. cit.
[24] См.: Altman I.E. Some Regional Implications of the Hizballah-Israel War. 04.08.2006 (http: //www.e-prism.org/imag-es/Some_regional_effecs_of_the_Hizballah-Israel_war-4-8-_06.pdf).
[25] Цит. по: Haykel B. Middle East: Al-Qaeda takes a back seat // The New York Times. 26.07.2006.
[26] См.: http://www.csmonitor.com/2006/0728/p06s01-wome.html